ЖИЗНЬ в стиле С - Елена Муравьева

— Не пруха, — приуныл Витек.

— Сам вижу, — признал Иван.

— Но попробовать-то можно? — Скорчив простецкую рожу, Витек окрикнул стража: — Ей, дядечка.

— Чего надо? — обернулся тот.

— Мне велено записку передать. Пустите, пожалуйста.

— В какую квартиру?

— В восьмую, — наобум выдал Витек.

— Давай, мне. Я занесу.

— Нет. Велено в собственные руки.

— На нет и суда нет. Посторонним вход запрещен, — потеряв интерес к разговору, старик продолжил мести двор.

Иван в сердцах выругался. Время поджимало. Инженер скоро должен был приехать и им, кровь из носу, требовалось скорее забраться на высокую грушу, растущую напротив окон Гурвинского.

— Что делать? — спросил Витек.

Еще не было случая, чтобы Иван не придумал выхода. Этот раз не стал исключением.

— Будем пробираться с тыла!

С тыла 25-ый номер по Садовой дощатым забором соседствовал с 40-ым домом по Южному переулку. Там, к счастью, привратник, не в пример коллеге, излишней бдительностью не страдал и, устроившись в тенечке под ивой, мирно дремал, прижимая к груди, пустую поллитровку.

— Побежали!

Дальнейшие действия: промчаться через двор № 40, раскачать и отодвинуть доску; пролезть в образовавшуюся дыру; юркнуть через черный ход в сумрачное парадное № 25, из него короткими перебежками добраться до груши и забраться на ветки — были делом техники, на которую ушло всего несколько минут.

Инженер появился, едва Иван с Витьком устроились на груше. Кивнув небрежно дворнику, Гурвинский, прошествовал к парадному и скоро уже расхаживал по квартире. Часа два ничего интересного не происходило. Инженер пил чай, читал газету, дремал на диване. Иван даже заскучал. Витек и вовсе, ухватившись покрепче за ветку, задрых от безделья.

Внезапно сонную тишину гостиной вспорол телефонный звонок. О чем и с кем разговаривал Гурвинский, Иван не разобрал. Инженер стоял к окну спиной, отвечал негромко, короткими фразами. После, положив трубку, в явном волнении стал наводить в квартире порядок.

Правда, какой-то странный.

— Вот, падла … — прошипел Иван. Инженер побрызгал подушку из маленького синего флакона; насыпал в бокал, стоящий на тумбочке рядом кроватью, какой-то белый порошок; открыл дверцы шкафа, поправил объектив фотоаппарата. Похоже, он готовил кому-то ловушку.

Витек, протирая заспанные глаза, согласился:

— Да уж…

Хозяин шестой квартиры между тем достал из кармана халата револьвер, зарядил его, сунул под матрас. Насвистывая, перебрался в гостиную, добавил в бутылку коньяка тот же белый порошок и в складках кресла спрятал второй ствол. После чего переоделся и уселся в кресло с книгой и сигарой.

Час или более прошли в томительном ожидании. Затем у ворот притормозила пролетка. Стройная нарядная дама в вуали сказала дворнику: «к господину Басову» и стремительным шагом продефилировала к подъезду. Квартиру наполнил звук звонка, затем в гостиной появилась гостья. Она приподняла вуаль, и Иван чуть не упал с ветки. В гости к Басову пожаловала сама Надин.

Значит револьверы, белый порошок и фотоаппарат предназначались шефине?!

Да. Коварный тип, с милейшей улыбкой закрутил какой-то замысловатый комплимент и собрался целовать Надежде Антоновне руки. Он весь светился от радостью и старательно изображал восхищение. Шефиня, напротив, хмурилась и сердито цедила слова сквозь сжатые губы. О чем шла речь, слышно было плохо. Впрочем, Иван особо и не прислушивался, он усиленно соображал, что делать дальше.

— Беги, Витек, к Павлу Павловичу, — наконец вызрело решение, — нет, возьми лучше извозчика. Скажи, Надежда Антоновна попала в беду. Если не застанешь, ищи Петьку. Только, где его черти носят, я не знаю. Короче, ситуация очень серьезная. Нам нужна подмога.

Витьку повезло дважды. Он быстро поймал извозчика и сразу же у проходной наткнулся на Матвеева.

— Пал Палыч, скорее, Надежду Антоновну надо выручать.

На том же экипаже Матвеев с Витьком вернулись на Южную. Прежним порядком — через дыру в заборе и черный ход пробрались в подъезд, оттуда на грушу. Правда, Пал Палыча, пришлось подсаживать. Витек с натуги даже газанул, но ничего обошлось, дворник ничего не заметил.

Увидев Надин в компании с худым инженером, Матвеев замер, как каменный истукан.

— Хотите неприятностей? — донесся из открытого окна голос Надин. — Извольте! ЦК заинтересован в Ольге, вернее, заинтересован в ее деньгах. Девочка наследует большое состояние. Если в результате ваших действий с головы Ольги упадет хоть один волос, вас сотрут в порошок.

Остролицый тип возразил:

— Я в курсе денежных дел Ольги Павловны. Она, безусловно, барышня состоятельная. Но таких в России пруд пруди. Павлу Матвееву едва за сорок, наследство — дело долгое и туманное. Вдруг появятся другие дети? Вы еще молоды, можете родить.

— Речь идет о другом наследстве. Ольге отписаны огромные деньги. Ради них мне приказано оставить партийную работу, вернутся домой, выйти замуж за Матвеева, подружиться с племянницей.

Худой хмыкнул многозначительно:

— Даже так?

Матвеев шепотом спросил у Ивана:

— Это Гурвинский?

— Он самый. У него в комнате два револьвера и яд, — про фотоаппарат Ваня решил пока не говорить.

Надин между тем протянула собеседнику листок бумаги:

— Это неполная копия. Ознакомьтесь.

Гурвинский пробежал текст беглым взглядом и скорчил пренебрежительную гримасу:

— Московская миллионерша назначила Олю своей наследницей? С какой стати? Почему я должен верить этой филькиной грамоте? Почему должен верить вашим словам?

— Ольга — внучка Грушининой. У сестры был роман с покойным Леонидом Грушининым. Девочка — вылитая Глафира Георгиевна в молодости.

— Ольга в курсе? Павел Павлович?

Надин ответила.

— Нет, конечно. Распоряжение носит секретный характер. Иначе Олино благоразумие и чувства ее будущего супруга не будут вполне искренни.

— Вы, однако, прекрасно осведомлены? Удивительно!

— Отнюдь. Я работаю с Грушиниными давно. С покойным Игнатием Ивановичем была в добрых отношениях. С Леонидом Игнатьевичем знакома накоротке. Теперь курирую старуху. После трагической гибели сына Глафира Георгиевна шага не ступит, не посоветовавшись со мной.

Продолжение фразы проглотил противный скребущий звук. Шквырк — шквырк… раздалось снизу. Неутомимый дворник взялся за метлу. высохшие прутья, царапая булыжник, издавали омерзительнейшие звуки, от которых по коже бегали мурашки.

Надин выглянула в окно. Казалось еще секунда, и она увидит компанию, сидящую на дереве. Но нет. Она вернулась к разговору.

— Вы, ввязались не в свою игру. Хочется вам или нет, в террор Ольга не пойдет. Советую найти приличный повод и порвать отношения. Иначе — пеняйте на себя. Вы знаете, как поступают с теми, кто мешает партии.

— Кто может подтвердить ваши полномочия?

— Фамилии я назову, только получив санкции из Женевы. Через три дня я направляю отчетный доклад, где опишу ваши подвиги. Так или иначе, от меня или из центра, вы получите указание оставить Ольгу в покое.

— Милая, Надежда Антоновна, — мужчина отошел в глубь гостиной к буфету. Налил себе рюмку коньяку. Вопросительным взглядом задел Надин. Та покачала отрицательно головой. — С недавнего времени я являюсь членом Центрального Комитета.

Надин сердито нахмурилась:

— Повторяю: вы получите инструкции из Женевы.

Шквырк — шквырк…шквырк — шквырк…шквырк — шквырк …старалась метла

— В августе я еду в Швейцарию. Буду в Женеве и непременно свяжусь с нужными людьми…

Шквырк — шквырк…шквырк — шквырк…шквырк — шквырк …

– …деньги…

— …деньги…

Надин торопливо достала из кармана жакета конверт.

— Благодарю… — Гурвинский заглянул внутрь. Чертыхнулся.

Шквырк — шквырк…шквырк — шквырк…шквырк — шквырк …

Синематографический этюд…мужчина и женщина раскрывают рты, беззвучно обмениваются репликами. Надин поднялась, завершая визит, направилась к двери.

— Под какой фамилией вас знают в Женеве? — спросила небрежно.

— Гурвинский, Глеб Гурвинский, — последовал ответ.

Иван не отрываясь, следил за движениями инженера. Несколько раз мужик опускал руку в складку кресла, ощупывал спрятанный там револьвер. По лицу было видно: он еле сдерживает желание выстрелить.

Надин, не прощаясь, направилась в коридор. Долгое томительное мгновение худой с ненавистью пялился ей в спину, затем достал оружие, подержал недолго в руках и с тяжким вздохом вернул на место.

Слава Богу, обрадовался Ваня. При другом раскладе, чтобы выручить шефиню, им пришлось бы прыгать в комнату через окно, лезть под пули, драться, рисковать. Причем совершенно бесплатно. Что принципиально не устраивало Ивана. Он согласен был геройствовать, но за отдельную плату.