Мальчик с Антильских островов - Жозеф Зобель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я ПЕРЕХОЖУ В СТАРШИЙ КЛАСС
Моя жизнь текла размеренно. Я изучил в городке все лавочки, все дома и сады, все тропинки. Я не боялся больше проходить мимо дома мадам Леонс. Людей, чем-нибудь замечательных, я знал наперечет, как плодоносные фруктовые деревья.
Мне уже нечего было открывать.
Время проходило незаметно; казалось, что все стоит на месте. Соседи, вещи, товарищи у меня были все те же.
И если в школе меня обучали новым предметам, то и в этом я не видел особой перемены.
Произошли некоторые события: я перешел в старший класс. Теперь я буду учиться в школе мадам Сент-Бри́, в верхней части города. Я готовился к первому причастию. Некоторые мои товарищи ушли из школы. Вирей, например. Но все это было в порядке вещей.
В остальном же все оставалось по-прежнему.
Вначале мама Тина сказала мне, что посылает меня в школу, чтобы я выучил алфавит и научился подписывать свое имя.
Потом, когда я мог подписывать свое имя и фамилию и читать по слогам, она сказала мне, что теперь мне не обязательно работать на плантациях, я могу поступить рабочим на завод.
Я гордился этой перспективой, хотя ни разу в жизни не был на заводе — и потому с нетерпением ждал, когда вырасту.
А теперь она говорит мне, что надо продолжать учиться, пока я не сдам экзамен. Это уже не так привлекало меня.
Тем не менее я любил школу. Мне там всегда было хорошо и весело.
ЗЛАЯ СВЯТОША
А катехизис, наоборот, оказался штукой унылой и скучной.
После того как однажды во время воскресной мессы мама Тина сообщила мое имя городскому священнику, каждый вечер по окончании уроков я должен был являться к мазель Фанни для изучения катехизиса.
Мазель Фанни — главная «инструкторша». Ее боялись все дети и уважали все взрослые.
Она обладала властью одним своим словом погубить или спасти любого из нас: ей легко было стать добрым ангелом или злым демоном человека. Когда она разговаривала с кюре, она была возвышенна, как святая дева. Когда она говорила с господином мэром или учителем из школы, она была благородна, как маркиза, — во всяком случае, я представлял себе маркиз (которые встречались мне только в книгах) именно такими. Но на улице она вела себя как базарная торговка, а с нами, ребятами, обходилась хуже любого оборотня.
Лично я желал ей смерти день и ночь, даже поклялся сжечь ее живьем, когда вырасту.
Не знаю, по какой причине именно мазель Фанни была поручена забота о душах городских детей.
Она определяла, кто из нас дорос до изучения катехизиса.
Я ходил на занятия к мазель Фанни вместе с Жожо, Мишелем-Пузырем, Нани́зой и десятком других ребят.
Рафаэль занятий не посещал, потому что его мама Нини умела читать и сама обучала его катехизису.
Каждый вечер, едва забежав домой после уроков, мы торопились к мазель Фанни.
Обычно в это время она еще где-то разгуливала (мазель Фанни не работала ни на плантации, ни на заводе). Но она требовала, чтобы к ее приходу все были в сборе. Иначе нас ожидали длинные нотации и мучительные стояния на коленях.
Заметив ее приближение, мы мигом прекращали игры, скрещивали на груди руки и застывали в благоговейном молчании. Мазель Фанни была ужасно раздражительна!
Мы до того боялись эту «святую» особу, что при виде ее готовы были броситься на колени и осенить себя крестным знамением.
Мы хором тянули нараспев и как можно притворнее: «Здравствуйте, тетя Фанни». Ибо в доказательство нашей мнимой взаимной симпатии мы должны были величать мазель Фанни «тетей».
Потом мы располагались полукругом на крыльце.
Тетя Фанни входила в дом, чтобы положить свои вещи. Вернувшись, она с благостным видом крестила нас и затягивала молитву.
Молитва не представляла особой трудности. Многие из нас знали ее наизусть, и тем, кто забыл слова, достаточно было уловить ритм и вовремя разевать рот.
Потом тетя Фанни открывала книжечку, которую всегда носила с собой, и начинала урок катехизиса.
Сначала она читала вопрос и заставляла нас повторять его. Потом два раза читала ответ, затем начинала скандировать его по слогам, а мы хором вторили ей.
Потом мы еще раз повторяли все вместе.
— Еще раз!
Один раз, два раза.
— Еще!
Три раза, четыре раза.
И мы всё повторяли и повторяли хором, нараспев, на один и тот же мотив. Бесконечное повторение завораживало, усыпляло нас.
Тем временем мазель Фанни испарялась, как истинная святая, и кричала нам уже из глубины кухни: «Еще!», чтобы нас подстегнуть. А сама разжигала огонь, чистила овощи, стирала белье.
Потом она снова появлялась. И переходила к следующему вопросу точно таким же манером, а пустив дело в ход, снова исчезала по своим хозяйственным делам.
Редкие прохожие глядели на нас с почтением, как на паперть церкви или на похоронную процессию. Уроки катехизиса упрочивали влияние и почет, которыми мазель Фанни пользовалась в городке.
Занятия продолжались до тех пор, пока не темнело. Когда мазель Фанни уже не могла читать по книге, она занимала место в круге и осчастливливала
