Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 1 - Марк Энтин

Это мягкий вариант. Он касается только Греции. Одновременно на голубом глазу предлагаются гораздо более радикальные меры. Вот, например, какой логики придерживается известный французский экономист и антрополог Поль Жорион[244]. В дальнейшем еврозона сможет сохраниться только в том случае, если валютный союз будет поставлен на твердое основание единого налогообложения. (Интересно, на какое именно, если Великобритания сбросила корпоративные налоги почти вдвое, а во Франции даже социалисты начали бить тревогу по поводу того, что задавили народ и бизнес их необдуманным повышением[245].)

В отсутствие унификации зона евро не жизнеспособна. Для того чтобы обслуживать госдолг, странам надо осуществлять заимствования на свободном финансовом рынке. Однако поскольку они выходят на него в индивидуальном порядке, а не под гарантии всей совокупности участников еврозоны, им удается получать их под разный процент. Германии и другим северянам – по базовой ставке. Южанам и другим проблемным экономикам – на совершенно иных условиях: с большой премией.

Кредиторы взимают с них два типа надбавок. Первый – плату за риск, связанный с тем, что из-за проблем, накапливающихся в экономике, кредитуемая страна при определенных обстоятельствах не сможет расплатиться по процентам и/или вернуть основной долг. Второй – плату за риск, связанный с тем, что кредитуемой стране все же придется покинуть еврозону и объявить дефолт.

Вот и получается, что в любой момент Греция, Ирландия, Кипр и Португалия (и, не дай Бог, также Испания и Италия), как только в этих странах падет очередное правительство, прокатится особенно мощная волна демонстраций и забастовок или углубится политический кризис, могут оказаться в безнадежном положении. Им придется соглашаться на заимствования под такой процент, который национальная экономика просто не выдержит.

Это не трудности периферийных стран. Это общая проблема еврозоны. Она так организована. Ее уязвимость продемонстрировал еще не закончившийся кризис суверенной задолженности. Перечисленные страны самостоятельно, без внешней поддержки, без обещаний со стороны ЕЦБ и стоящей за ним Германии выходить на свободный финансовый рынок не в состоянии.

Значит, ближайшее будущее еврозоны зависит от готовности тех ее участников, которым свободный финансовый рынок доверяет, делить с ними эти риски и принимать их на себя. От унификации налогообложения государства-члены бегут как черт от ладана. Это только на словах они все «за». Элиты прекрасно понимают, что тогда от суверенитета ничего не останется. Возможностей для самостоятельного экономического маневрирования они тоже лишатся.

Соответственно предсказываются три возможных варианта развития событий. Согласно первому, участники еврозоны продолжат последовательно и самоотверженно проявлять солидарность. Хвала им и честь. Но тем самым они подставятся. Они не застрахованы от того, что экономические трудности в той или иной стране окажутся слишком большими или по какой-то неожиданной причине среди держателей акций, депозитов, долговых облигаций или кого-то еще не возникнет паника. Тогда описанные выше риски из эвентуальных превратятся в реальные для совокупности стран, проявляющих солидарность. Всей еврозоне придется расплачиваться за них. Вся она окажется не в состоянии получать займы под низкий процент. Попадет в западню. Понятно, что пока такая угроза существует, еврозона будет оставаться уязвимой, нестабильной, ослабленной. Даже если все будет развиваться по оптимальному сценарию.

Согласно второму варианту, в какой-то момент страны еврозоны поймут, что им со столь большой нагрузкой не справиться. Они испугаются того, что периферия утянет их в омут. Возобладают националистические настроения. Не важно, по какой причине, но солидарность будет отставлена в сторону. Тогда не останется иной альтернативы, как только избавляться от балласта и выводить проблемные страны из еврозоны. Сокращение еврозоны до твердого ядра не будет означать ее развала. Просто еврозона возникнет в новой конфигурации. Она станет намного более устойчивой, сильной и конкурентоспособной. Вышедшие же из нее страны объявят дефолт. Проведут реструктуризацию долга. Введут национальные валюты. Начнут расплачиваться по кредитам подешевевшими деньгами, которые они смогут печатать самостоятельно. И с проблемой задолженности в какой-то момент им тоже удастся справиться с опорой на собственные силы. Так уже неоднократно случалось в истории.

Наконец, о третьем варианте. Он кажется совершенно невероятным. Но, как выясняется, экономистами также рассматривается вполне серьезно. В соответствии с ним вся еврозона должна объявить дефолт. Не будучи в состоянии обслуживать долги своих участников из-за ограниченного доступа на свободный финансовый рынок, она проведет их реструктуризацию как общего долга. Девальвация евро послужит решением проблемы. Как следствие, с одной стороны, произойдет обобществление национальных суверенных долгов в масштабах всей еврозоны. С другой – еврозона выйдет из нынешнего аморфного состояния. Она превратится в подлинно финансовый, налоговый и банковский союз (иначе говоря, в нечто совсем близкое к федеративному или конфедеративному образованию). Вот тот выбор, который у лидеров ЕС и его государств-членов якобы имеется.

Подобного рода спекулятивные размышления по поводу будущего еврозоны не добавляют оптимизма. Вместе с тем не меньшее количество вопросов порождают предложения, касающиеся диверсификации инструментов, с помощью которых Европейский Союз и его государства-члены могли бы выйти на траекторию более быстрого и устойчивого экономического роста. Вопросы эти двоякого рода. Во-первых, по поводу бесконечных претензий к Германии со стороны ее партнеров по Союзу. Во-вторых, в связи с тем, что, как выясняется, у ЕС имеется серьезный дефицит инструментов квазигосударственной и наднациональной поддержки экономического роста. Начнем со второй темы.

В последнее время появляется все больше и больше предложений, направленных на то, чтобы заставить Германию, германский капитал, германских собственников, простых немцев вкладывать свои деньги в периферийные экономики. Стартовая посылка, используемая их авторами, следующая. Проценты по вкладам сейчас очень низкие. Принося деньги в банки, люди зарабатывают минимум. Сами банки в условиях царящей на рынках неопределенности и ужесточения требований со стороны регуляторов тратят мало. В результате Германия накапливает колоссальные средства, высасывая пылесосом бегущие деньги из периферии ЕС, которые добавляются к профициту внешнеторговых и текущих операций. Расходует же она и инвестирует недопустимо мало. И перелом не просматривается. Ситуация ненормальная. Даже в какой-то степени тупиковая.

Отсюда делается вывод – нужно создавать специализированные фонды, которые бы занялись скупкой долговых обязательств проблемных стран региона и приватизируемой собственности. Таких финансовых организаций в ЕС нет, а они востребованы. Они позволили бы вкладчикам неплохо зарабатывать на практическом решении задач, стоящих перед ЕС. На что делается расчет – приватизируемая собственность в проблемных странах, выставляемая на торги, никого не интересует. Спрос низкий. Риски высокие. В приватизируемые объекты нужно вкладывать и вкладывать. При нынешней конъюнктуре никто на это не решается.

В результате столь необходимые периферийным странам приватизационные программы нуждающемуся в них бюджету помочь не могут. (Последний пример – поскольку Греция успешно реализовать государственную собственность не в состоянии, «тройка» предложила ей внешних менеджеров[246].) Все тот же самый не раз уже упоминавшийся порочный круг. А ведь приватизируемая собственность очень и очень недооценена. Ее крайне выгодно скупать, осуществлять санацию и перепродавать. На этом можно делать бешеные деньги. Но делать их некому.

Фонды, о которых идет речь, как раз этим и могли бы заняться. Точно так же они могли бы делать хорошие деньги на скупке долговых обязательств, выплаты по которым намного превосходят стандартно низкий банковский процент по депозитам. Если так, то обычные вкладчики с помощью этих фондов смогли бы зарабатывать гораздо больше, чем сейчас. Вот и решение проблемы. С одной стороны, деньги работают. Экономика периферийной Европы потихоньку поднимается. Долги рассасываются. Происходит общее оздоровление ситуации в регионе. С другой – средний немецкий налогоплательщик наживается на вполне законных основаниях. Претензий быть не может. Ведь эти фонды реально помогают проблемным странам.