Нет причин умирать - Хилари Боннер

И теперь, особенно после утренних надежд на возможность более близких отношений с Джеррардом Паркером-Брауном и того многообещающего поцелуя, она чувствовала себя обманутой. Она постаралась сконцентрироваться на разговоре с Келли.

– Я проверила записи только о Крейге Фостере, – сказала она. – Я не просила их проверить, были ли еще смерти в Хэнгридже.

Она призадумалась.

– У них там новый клерк. Старина Реджи Ройд помнил все. Он, наверно, сам бы мне все сказал.

Она замолчала. Келли ничего не говорил.

– Вот дерьмо, – опять сказала она.

– Ага, – сказал Келли.

Карен пыталась навести порядок в своих мозгах. Решить, что ей делать дальше.

– Послушай, Келли, ты сейчас где?

– Дома.

– Ладно. Мне надо официально проверить то, что ты сейчас сказал. Это меняет все. Не лезь дальше в это дело. Хорошо? Прошу тебя, ничего не делай, пока я не перезвоню. Договорились?

– Конечно, – ответил Келли.

Келли улыбался. Он медленно ехал по тусклой, застроенной краснокирпичными домами улице, в поисках жилища Маргарет Слейд. Когда Карен ему позвонила, он уже был в Рединге. Келли знал, что она не одобрит его идею разыскать маму Джослин Слейд. Поэтому он сразу же решил ничего ей не говорить. Ложь пришла быстро и легко, и у него не было ни малейшего намерения следовать увещеваниям Карен и не делать ничего, пока она не перезвонит.

Жилище миссис Слейд оказалось квартирой над забегаловкой, где подавали рыбу с картошкой, в самой непривлекательной, по мнению Келли, части города, который, со своими зданиями-башнями в центре и отсутствием какой бы то ни было индивидуальности, был в общем и целом совершенно непривлекательным.

Келли пришлось позвонить в звонок четыре раза, прежде чем Маргарет Слейд наконец ответила. Что-то подсказывало ему, что она дома. И если необходимо, он мог пропоить, нажимая на звонок, хоть до вечера. Потому что Дело принимало серьезный оборот.

Женщина, которая в конце концов открыла дверь, выглядела болезненно-бледной, тряслась, ее волосы, явно крашеные (рыжевато-коричневого цвета), редкие и растрепанные, обрамляли ее белое лицо. Келли понадобилось не более пяти секунд, чтобы понять – она пьяна, хотя час был еще довольно ранний, не больше двух дня. Но это было не то пьяное состояние, которое ассоциируется с закрытием паба или уходом с веселой вечеринки. Это было состояние хронического алкоголика. И Келли узнал его в тот же миг. В конце концов, у него был большой опыт. Он вдруг понял, что алкоголизм и был той странной болезнью, о которой Крейг Фостер не рассказал своим родителям. И, вполне возможно, Джосси ему самому об этом не рассказывала.

Когда Келли поздоровался с Маргарет Слейд, она смотрела на него ничего не видящими глазами.

– Я ничего не продаю и не покупаю, не выходя из квартиры, и у вас нет никакого шанса обратить меня ни в одну из религий, какие только были придуманы человеком, – сказала она.

Маргарет стояла, прислонившись к двери, и, когда та качалась на своих петлях, она медленно качалась вместе с ней.

Он улыбнулся.

– Я ничего не продаю и не покупаю. И уж конечно не проповедую, – сказал он.

– А-а…

Он видел, что она наконец сфокусировала свой взгляд на нем, хотя с трудом, как будто обдумывая ситуацию. Она выглядела озадаченной.

– У меня должно быть уплачено за квартиру, – продолжала она. – Отчисления идут прямо из моих социальных выплат.

Она нахмурилась, смотря на него, казалось, с каким-то недоумением. Келли ничего не сказал.

– И Майклу только что исполнилось семнадцать. Ему не обязательно ходить в школу.

Она наклонилась немного поближе, и Келли поглотило облако спертого запаха алкоголя. Келли не очень возражал. Печально, но даже старые и перегоревшие испарения алкоголя не вызывали у него отвращения. Как это бывает с бывшими курильщиками, которые получают маленькое удовольствие от пассивного курения.

– Тогда кто ты такой, твою мать? – спросила она и, не дав ему шанса ответить, добавила: – Я вас знаю?

Келли покачал головой:

– Это касается вашей дочери, миссис Слейд.

– Моей дочери? – Глаза снова стали пустыми, язык заплетался. – У меня нет никакой дочери. Больше нет.

– Я знаю. Я бы хотел поговорить с вами о ее смерти.

– Так вы из армии? – перебила его Маргарет Слейд. – Тогда можете убираться ко всем чертям. Ненавижу эту гребаную армию. Во-первых, я никогда не хотела, чтобы моя Джосс шла туда. И она, я думаю, осталась бы жива, если б послушала меня. Так что валяйте. Я вам сказала. Убирайтесь вы ко всем чертям.

Она толкнула дверь, как будто собиралась захлопнуть ее перед его лицом.

– Нет, миссис Слейд, я не из армии.

Маргарет Слейд не слушала. Дверь продолжала закрываться. Он подставил ногу. Это неправда, что журналисты всегда делают так. Келли помнил, что до сих пор он один лишь раз пытался это сделать. На этот раз на дверь давила маленькая, довольно хрупкая женщина, и процесс был по крайней мере не столь болезненным, как в прошлый раз, когда на ее месте был крупный мужчина в хорошей физической форме.

Келли решил вломиться.

– Послушайте, – сказал он в быстро сокращающееся пространство между дверью и косяком. – Есть вероятность, что ваша дочь была убита, миссис Слейд.

У него не было права это говорить. По крайней мере, на нынешней стадии расследования. У него не было серьезных доказательств. Только предчувствие. Но он был очень решительно настроен на то, чтобы добиться обстоятельного разговора с миссис Слейд. Или настолько обстоятельного, насколько позволит ее состояние. И он подозревал, что на нее может подействовать только шокотерапия.

Он почувствовал, что ее нажим на дверь ослаб. Миссис Слейд слегка отступила, перестав держать дверь, и Келли воспользовался этой возможностью, чтобы проскользнуть внутрь. Он закрыл за собой дверь.

– Так кто вы тогда такой? – спросила она.

– Я просто человек, которому не нравится ложь и утаивание.

Он чувствовал, что говорит довольно фальшиво и претенциозно, но ничего не мог с собой поделать. И, как ни странно, то, что он сказал, походило на правду.

И он сразу объяснил ей, насколько это было возможно, кто он такой и как он оказался вовлеченным в это дело.

– Этот Алан Коннелли, когда, вы сказали, он умер?

– Всего четыре дня назад.

– Четыре дня назад, – осторожно повторила она.

– Тогда выходит уже три жертвы, – сказала она после некоторой паузы.

– Я не думал, что вы знаете о Крейге Фостере, – ответил Келли.

– Крейг Фостер? Парень, с которым встречалась Джосси? Я ничего о нем не знаю. А что с ним случилось?

– Он был убит спустя лишь несколько недель после смерти вашей Джослин. Якобы несчастный случай во время учений. Он умер от пулевых ранений.

– О боже!

Маргарет Слейд выглядела искренне расстроенной.

– Он был такой милый мальчик. Они с Джосси только начали встречаться. И я никогда до этого его не видела, до ее смерти. Но он пришел на похороны, знаете. И казался таким расстроенным.

– Миссис Слейд, если вы не знали о смерти Крейга Фостера, тогда что вы имели в виду, сказав «тогда выходит уже три жертвы»?

– Что? – Теперь Маргарет Слейд казалась просто сбитой с толку. Келли будто видел, как ее мозговые клетки борются с алкоголем. – Три? Да, был парень, который погиб в Хэнгридже, где-то за пару месяцев до Джосси, я думаю.

Она остановилась. Келли чуть не упал со стула, но ничего не сказал. Новости, которые он сообщил миссис Слейд, каким-то образом протрезвили женщину. Но Келли не осмеливался давить на нее.

– Ни Джосси, ни Крейга не было там, когда это случилось, – продолжала она. – И, насколько мне известно, они даже не знали об этом. В армии стараются поскорее забыть о таких вещах, не правда ли? Они не очень-то спешат сообщить новичкам о чьем-то печальном конце, да?

Келли был еще ближе к падению со стула.

– Так что же случилось с тем парнем?

– Он тоже покончил с собой. Или, по крайней мере, гак сказали. Я тогда не придала этому значения. Но поневоле задумаешься.

– А как именно это произошло, по официальной версии?

– Я не знаю. Кажется, даже не интересовалась. Странно, правда?

Келли вовсе не думал, что это странно. Он видел, что мозги миссис Слейд включаются и выключаются в зависимости от количества алкоголя в ее крови. Она говорила на удивление здраво почти все время, но, с другой стороны, это свойственно многим алкоголикам. Келли сомневался в ее способности объединить какие-то факты и сделать из них выводы.

– А кто это «сказали»? Кто рассказал вам о нем?

Она выглядела совершенно отъехавшей.

– Я не знаю. Правда, не знаю, – сказала она. – Это было после похорон. Другой солдат, я думаю. Не Крейг. Нет, не Крейг. Я говорила, не думаю, что ему было об этом известно. Тот был постарше. Я немножко вела себя как дура, понимаете. Конечно, я пропустила парочку. Но дело не в этом. Я просто сломалась в тот день. Я обвиняла во всем себя.