Кот, который был почтмейстером - Лилиан Браун

– Преимущество профессии, – скромно констатировал Квиллер.

– Однажды мне взбрело в голову стать писательницей, но у вас настоящий талант, Квилл. Я никогда не достигну того, что вам даётся с величайшей лёгкостью.

Квиллер считал себя неплохим писателем, и ему необыкновенно льстило, когда это признавали привлекательные женщины. Но пока одно полушарие его мозга наслаждалось комплиментами, другое гадало, почему она пришла. Опять поссорилась с братом и сбежала из-под надзора? И почему он так усердно контролирует её отношения с людьми? Как могло ничтожество вроде Александра приобрести власть над этой умной женщиной?

Пенелопа вела себя необычно мило. Расспрашивала о здоровье сиамцев, о том, как продвигается ремонт, затеянный Амандой. и о каталоге коллекции, который составляла миссис Кобб.

– Недавно она сделала открытие. Наверху обнаружились две майоликовые вазы тысяча восемьсот семидесятого года… сейчас они оцениваются в тысячи долларов. Они стоят как раз за дверью… на очень ценном предмете, который она нашла в гараже… на пенсильванском шкафу немецкой работы. Она называет его Schrank21. Высотой в семь футов, Коко может запрыгнуть на него без всяких усилий.

Квиллеру было любопытно, слушает ли его Пенелопа. Он провёл достаточно времени на всяких вечеринках и усвоил, так сказать, ритм пития. Пенелопа явно превышала скорость. И всё более свободно чувствовала себя на софе.

Он мягко предупредил Пенелопу:

– Осторожнее! Напитки, когда вы устали, могут оказать тяжёлое воздействие. Вы слишком много времени проводите в своей конторе. А стоит ли дело того?

– Младший партнер, – смутившись, ответила она, – должен трудиться… не отдыхая, – она хихикнула, – то есть без устали.

Квиллер вошёл в роль сыщика, которую разыгрывал не раз: готов помочь и посочувствовать и в то же время себе на уме.

– Наверное, вам приятно, Пенелопа, знать, что ваш брат так много делает для Мускаунти, тратя на это своё драгоценное время в Вашингтоне. Слышал, он недавно выступал перед деловыми людьми Мусвилла. Об этом до сих пор говорят.

Пенелопа сняла с глаз чайные пакетики и попыталась встать, чтобы налить себе ещё виски.

– А разве он говорил когда-либо о своих… социальных… общественных завоеваниях… победах? – В её голосе звучала горечь, хотя она и путала слова.

– Несомненно, он вскоре вплотную займётся делами вашей фирмы, и тогда его общественные связи окажутся весьма полезными.

Сквозь туман, застилавший глаза, Пенелопа пристально посмотрела на Квиллера и медленно, контролируя себя, произнесла:

– Алекс… не может быть… избран… мэром Димсдейла.

– Вы, конечно, так не думаете, Пенелопа. С его именем, манерами и впечатляющей наружностью он будет просто кандидатом номер один. Он способен увлечь избирателей, расшевелить их. Вот что ценится в наше время.

Злость и алкоголь исказили красивые черты.

– Он не может никуда уехать без меня… – Её глаза забегали. Она никак не могла сосредоточить взгляд и поставила бокал мимо стола. – Извините. – Опустившись на колени, Пенелопа стала собирать кубики льда.

Квиллер неумолимо продолжал:

– Уверен, вы великолепно справляетесь с работой, пока старший партнер делает большие дела в Капитолии.

Всегда блестящая, четко формулировавшая мысль, Пенелопа сейчас изо всех сил старалась придать своим словам смысл.

– Он не поедет туда… Он привезет её сюда… Новый партнер!

В мозгу Квиллера мелькнули слова, сказанные кем-то в ресторане.

– Она юрист?

Пенелопа глотнула остатки смеси из размельченных ледяных кубиков.

Привезти её в фирму, которая… но только через мой труп! Я… не хочу видеть этого. Не хочу!

– Пенелопа, – стал успокаивать он, – это хороший выход для вас. Ещё один партнер облегчит вашу ношу.

Она истерически расхохоталась:

– Гудвинтер, Гудвинтер и Ш… Смфска! – споткнулась она на имени. – Гудвинтер, Гудвинтер и Смфска! Смех на весь… на весь Мускаунти!

– Вы поделились своими чувствами с братом? Возможно, он передумает.

Она теряла контроль над собой.

– Он… он… женится на этой… этой шлюхе! Но я… я не позволю. Я могу остановить. Остановить! – Глаза её широко раскрылись. – Я чувствую… себя… ужасно!

Квиллер помог ей встать.

– Вам необходим свежий воздух.

Он проводил её до солярия, сочувственно поддерживая, когда она наконец расплакалась.

– Хотите чёрного кофе, Пенелопа? – Она отрицательно потрясла головой. – Тогда я отвезу вас домой.

Он вёл «БМВ» к резиденции Гудвинтеров. Рядом на переднем сиденье съёжилась Пенелопа. Он оставил машину возле портика и понёс женщину ко входу. Навстречу выбежала экономка, появился Александр в шёлковом халате.

– Ей нехорошо, – пояснил Квиллер. – Думаю, она слишком переутомилась.

Александр без всякого сочувствия сурово посмотрел на сестру.

– Проводите её наверх, – приказал он экономке. Повернувшись к Квиллеру, спросил: – Где вы… э-э… её нашли?

– Она пришла ко мне, чтобы обсудить некоторые официальные вопросы, и почувствовала себя нехорошо. Думаю, ей нужен отдых, отпуск, иначе она сорвется. Поместите её в больницу на некоторое время. Необходимо обследование.

– К сожалению, моя сестра полностью теряет голову, когда притрагивается к алкоголю, и несёт всякую чушь. Благодарю, что вернули её в сохранности. Разрешите, я довезу вас до дома.

– Спасибо. Тут недалеко. Да и ночь прекрасная.

Квиллер медленно шёл по улицам в лунном свете. Внезапно он вспомнил слова миссис Фалгров о москитах. Москиты… всякий гнус, незваные гости и труп. Так вот оно что! Пожалуй, Пенелопа переоценивает угрозу со стороны мисс Сфмска и как юриста, и как будущей золовки. Ну позубоскалит Мускаунти, особенно завсегдатаи кафе и баров. Любого мало-мальски знакомого с Гудвинтерами и непомерным снобизмом Пенелопы позабавит мысль о «Гудвинтер, Гудвинтер и Смфска». Возможно, хихикающая, блеющая и гогочущая толпа придумает название «Гудвинтер, Гудвинтер и Москит». Так или иначе, решил он, младший партнер после отдыха вновь отвоюет прежнее положение.

Приближаясь к дому, Квиллер взглянул на второй этаж. В комнатах миссис Кобб горел свет – она благополучно вернулась домой, отобедав со своим питекантропом. Она всегда тяготела к татуировкам и стрижкам «под нуль». Покойный супруг миссис Кобб был брутального вида негодяем.

Виднелся свет и со стороны чёрного хода, но во всех остальных помещениях было темно. Квиллер открыл дверь и услышал какой-то скрип на кухне. Не двигаясь, он внимательно прислушался, стараясь определить, что это такое. Скрип… пауза… долгое поскрипывание… пауза… скрипнуло ещё два раза. Он бесшумно пересёк прихожую, толкнул дверь на кухню и включил свет.

Посреди кухни находилась тяжёлая, наполненная песком металлическая посудина, предназначенная для отправления кошачьих надобностей. Рядом с ней стоял Коко, готовясь толкнуть её носом.

Кот испуганно взглянул вверх и прижал уши.

– Ах ты, паршивец! – в сердцах воскликнул Квиллер. – Так вот кто двигает вещи! Ты мог убить человека! Выметайся!

Он вернул посудину в прачечную и поднялся наверх, чтобы ещё раз поразмыслить о Пенелопе и сравнить её с Мелиндой. Обе красивые женщины с родовыми чертами Гудвинтеров, умные и образованные. Пенелопа поярче, но ей не хватает присущих Мелинде спокойствия и чувства юмора. Он счастлив, что у него есть жизнерадостная, уравновешенная Мелинда, которая называет его «милым», умеет устраивать званые обеды и без запинки выговаривает «сфигмоманометр».

Утром следующего дня Квиллер повстречался с Милдред Хенстейбл, которая привезла ягоды. Она пила кофе с миссис Кобб на кухне, закрепляя знакомство.

– Милдред, а вы знаете, – сказал Квиллер, – что миссис Кобб умеет читать по руке?

Милдред просветлела:

– В самом деле? Не могли бы вы поучаствовать как гадалка в благотворительном базаре в пользу больницы?

Домоправительница, казалось, была польщена.

– С удовольствием, если вы думаете, что это интересно.

Используя дипломатические ухищрения, Квиллер выманил Милдред из кухни и повёл в библиотеку, где усадил в удобное кресло и протянул ей грязную стопку пожелтевшей бумаги.

Она пожала плечами и отпрянула:

– Что это?

– Дневник Дейзи. Мы нашли его за кроватью. Для меня – китайская грамота. Я могу различить лишь даты вверху каждой страницы. И всё. Она начала писать его первого января и закончила в мае.

Милдред робко взяла дневник.

– Похож на мышиное гнездо, но написан её рукою. Интересно, смогу я расшифровать записи? – Она внимательно изучила первую страницу. – Если подобрать ключ к манере писать буквы, то всё не так плохо… Посмотрим. Начинается с «Счастливого Нового года мне»… ужасное правописание. М-м-м… Она пишет, что её мать пьяна. Бедная девочка никогда не знала, что такое порядочные родители… Она упоминает Рика. Они вместе пошли в лес и бросались снежками. Он купил ей бутерброд… Как я, Квилл?