Кот, который был почтмейстером - Лилиан Браун

– Похож на мышиное гнездо, но написан её рукою. Интересно, смогу я расшифровать записи? – Она внимательно изучила первую страницу. – Если подобрать ключ к манере писать буквы, то всё не так плохо… Посмотрим. Начинается с «Счастливого Нового года мне»… ужасное правописание. М-м-м… Она пишет, что её мать пьяна. Бедная девочка никогда не знала, что такое порядочные родители… Она упоминает Рика. Они вместе пошли в лес и бросались снежками. Он купил ей бутерброд… Как я, Квилл?

– Прекрасно! Не останавливайтесь!

– Ого! Второго января её увольняют из студии. Называет Аманду ведьмой. Что-то о слоне. Это рождественский подарок от Рика.

– Так вот кто украл слоника, – протянул Квиллер.

Милдред пристально вглядывалась в строки.

– Очень расстроена до… пятнадцатого января. Она устраивается к Гудвинтерам… Там выдают униформу. Предоставляют комнату. Не хочет жить с Деллой. Отмечает это событие с Риком, Олли, Тифф и Джимом.

– Тиффани! Та. которую убили на ферме!

– Да, я знаю. Она бывала у меня. Вышла замуж за одного из Троттеров. Отец пострадал в катастрофе…

Сейчас пошёл февраль. Дейзи решает, что ей не нравится работать служанкой. Честно говоря, мне это тоже не нравится… Новый знакомый, Сэнди, дарит ей одеколон на День святого Валентина. Написано: «одиклон». Она мало пишет в марте. Апрель весь испорчен. Ого! Опять потеряла работу.

– Это когда она работала здесь согласно документам.

– Она любит Сэнди. Написано «лублу»… Ни одного упоминания о Рике, Олли или Джиме. Звучит вполне серьезно. Сэнди дарит ей золотой браслет… Посмотри-ка… тринадцатого апреля… она подозревает, что забеременела, Тифф сопровождает её к доктору Хелу… Счастлива… набрасывает рисунок подвенечного платья… Делла рада. Вяжет вещи для ребенка… А здесь вырваны страницы… Тринадцатого апреля она проплакала всю ночь. Сэнди хочет, чтобы она сделала аборт. Никакой свадьбы… Он дает ей деньги. Всё, это последняя запись.

– Печальная история, но она подтверждает некоторые догадки.

– Где я могу помыть руки, Квилл? Блокнот такой грязный, К тому же я должна идти к парикмахеру.

Проводив Милдред, он вернулся в библиотеку и положил блокнот в ящик письменного стола. И тут заметил, что ящик выдвинут на несколько дюймов, хотя он точно знал, что закрывал его. Костяной слоник был на месте… золотой браслет тоже… почтовая карточка. Исчез лишь конверт с деньгами.

Он быстро спустился на кухню, где миссис Кобб готовила горчичный соус для копченого языка.

– Кто-нибудь заходил сюда в последние полчаса?

– Только миссис Хенстейбл.

– Я проводил её до машины и, когда вернулся обнаружил, что выдвинут ящик письменного стола и важный… важное письмо исчезло…

– Невообразимо… если только… Я же говорила о том, какие странные вещи происходят в этом доме мистер Квилл!

Он направился в библиотеку с намерением тщательно обыскать свой письменный стол – как раз вовремя, чтобы увидеть, как Коко, выбиваясь из сил, пересекает холл, а в зубах у него зажат уголок конверта, который волочится у кота между ног.

– А ну брось! – закричал Квиллер. – Ах ты, паршивец! Как ты достал его?

Коко перестал теребить конверт, сел на него, а затем отправился к давно облюбованной третьей ступеньке на лестнице.

В библиотеке Квиллер обнаружил царапины на ящике. А это был тяжёлый ящик, и Коко приложил немало усилий, чтобы выдвинуть его. Почему? После случая на шоссе «Скатертью дорога» Коко вёл себя странно. Прежде он и Квиллер были хорошими товарищами. Относились друг к другу как равные. Человек говорил с котом, а кот слушал, мигал глазами и выглядел мудрым, а затем отвечал: «Йау!», что означало горячий интерес, искреннее согласие или жуткое неодобрение. Они вместе играли, но, как только переехали в этот дом, кот сделался настороженным.

И вдруг всё изменилось. Коко стал относиться к хозяину презрительно и отчуждённо. Совершал вызывающе дерзкие поступки, двигал посуду на кухне, сбросил книги с полки и… украл деньги. Что-то было не так. Обычно изменения в повадках животного связаны с болезнью, но Коко здоров как бык. Глаза блестят, аппетит отменный, гибкое тело полно энергии, возится с Юм-Юм. И только при виде Квиллера затаивается и держится отчужденно. Но почему?

Коко больше не проказничал, но поздно ночью, когда Квиллер сидел наверху в комнате отдыха и читал, послышался пронзительный и печальный вой. Квиллер поспешил вниз, насколько позволяло больное колено, и пошёл на жуткий звук, который доносился из глубины дома. В солярии, освещённом лунным светом, Квиллер увидел волнующую сцену. Коко (шерсть его была как-то необычно всклокочена), закинув голову назад, припал к полу, и из глотки его несся неземной печальный вой, от которого стыла кровь в жилах.

Часы в холле пробили дважды.

Осторожно приблизившись к коту, Квиллер ласково стал увещевать его и гладить, пока тот не успокоился.

– Ты хороший кот, Коко, и отличный друг. И я прошу прощения, что был занят своими делами и мешал тебе. Ты пытался образумить меня. Ты был умнее и лучше, чем я иногда. Я должен был понять твои послания, а не бегать вокруг да около, что-то подозревая. Простишь ли ты меня? Будем ли мы вновь друзьями? Ты да Юм-Юм – вот и вся моя семья.

Коко заморгал и слабо произнёс «Ик, ик, ик».

Было два часа ночи, а спустя четыре часа Квиллер догадался о сути происходящего.

ПЯТНАДЦАТЬ

Когда в шесть утра зазвонил телефон, Квиллер уже не спал. Ранний, ложно сказать аварийный, звонок. Любопытство не утихало в душе Квиллера ни на секунду с момента неожиданного посещения Пенелопы и завываний Коко. Был ли тот похоронный вой протестом? Предупреждением? Или это обычное поведение котов при лунном свете?

И вдруг зазвонил телефона Знакомый голос произнёс печально:

– Квилл, я не разбудила тебя? Я подумала, ты должен знать… Пенелопа покончила с собой!

Квиллер ошеломлённо молчал.

– Квилл, это Мелинда.

– Слышу… Не могу поверить! Да, не могу поверить. Знаю, что она была на грани срыва, но… Какое безумие! Какая потеря! Есть ли какое-то объяснение?

– Как обычно… депрессия. Отец у них дома. Алекс вначале вызвал его, затем полицию. Судебный врач тоже здесь.

– Она отравилась снотворным?

– Пенелопа взяла бутылку виски, отправилась в гараж и сидела в автомобиле с работающим мотором. Сейчас я спешу в больницу. Позвоню попозже.

– Как насчёт обеда вечером?

– Извини, милый. Меня пригласили на крестины, но я заскочу перед этим и ты сможешь подкрепить меня джин-тоником. Возможно, я что-нибудь ещё узнаю.

Когда Квиллер обрушил новость на миссис Кобб, та воскликнула:

– Ужасно! Она была такой милой женщиной!

– Сейчас именно тот момент, – вздохнул Квиллер, – когда я готов отпечатать ваши карточки для каталога. Мне нужно отвлечься.

Занятие это потребовало, однако, большего усердия, чем он ожидал. В первую очередь надо было расшифровать записи миссис Кобб. Когда-нибудь он напишет статью по этому поводу и озаглавит её так: «Как не писать правильно, или Семь легких путей к полной потере рассудка».

Всё это очень походило на расшифровку секретного кода. И как только он понял, что «лстр бгмск сткл» означает люстру из богемского стекла, остальное оказалось пустяком. На каждой карточке он должен был напечатать порядковый номер предмета, название, дату, описание, происхождение и стоимость.

Естественно, сиамцы расположились на письменном столе и помогали как могли. Юм-Юм растаскивала карандаши и сбрасывала листы бумаги на пол. Коко, настроенный вполне дружелюбно после извинений Квиллера, словно ищейка, обнюхивал каждый сантиметр стола. В какой-то момент он вытащил письмо Пенелопы, написанное после званого обеда, и Квиллер отметил манерность почерка и особо выписанные «е», «р» и «с», что указывало на классическое образование.

После работы заскочила Мелинда:

– Я с большим удовольствием пошла бы с тобой пообедать, но мои ровесницы почему-то постоянно выходят замуж или беременеют, и я должна посещать веселые крестины: забавные приглашения, занимательные шарады, остроумное убранство стола, потешные закуски… Когда я выйду замуж, сбегу. Ты готов бежать, милый?

– Садись и расскажи, как ведёт себя Александр. Мелинда удобно свернулась в плетёном кресле,

– Отцу пришлось вколоть ему успокоительное, поскольку тот находился в весьма угнетённом состоянии. Алекс и Пенни были очень близки… только год жили в разлуке… росли словно близнецы. Он чувствует себя виноватым за то, что слишком часто уезжал. И жалеет о том, что не остался вчера вечером дома, а пошёл в клуб на мальчишник. Ты знаешь, что он женится?

– Слышал,

– Она юрист… молодая…