Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 1 - Марк Энтин

Но и это цветочки по сравнению с анализом происходящего в экономике ЕС, предложенным МВФ. В своем докладе, опубликованном летом 2013 г., он разъясняет: имеется целый ряд факторов, предопределяющих низкий экономический рост. Единый финансовый рынок ЕС так и не создан. Пока он состоит из множества отдельных фрагментов. Банки едва сводят концы с концами. Баланс текущих операций неудовлетворительный. Спрос в регионе низкий. Экономическая неопределенность, напротив, высокая. Структурные слабости не преодолены. Все эти отрицательные явления подпитывают друг друга и в совокупности дают сугубо негативный кумулятивный эффект. В результате реальная деловая активность по-прежнему находится на спаде. Инвестиции не идут[211].

Наметившиеся же на юге региона стабилизация и рост связаны вовсе не с успешным осуществлением последовательного экономического курса, а действием совершенно иных факторов. Выяснилось, как указывают, не без издевки, отдельные комментаторы, что, когда правительства этому не мешают, экономика выкарабкивается сама собой, что время лечит, а за предшествующие десятилетия развитые страны создали достаточно основательную подушку безопасности. Они накопили такие богатства, сформировали такую систему социальной защиты населения, так много сделали в области инфраструктуры, что даже столь глубокий кризис, как нынешний, лишь потрепал, но не разрушил социальное государство[212].

Однако до полного выздоровления периферийным странам еще идти и идти. Прогресс есть, он весом, констатирует авторитетное мировое рейтинговое агентство «Муди'з» (которое у нас все чаще для простоты называют «Мудис») в своем последнем специальном комментарии[213]. Внутренние и внешние дисбалансы, принуждавшие Грецию, Ирландию, Испанию, Италию, Кипр и Португалию все глубже и глубже погружаться в пучину долговой зависимости, удалось существенно сгладить. Ситуация улучшается. Однако в недостаточной степени.

До нормализации финансового рынка и рынка суверенной задолженности, как и создания предпосылок для устойчивого роста, по-прежнему далеко. Оснований для того, чтобы Агентство поменяло им кредитный рейтинг на позитивный, нет. Он остается негативным. Это очень важный индикатор (хотя в последние годы, как рассказывается в материале «Рейтинговые агентства сдают позиции» из раздела «Экономика», доверие к их мнению начинает падать).

Все развитые страны (как, впрочем, и быстрорастущие экономики) столкнулись сейчас с одним и тем же феноменом. Финансовая система накачивается деньгами. Однако деньги в ней каким-то странным образом растворяются. По непонятным для политиков причинам они не идут в реальный сектор экономики[214].

Хотя резоны очевидны. Например, в Испании, пишет Сандрин Морель, «банки перекрыли краны, озабоченные тем, чтобы повысить соотношение между депозитами и выданными кредитами, после того как лопнувший пузырь высоких цен на недвижимость ослабил их»[215]. В целом по еврозоне они озабочены своим собственным выживанием. Остальное их заботит гораздо меньше[216]. За 2012 г. объем обеспеченных кредитов (займов) в еврозоне, выданных на все про все, по данным ЕЦБ, составил 1,33 трлн евро. Он продолжил снижаться второй год подряд. На этот раз – на 8,6 %[217]. Это первая часть пазла.

Вторая – Штаты заставили свои банки и другие финансовые институты провести необходимые реформы. Вынудили их разобраться со своими проблемами. Результат налицо. За второй квартал 2013 г. шестерка крупнейших американских банков заработала 23 млрд долл. Они вновь превратились в мощный локомотив экономического роста и развития. Тройка ведущих европейских банков, включая Дойче Банк, Барклайз и UBS, – всего 1 млрд долл. И то это прогресс по сравнению с тем, что было год назад[218]. Они с трудом выкарабкиваются из ямы.

Более того, им откуда-то нужно доставать деньги на то, чтобы соответствовать новым, повышенным требованиям, предъявляемым регуляторами к финансовым институтам. А они все более жесткие[219]. Так, Барклайз признался, что ему потребуются дополнительно 12,8 млрд фунтов стерлингов, чтобы свести концы с концами. Не лучше дела обстоят у Дойче Банка[220] и у многих других[221]. Многим еще придется расплачиваться за допущенные ошибки, участвовать в дорогостоящих судебных разбирательствах, компенсировать ущерб, нанесенный собственникам в результате продажи им некачественных страховок и других сомнительных финансовых инструментов[222].

У них на балансе астрономические суммы горящих невозвратных кредитов. Порядка 5 % от общего объема всех финансовых инструментов сосредоточены сейчас в «плохих» банках. Еще столько же обесцененных бумаг распределены между всеми остальными[223]. Рентабельность европейских банков из-за высоких издержек и зарегулированности рынка низкая[224]. А требования к банкам будут и дальше нарастать. Как считают специалисты, ограничения, предусматриваемые подготавливаемым ЕС новейшим законодательством, напрямую скажутся на прибыльности банковской деятельности. Они обойдутся банковскому сектору в несколько миллиардов евро[225].

Как следствие, поддержка, которую они оказывают экономике ЕС, минимальна[226]. По прошествии шести лет после начала финансового кризиса в Европе, читаем мы на страницах французских популярных изданий, «приходится констатировать, что банки, сыгравшие в нем центральную роль, продолжают угрожать государственным финансам европейских стран и, соответственно, их возможностям экономического подъема»[227]. Выйти из стагнации экономике ЕС никак не удается. «Пропасть, под углом зрения экономического роста, между двумя берегами Атлантики, – указывают комментаторы, – продолжает углубляться»[228]. Дело обстояло бы совсем плохо, если бы американские инвестиционные фонды не стали возвращаться на европейские рынки[229].

Третья – в других областях углубление интеграции пошло семимильными шагами. В области предоставления финансовых услуг – все наоборот. Даже то, что было раньше сделано по консолидации рынка, сошло на нет. Произошла его фрагментация. Она имеет два измерения. С одной стороны, резко сократились объемы трансграничной деятельности банков зоны ЕС. Фактически они укрылись обратно за национальные границы. Спрятались под защиту национального государства. До кризиса банки активно покупали государственные и корпоративные ценные бумаги стран ЕС. Тем самым они диверсифицировали свои портфели и способствовали свободному движению капиталов. Как следствие вносили существенный вклад в экономический рост региона. Сейчас объемы подобных транзакций намного снизились. Они упали до уровней, предшествовавших запуску единой европейской валюты в 1999 г.[230]

С другой стороны, произошла глубокая дифференциация некогда общего финансового пространства ЕС по такому важному показателю, как стоимость доступа к получению денег[231]. В периферийных экономиках Греции, Испании, Италии, Кипра, Португалии она подскочила вверх. Рост недоверия к периферийным заемщикам привел к тому, что он обходится им гораздо дороже, чем, например, Германии, Финляндии или Бенилюксу. Это усугубляет положение периферийных экономик. Деньги в них не идут. А если и идут, то используются самим же финансовым сектором на свои собственные нужды. Столь очевидная слабость банковской системы ЕС, помноженная на стагнацию экономики, порождает опасность того, что банки, дабы обезопасить себя от высоких рисков, будут воздерживаться и дальше от выдачи кредитов. В свою очередь, бизнес и домохозяйства, дабы снова не попасть в финансовую ловушку, будут меньше занимать. Это еще больше понизит доверие к банковской системе, создав эффект замкнутого круга[232].

Четвертая – к середине 2013 г. капитализация крупнейших национальных компаний и ТНК превысила докризисные показатели. Иногда намного. Рынок акций и облигаций демонстрировал устойчивый рост. Доходы и прибыли взлетели до небес. Инвестиционный же цикл остался прежним. Серьезный рост частных капиталовложений нигде не наблюдался. Со страниц рупора деловых кругов, газеты «Файнэншл Таймс», есовцам даже начали бросать упрек в том, что «они ничего не делают для того, чтобы справиться с недостатком кредитов, что душит рост бизнеса»[233]. Без частных инвестиций ведь не добиться обновления производственных мощностей. Невозможен и устойчивый экономический рост. Но другие мировые игроки компенсируют недофинансирование экономической активности увеличением государственных расходов, выводя свои экономики из порочного круга. Европейский Союз и его государства-члены, в ожидании все не наступающих парламентских выборов в Германии, от этой опции отказались. С соответствующими негативными последствиями и для своей, и для мировой экономики. Усилив к тому же социальную напряженность в регионе и престиж популистских и крайне правых движений.