Основы политико-просветительной работы - Надежда Крупская

Затем у нас стоит вопрос об организации доступа книги к массе. На днях мне пришлось сделать доклад на съезде Цекпроса, и там товарищи указывали на то, что учителя находятся в трагическом положении, потому что цены на книги растут не по дням, а по часам. Как тут быть? Понятно, что покупать книги не могут ни учителя, ни рабочие, ни крестьяне. Теперь с покупкой книг обстоит не так, как раньше, когда именно покупка была наиболее простым средством достать книгу. Сейчас многие тянутся к книге, но не могут ее купить. По мере того как масса становится более грамотной, вопрос о библиотеке, открывающей доступ к книге, приобретает все большее и большее значение. Между тем у нас с легким сердцем вычеркнули всю ту работу, которая была проделана за эти пять лет. Библиотеки, над которыми так много работали, ныне сплошь и рядом закрываются. Библиотечное дело надо развивать, а не оставлять библиотечные богатства втуне. Если мы не сумеем сорганизовать доступа книги к читателям, то, сколько бы хороших книг мы ни писали и хороших учебников ни сочиняли, от этого будет мало толку.

Еще вопрос — о помощи самообразованию. Сейчас он чрезвычайно острый — настолько острый, что тут, в центре, в Москве, научно-технический клуб обратился за списком книг для чтения не к кому иному, как к Рубакину. Это известная фигура, он много писал и пишет по самообразованию, но в политическом отношении он весьма чужд Советской республике. И потому книги, которые он рекомендует, — это не те книги, которые нужны рабочим. Дикий абсурд, что приходится обращаться за границу к Рубакину за списком книг для рабочего! Другой пример — с Геккером, американцем, который приехал ставить дело самообразования. Техническое образование он, быть может, и может поставить, но только техническое, а его засыпают письмами, прося советов, что и как читать по вопросам политическим, философским и экономическим. В Главполитпросвете дело обстоит трагически: нет человека на эту работу. Мы давно просили ЦК дать нам работника, который не совмещал бы сорок должностей, как это бывает обычно. Я просила бы съезд принять резолюцию по этому вопросу.

Перехожу к вопросу о необходимости улучшить аппарат, укрепить связь с местами, и не только центра с губерниями, но и губернии со своими учреждениями. Необходимо, чтобы из центра приезжали работники, а те, кто ближе к непосредственной работе, держали бы связь с учреждениями, и связь не бумажную, а живую. Важно, чтобы связь была не только административная, но и идейная. Эту существенную часть нашей работы мы часто забываем.

Я уже говорила о необходимости рационализации сети, о сохранении в сети лишь того, что имеет значение с точки зрения политической и производственной пропаганды. И в этом отношении нужно взвесить, что каждое учреждение может дать, какую оно имеет само по себе ценность, а не с точки зрения доходности.

Еще на одно я хотела бы обратить внимание — это на связь с населением. Агитационный период у нас смёл этот вопрос. На эту сторону вопроса некогда было обращать внимание, когда надо было возможно скорее сагитировать население. Сейчас в рабочей массе мы видим развитие всяких культурных комиссий, всех тех организаций, где рабочая масса может развернуться, выявить себя. Это указывает на то, каким путем при нормальных условиях должна идти работа. Сейчас вопрос организации агитационных кампаний перенесен в ЦК партии, а у нас ведется агитация постольку, поскольку мы ведем ее через наши учреждения. Сейчас нам приходится думать об углубленной работе, а это значит решить вопрос о связи с населением. Кризис, недавно пережитый нами, указал на необходимость более глубокой связи учреждений с населением. Во время кризиса уцелели те учреждения, которые пустили корни в населении.

В заключение скажу несколько слов об искусстве. Я думаю, что сейчас Главполитпросвету трудно заниматься этим вопросом, потому что работа по искусству требует совсем иного рода работников, а нам надо иметь людей, которые могли бы руководить политической агитацией и пропагандой, политической учебой, учебой в школах и т. д. Мы имели печальный опыт, когда при Главполитпросвете был создан художественный отдел. Когда создавали художественный отдел, я говорила, что у нас что-нибудь выйдет, если во главе этого отдела будет стоять человек, который целиком этим вопросом будет заниматься. У товарища, который был на это дело поставлен, сердце лежало к другому, и поэтому получился один позор и срам. Никому я не советую так поступать. Приходилось мне, очень далеко стоявшей от этого, делать постоянные открытия. Устраивается некрасовский вечер — и что же? Оказывается, что у нас в отделе существуют товарищи, которые не знают, кто такой был Плеханов. Заглянешь еще куда-нибудь — там оказывается еще какая-нибудь «редкость». Ни один отдел не причинил нам столько острого стыда, как наш художественный отдел. Если «пришивать» этот отдел к Главполитпросвету, то надо серьезно думать, какого товарища ставить во главе этого отдела. Сейчас, насколько я знаю, этот вопрос уже разрешен, на очереди не стоит, никто последнего решения пересматривать не предлагает. Поскольку вопрос не стоит, даже и работа эта от нас взята, упрекать нас в том, что мы не ведем этой работы, не приходится. Не надо разбрасываться. Надо взять часть работы и сделать ее по-человечески.

Вы видите, какие громадные задачи стоят перед нами и как нужно всю работу поставить на новые рельсы. Надо углубить ее. А если мы станем метаться по другим областям — то метнемся в область художественную, то еще куда-нибудь, — то толку из нашей работы не выйдет.

Я думаю, что наша главная работа сейчас — это углубленная агитация и пропаганда, и на нее надо обращать все внимание. Работа эта чрезвычайно важная. Сейчас это самый настоящий второй фронт, органически связанный с поднятием материальной базы, и на это надо обращать сугубое внимание.

1922 г.

ОЧЕРЕДНОЙ (ТРЕТИЙ) ВСЕРОССИЙСКИЙ СЪЕЗД ПОЛИТПРОСВЕТОВ (К ИТОГАМ)

Каждый год осенью собирается съезд политпросветов — подводятся итоги работы прошлого года, намечается линия работы на следующий год.

На съезде текущего года (26 ноября — 1 декабря) пришлось констатировать, что весь минувший год был, в сущности, не чем иным, как отчаянной борьбой за существование. Вместо 475 тысяч политпросветработников, которых мы имели год тому назад, сейчас мы насчитываем лишь скромную цифру в 10 тысяч. Число политпросветучреждений в большинстве губерний сократилось приблизительно до одной трети существовавших в прошлом году, а в некоторых губерниях камня на камне не осталось: так, в Витебской губернии имеется лишь 6 % прошлогоднего числа политпросветучреждений, в Курской губернии — 10 %, в Калужской — 14 % и т. д.

Это настоящий разгром.

Зловещие признаки были налицо уже перед прошлогодним съездом. Идеологически они выразились в так называемой «пензенской теории», которая говорила о том, что надо-де отказаться от политпросветработы в деревне, помочь там оформиться мелкобуржуазной идеологии, а самим забаррикадироваться лишь на работе среди пролетариата. Этот вопрос дебатировался на страницах «Правды»; съезд политпросветов единодушно высказался за недопустимость отказа от работы в деревне; в этом же направлении определенно высказались и Главполитпросвет и Агитпроп ЦК — линия была дана, и если некоторым работникам с мест казалось, что Главполитпросвет определенной линии в этом вопросе своевременно не занял, так это потому, вероятно, что две трети из заведующих политпросветами (делегатов съезда) заведуют ими меньше года. Нет преемственности в работе. Это, конечно, до чрезвычайности печально. При постоянной смене работников работать чрезвычайно трудно. Ненормальность этого явления отметил съезд в резолюции по отчету о работе Главполитпросвета и организационному вопросу: «Не меньшим тормозом в работе является почти всюду укоренившаяся практика постоянной смены руководителей губернских и уездных политпросветов. Смена в течение года пяти-шести руководителей есть явление постоянное. Имеются случаи, когда за год сменяется двенадцать-тринадцать заведующих»[37], — говорит пункт 7-й резолюции. Что тут сделаешь? Надо было за линию, установленную на прошлогоднем съезде, вести отчаянную борьбу, а борцов снимали с постов… И осужденная и Главполитпросветом и Агитпропом ЦК «пензенская линия» восторжествовала: массовые учреждения, ведшие политпросветработу в деревне, как ветром сдунуло, не осталось ни ликпунктов, ни изб-читален.

Каковы были причины?

Основная причина — снятие с центрального снабжения этих массовых учреждений, и не по соображениям ненужности их, а по соображениям финансового характера. При невыясненности местных средств прежде всего удовлетворялись, конечно, такие учреждения, как больницы, школы и пр., а избы-читальни и ликпункты, никем не поддерживаемые, просто гибли. Но горьким уроком было то, что те, кого эти учреждения обслуживали, ничего или почти ничего не сделали для их спасения. Это указывало на слабость работы, на то, что эти учреждения не стали для массы необходимыми. В вышеуказанной резолюции говорится: «Съезд констатирует, что местные руководящие учреждения (и среди них в первую очередь отделы народного образования) вели по отношению к политпросветучреждениям и работе резко выраженную ликвидаторскую политику»[38].