Братство рун - Михаель Пайнкофер

— Кто это? — спросил сэр Вальтер, не давая сбить себя с толку.

— Повстанцы, — коротко ответил Деллард. — Крестьяне и прочий сброд, который недоволен своей долей, которую сами же выбрали.

— О чем вы говорите?

— Я говорю о том, что правительство уже несколько лет занято тем, что пытается привить цивилизацию на этой богом забытой земле и постоянно встречает препятствия на своем пути со стороны населения. Разве не лучше всего было бы для людей уйти со своей пустынной земли и переселиться на побережье, где их ожидают плодородная почва и работа? Города, в которых кипит жизнь.

— Если вы намекаете на Highland Clearances…. — начал сэр Вальтер.

— Именно это я и делаю! Я говорю о том, что вырученные деньги с налогов прилежных горожан выбрасываются на ветер для того, чтобы устроить упрямым шотландцам лучшую жизнь. И чем они отплатили? Восстанием, убийством и покушениями.

С напряжением Квентин следил за разговором, который плавно переходил в ссору. Он понимал, что Деллард своими необдуманными словами оставил глубокую рану в душе обычно такого уравновешенного дяди.

Конечно же Квентину рассказывали об акциях очищения, которые проходили в районах высокогорья уже долгие годы. Привлеченные обещаниями богатых овцеводов оплачивать высокие арендные платы за их земельные наделы, многие лэрды и лорды кланов согласились освободить свои земли от жителей: их принуждали покинуть свою родину и переселиться на побережье, а кто сопротивлялся, тому нередко поджигали крышу над головой. Особенно трудно приходилось в графстве Суферлэнд, где у англичанина Грэнвия был особый вес и военные оказывали судебным приставам поддержку. Сэр Вальтер неоднократно выступал против переселения, но натыкался на глухую стену. Многие благородные шотландцы принимали эти меры, потому что набивали свои собственные карманы.

— Я не имею ничего против того, чтобы называть вещи своими именами, инспектор, — сказал сэр Вальтер, который явно с большим трудом сдерживал свои эмоции, — но мне совершенно не нравится, когда их ставят с ног на голову. В ходе освобождения земель Хайлэндса шотландских крестьян с беспощадной жестокостью сгоняют с их исконной земли и против их воли переселяют на побережье. И все ради того, чтобы их прежние предводители кланов могли сдать в аренду за большую плату землю богатым овцеводам с юга.

— С исконной земли? Вы говорите о скудной земле и голых камнях?

— Эти камни, дорогой инспектор, родина этих людей, которые живут здесь не одно столетие. Намерения правительства могут быть самими благими, но они ни в коей мере не оправдывают такое отношение.

— А они оправдывают его, если банда безродных крестьянских чурбанов разбрелась по стране, грабя и убивая? — сухо возразил Деллард.

Сэр Вальтер опустил голову.

— Нет, — ответил он тихо, — не оправдывают. И мне стыдно за то, что мои земляки скрываются за этими подлыми покушениями. Вы действительно уверены, что все разворачивается именно так?

— Я преследую этих преступников уже не первый год, — сказал Деллард. — Это фанатики. Националисты, которые кутаются в балахоны и действуют как мародеры. Но на этот раз я как никогда близко подобрался к ним. Я буквально не сегодня-завтра собираюсь схватить их.

— Так это были те люди, которые убили несчастного Джонатана?

— Так оно и есть.

— И это они, кто чуть было не лишил жизни моего племянника?

— Мне очень жаль, что вам пришлось все это пережить, сэр Вальтер. Но вы не хотели иначе. Моим намерением было лишь желание защитить вас и вашу семью. Вы должны позволять мне выполнять мою работу.

Сэр Вальтер молчал. Квентин, который за последнее время хорошо изучил характер дяди, видел, что слова Делларда заставили его призадуматься. Самого Квентина объяснения инспектора испугали гораздо меньше. Даже наоборот. Мысль, что восставшие крестьяне скрываются за всеми этими событиями и что жуткий фантом, повстречавшийся ему в библиотеке, был человеком из крови и плоти, немного успокоила его.

Но сэр Вальтер явно не желал добровольно соглашаться с этим.

— В этом нет никакого смысла, — обратился он к инспектору. — Если это действительно восставшие, почему тогда они пытались лишить меня жизни? Каждому известно, что я противник огораживания и никогда не скрывал этого от представителей правительства.

— Но также известно и то, что вы симпатизируете короне, сэр. Благодаря вашему заступничеству шотландский образ жизни вошел в моду при дворе, и король планирует визит в Эдинбург. Совершенно очевидно, что вы сделали из себя врага для восставших, нравится ли вам это или нет.

— И почему восставшим крестьянам понадобилось поджигать библиотеку? Следует считать, что прогоняемые со своей родины больше придавали значение тому, как набить свои голодные животы.

— Вы ожидаете, что я вам объясню, что затевают эти воры? Это повстанцы, сэр Скотт, тупой крестьянский сброд, они не задаются вопросом о смысле своих убийств.

— Эти люди рискуют виселицей, инспектор. И логично предположить, что они преследуют какую-то цель своими действиями.

— К чему вы клоните?

— Этим я хочу сказать, что ваша теория не убеждает меня, инспектор Деллард, потому что отсутствуют убедительные доказательства. Я напрасно предоставлял вам неоднократно улики и показания свидетеля, но вы не заинтересовались этим.

— Какие показания? — Деллард смерил Квентина уничижительным взглядом. — Рассказ юноши, который был так напуган, что едва мог вспомнить все подробности. И история в жанре приключений о каком-то древнем знаке. Вы ожидаете от меня, что я доведу подобное до сведения моих начальников?

— Не знак, а руна, — поправил сэр Вальтер. — И, несмотря на все сказанное, вы не убедили меня, что эта руна никак не связана с тем, что здесь произошло.

— Как вам будет угодно, — ответил Деллард, и его голос звучал при этом так холодно, что Квентина стало знобить. — Я не могу принудить вас следовать моей теории, хотя я обладаю существенно большим опытом в области борьбы с преступниками, чем вы, и уже давно преследую этих бандитов. Если вы желаете, то можете подать жалобу на меня правительству. Но пока, сэр, я руковожу данными расследованиями, и никому не позволю указывать мне, что делать дальше.

— Я предложил свою помощь, и более ничего.

— Я не нуждаюсь в вашей помощи, сэр. Я знаю, что при дворе существую круги, которые симпатизируют вам. Но я не принадлежу к тем людям. Я офицер, вы понимаете? Я здесь, потому что выполняю приказ, и я буду выполнять его. Я приму решительные меры по отношению к этим простолюдинам и покажу им, кто хозяин на этой земле. И вам, сэр Вальтер, я настоятельно рекомендую вернуться в Абботсфорд и остаться там. Больше я не могу или не хочу говорить вам.

— Берете ли вы в расчет предоставить хотя бы нескольких из ваших людей в наше распоряжение для охраны Абботсфорда?

— В этом нет никакой необходимости. Мы уже вышли на след злодеев. Уже недолго осталось ждать, и мы загоним их в ловушку. А теперь я желаю вам приятного дня, сэр.

Деллард снова сел за свой письменный стол и вернулся к документам, которые он изучал прежде. Обоих своих посетителей он не удостоил больше взглядом, будто они уже покинули помещение.

Кулаки сэра Вальтера сжались, и на миг Квентин даже испугался, что его дядя может потерять самообладание. События последних дней, начиная со смерти Джонатана и пожара в библиотеке вплоть до нападения на мосту, сказались на сэре Вальтере сильнее, нежели он хотел признать это, и Квентин, сам того не желая, вынужден был признать, что даже его дядя не бесстрашен.

Возможно, это было не столько беспокойство по поводу собственного благополучия, которое лишало сна сэра Вальтера, а он серьезно опасался за безопасность своей семьи и челяди, которая состояла у него на службе. А Деллард не пошевелил даже пальцем, чтобы рассеять эти страхи.

Сэр Вальтер решительно поднялся, взял свою шляпу и покинул бюро инспектора.

— Этот господин что-то утаивает, — сказал он, едва они вышли на улицу.

— Что ты имеешь в виду, дядя? — спросил Квентин.

— Я не знаю, что это, но думаю, Деллард опять сказал нам не все, что ему известно о восставших крестьянах.

— Что ты теперь предпримешь?

— Две вещи. Во-первых, я пошлю письмо в Лондон и пожалуюсь на упрямую позицию Делларда. Для того, кого послали, чтобы защищать нас, он ведет себя чересчур нагло. И позиция, которую он занял по отношению к нашему народу, мне не нравится.

— А во-вторых?

— Мы еще раз навестим аббата Эндрю. При нашем последнем разговоре у меня сложилось впечатление, что ему тоже известно больше, чем он хотел рассказать нам. Возможно, под влиянием последних событий он передумал и нарушит свое молчание.

Квентин только пожал плечами в ответ. Он знал, что противоречить бессмысленно. Что же касается степени его решимости, то сэр Вальтер был истинным шотландцем.