Оплодотворитель - Дементий Толли

меня, конечно, были сомнения в законности подобной социальной миссии и в её возможности с точки зрения различных рисков лично для меня в роли оплодотворителя. Именно в силу сомнений подобного рода, мне пришлось прибегнуть к помощи компетентного юриста, благодаря которому появилась идея контракта на оплодотворение. Им же были сформулированы все его основные положения; и главными принципиальными, при этом стали положения, подчёркивающие добровольность контрактантов и отказ от каких бы – то ни было прав по отношению к друг – другу, вытекающих из факта рождения ребёнка, а также моих, как биологического отца, обязанностей, а равно и прав в отношении родившихся биологических детей. И прошу заметить, Ваша Честь: никому из тысячи шестисот семидесяти семи женщин, родивших от меня своих долгожданных наследников, кроме госпожи Суэтиной, не пришло в голову в суде оспаривать положения, подписанных ими в ясном уме и твёрдой памяти, контрактов на оплодотворение. Тем не менее, независимо от контрактной защищённости этой моей специфической социальной деятельности, я временами задавался вопросом: а нет ли в ней, всё – таки, чего – то, пусть не криминального, а дурного по человеческой мерке; и, отвечая самому себе, по большому счёту, ничего дурного не находил. Ведь, в стремлении к материнству нет ничего зазорного. И если уж не судьба женщине родить от мужа, то можно ли её упрекнуть за необходимую временную связь с мужчиной с заведомо здоровой наследственностью, то есть с оплодотворителем. Нет, Ваша Честь, ничего плохого в своей миссии я не находил. Женщины, вступавшие со мной в контрактные отношения, получали от меня всё, что предусматривает контракт и, прежде всего – желаемую беременность. А вот мне – оплодотворителю, ответственно относящемуся к своим генам, как к ценности, способной оздоровить генофонд, пришлось отказаться от многого. Вы, может быть, не поверите, но на протяжении последних тридцати лет: я не выкурил ни одной сигареты; не позволил себе и капли алкоголя; не допускал никогда излишеств в еде, дабы не потучнеть и поддерживать на достаточно высоком уровне свои физиологические кондиции. Самое же главное из всего того, от чего мне пришлось отказаться – это собственная семья и не биологические, а свои настоящие дети. Надеюсь у меня получилось хотя бы немного оздоровить генофонд и сделать немало женщин чуть счастливее, а мне, судя по всему, придётся свой век так и доживать – в одиночестве. Это весь мой комментарий, Ваша Честь. Мне больше нечего сказать.»

Повествуя свою историю, Муромский смотрел всё время на судью, лишь изредка мимолётно поглядывая то на Полину Суетину, то на Иду Марковну, то на кого – то из публики в зале. Со стороны его устремлённые на судью глаза воспринимались совершенно естественно, ведь он изъяснялся по её предложению. Но дело было не только и не столько в соблюдении уважения к суду в лице непосредственно судьи Тихомировой, а совсем в другом – Анна Павловна притягивала взгляд Родослава Ивановича. Она нравилась ему. Всем своим обликом – лицом, пропорциями фигуры, едва угадывающимися под мантией и даже голосом она напоминала ему Вику в их общей молодости. Ему хотелось, чтобы у судьи не сложилось о нём впечатление, как о мерзавце и моральном уроде.

Судья же слушала ответчика и вызываемые его словами противоположенные чувства, сменяя друг – друга, тревожили её душу: тёмная волна возмущения сменялась светлой волной сочувствия, за которой накатывалось отталкивающее непрятие, уступающее вскоре состраданию, а за ней снова взрастала мрачная волна брезгливости, исчезающая под напором человеческого понимания и юридического здравомыслия.

– Спасибо. Присаживайтесь пожалуйста.

Через краткую паузу судья встала, и, обращаясь к залу сказала: «Суду сущность дела ясна! Резолютивная часть судебного решения будет оглашена через тридцать минут. Суд удаляется на совещание.»

– Встать! Суд удаляется на совещание. – Прозвучал полагающийся возглас секретаря. Сделав далее объявление о перерыве на тридцать минут, она поспешно покинула вслед за судьёй, постукивая каблуками – шпильками по паркетному полу, зал судебных заседаний, в котором уже нарастал характерный шум одновременно начавшихся разговоров всех присутствовавших здесь людей, находившихся под сильным впечатлением от услышанного.

Родослав Иванович же почёл самым разумным воспользоваться имевшимся в здании суда буфетом, чтобы немного подкрепиться, не забыв пригласить с собой своего адвоката. Пройти беспрепятственно мимо истца им, однако, как он и подозревал, не удалось. Полина Суетина, заняв выгодную позицию в проходе, и, воспользовавшись некоторым замешательством ответчика, спросила его тоном уверенного в своей правоте человека: «Ну, что, Муромский, надеешься бумажкой отмазаться от алиментов? Ничего у тебя не получится! И мне плевать, что другие дуры ничего от тебя не требовали. Мне то, во всяком случае, ты будешь платить, как миленький. Никуда не денешься!

– Вы всё сказали, что хотели?

– Да!

– Тогда, позвольте, госпожа Суетина, мы пройдём. Хотелось бы, если вы не возражаете, заморить червячка.

И слегка надавив тыльной стороной левой ладони на плечо своей процессуальной противницы так, что той пришлось, всё – таки, посторониться, Родослав Иванович в сопровождении Иды Марковны Рубик проследовал в буфет.

***

Перерыв закончился, и после обязательных формальностей председательствующий судья, в готовности вынести свой вердикт, поднялась с кресла.

– Встать! – призвала присутствующую публику секретарь – оглашается судебное решение.

Анна Павловна Тихомирова с забытым в далёком начале своей судейской деятельности волнением, тем более странным для гражданского, а не уголовного дела, глядела в подготовленный текст и, затягивая паузу, никак не могла приступить к его чтению. Удивляясь неожиданно возникшему состоянию, она, всё – таки, взяла себя в руки и ровным профессиональным голосом озвучила написанное на бумаге.

– Рассмотрев в судебном заседании материалы дела суд постановляет: Руководствуясь принципом «Свободного договора» и на основании статей 420 и 421 Гражданского Кодекса РФ признать иск гражданки Суетиной П.А. не имеющим оснований. Письменное судебное решение с мотивировочной частью истец и ответчик могут получить через пять суток.»

Судья вновь присела на своё председательское кресло, взяла в руку молоточек, и произнеся: «На этом судебное заседание закрыто», ударила молоточком по деревянной наковаленке, извлекая уже знакомый присутствующим в зале неприятный резкий режущий ухо звук.

Покидающая зал судебных заседаний публика по отношению к решению судьи Тихомировой разделилась на две очень неравные части: маленькая группа поддержки гражданки Суетиной П.А., состоящая, главным образом из родственников истца, само собой разумеется, была на её стороне, считая судебное решение не просто неправильным, а возмутительно ошибочным, но подавляющее большинство считало решение судьи мудрым и справедливым.

Глава 8. После суда.

В последние несколько дней подчинённые Генерального директора и совладельца компании «ГорЭлектроСервис» Родослава Ивановича Муромского стали замечать перемену в лице шефа,