Формула творения - Евгений Хейсканен

— Здравствуй, Милана, — раздался мужской голос с небольшим акцентом. — Ты меня разочаровала.

Где же она слышала этот ледяной тон?

«Да это же Фироз!» — воскликнула про себя Милана и спросила в трубку, стараясь не показывать своего отчаяния:

— Господин Фироз, как я по вас соскучилась! Где пребывает ваш страждущий и томимый жаждой добра дух?

— О да, видите ли… Живу только вашими молитвами. Хотя я бы советовал вам поискать силы для решения собственных проблем, — насмешливо отчеканил Акджар.

— Не беспокойтесь за меня. Рада, что вы делаете новые успехи. Что у вас на очереди? Убийство молодого мужчины и ребёнка?

— Как получится, уж не сердитесь. Это зависит от них, — не меняя шутливой интонации, ответил Фироз.

— Вы отпустите их, если получите формулу?

— Может быть, — вклинился в разговор другой голос, который красавица сразу же признала с дрожью отвращения и страха. Это был голос Лаукгалса.

— Но будет лучше, если ты присоединиться к нам, — продолжал он. — Оставайся в Петрозаводске. Скоро мы свяжемся с тобой, и ты приедешь туда, куда мы тебе скажем. Советую не слишком полагаться на силу своего мышления — малейшее раздумье может обернуться ликвидацией твоего суженого и девчонки.

В телефоне раздались гудки — разговор закончился.

Получается, что их с Артуром план не сработал. Террористы сумели ускользнуть, захватив с собой ещё одну жертву и не отпустив Инги.

Что же произошло? Милана вспомнила, как вчера на набережной Артур предложил ей позвонить в полицию и сообщить о якобы заложенной в здании Музыкального театра бомбе, сделав звонок в тот момент, когда произойдёт его встреча с террористами на площади Кирова. Молодой учёный верил, что бандиты прибудут ровно в десять, не сомневался в пунктуальности террористов, позиционирующих себя продвинутыми интеллектуалами, живущими по собственным законам, и не ошибся. Однако никто не мог ожидать такой сверхбыстроты их реакции, а также того, что они сумеют столь незаметно отъехать от театра. Фироз и Лаукгалс продемонстрировали прямо-таки виртуозное бандитское тактическое мастерство. По всей видимости, все их действия были заранее продуманы до мельчайших подробностей.

В давящей тоске от происшедшего Милана побрела по улице прочь от полицейского кордона. Она с нетерпением ждала звонка от ливанца Акджара. Уже не думая о себе, фактически не надеясь на спасение, она просто хотела снова увидеть дорогие ей лица Артура и дочери. Жизнь без них всё равно не имела смысла, так что девушка думала только о встрече с бесценными для неё людьми. Она шла по городу, как во сне, не замечая даже восхищённых мужских взглядов ей вслед. Она вспоминала свою прежнюю жизнь в Швеции, рождение Инги, смерть Бьёрна Палмберга, искренняя признательность и уважение к которому так и не смогли родить любовь к нему в её сердце. Любовь пришла позже, в чудесном и сумасшедшем круизе на «Викинг Лайн», внутри опасности и адреналина. Разговаривая за ресторанным столиком с симпатичным и немного чудаковатым, так не похожим на ранее встречавшихся ей мужчин молодым шатеном, Милана вдруг поняла, почувствовала, что это навсегда.

Тёплый ветер мягко обволакивал её тело, сминал в складки нарядное летнее платье, играл густыми длинными волосами. Над тенистой аллеей висели ажурные кучевые облака, белой платиной отражающие свет солнца и, словно губка, вбирающие смутный шум большого города.

В сумочке Миланы, как разорвавшаяся бомба, неожиданно зазвенел мобильный.

Глава 33

На днях Джеймсу Гольдману в Лион поступила тревожная сводка о возможных терактах в русской Карелии. Источник указывал, что террористические акции на Российском Севере могут отличаться необыкновенным размахом и технической новизной. Точной информации, как часто и случалось, было мало, но и того, что имелось в распоряжении Гольдмана, хватало для самых мрачных прогнозов.

Опять же не доставало доказательств и фактов для решительного пресечения планируемой диверсии. Поэтому Гольдману было непросто составить официальный запрос в российские органы правопорядка.

В Сети участились хакерские атаки на сайты ЦРУ, причем злоумышленники отличались неуловимостью и странной согласованностью своих действий. Российские коллеги сообщали о попытках взлома сетей, содержащих секретную документацию Интерпола и ФСБ. Один из взломщиков был найден и арестован, но допрос ни к чему не привёл — молодой компьютерщик поведал, что был нанят за приличную плату неизвестным человеком, не поделившимся с исполнителем всей глубиной своего замысла. Суммируя поступающие донесения об активизации хакеров, Джеймс не без основания предполагал, что со стороны террористов в дело вступает некий крупный игрок глобального масштаба.

Связавшись с израильским Моссадом, Гольдман удостоверился, что разведка Израиля также полущила ряд сведений о предполагаемой крупной террористической атаке, место проведения которой тем не менее израильтянам оставалось неизвестным. «Неужели может повториться пресловутая история с 11 сентября 2001 года?» — размышлял плава Интерпола.

Самым опасным в данной ситуации, по мнению Джеймса Гольдмана, оставалось отсутствие проверенной информации о конечных целях загадочной террористической группировки. Совершенно неясными оставались также её состав и структура. Уж не неуловимый ли это «Инсайд»? Может быть, безвестно пропавший Велимир Обрадович был прав в своём письме?

Но кроме упомянутого письма, у Гольдмана практически не было фактов и улик, которые можно было бы надёжно связать с наименованием «Инсайд». Вырисовывалась абсурдная, на первый взгляд, картина: ничем ранее не отмеченная организация неожиданно проявляет себя в мировом масштабе, оставаясь при этом совершенно неизвестной как для правоохранительных органов и спецслужб, так и для средств массовой информации. Возможно ли такое? Неужели терроризм вышел на новый уровень, предполагающий столь высокий профессионализм и стратегическое искусство? Конечно, можно предположить, размышлял Гольдман, что существует некая структура «икс», опутавшая своими сетями почти всю планету, превзошедшая в умении планировать все остальные известные террористические организации. Эта структура «икс» вполне могла вступить в сговор с какими-то силами третьего мира, да и не только. Противников Запада всегда хватало на самом Западе. Достаточно вспомнить поддержку Советского Союза коммунистами Западной Европы и современное антиглобалистское движение. Кто-то из западных интеллектуалов критикует изъяны капитализма, кто-то недоволен гедонистической психологией общества потребления, а кому-то искренне не нравится несправедливо плачевное положение ряда отсталых стран Азии и Африки. И, наконец, везде и всюду существуют разномастные маргиналы, которых можно увлечь за собой незамысловатой идеей и хорошими деньгами.

Джеймс вновь вспомнил про Велимира Обрадовича. Где же он? По последним данным, поступавшим главе Интерпола, югослав должен был находиться в Стокгольме. Но вот уже несколько дней специально отправленная Гольдманом в Швецию пара агентов не может найти его.

Между тем события постепенно развивались. На столе у главы Интерпола зазвонил телефон. Несколько минут Гольдман слушал в трубке монотонный речитатив помощника, а затем, повесив её, весь покрасневший, откинулся в кресле. На таможенном пункте Торфяновка российско-финской границы была задержана фура, следовавшая из финского города Иоэнсуу, с деталями, предположительно имеющими отношение к производству чрезвычайно мощного взрывного устройства. Русский водитель фуры клятвенно заверял таможенников в своей полной непричастности к содержимому грузовика. Платком Джеймс Гольдман вытер холодный пот со лба и подумал: «Началось!» У него не было ни малейших сомнений в том, что инцидент с фурой являлся всего лишь отвлекающим манёвром.

Глава 34

Подвал в заброшенном доме на окраине старинного русско-карельского села Деревянное, находящегося километрах в пятнадцати к югу от Петрозаводска, плохо пропускал звуки. Вот уже несколько часов, сидя на обшарпанном стуле, Артур тщетно прислушивался, стараясь уловить хоть что-то. Однако до него не доносились ни разговоры его похитителей, ни шум иногда проносящихся по отдалённой автостраде машин, ни рокот прибоя Онежского озера, на берегу которого и стоял выстроенный ещё в шестидесятые годы прошлого века крепкий крестьянский дом.

Инга находилась где-то в другом месте, и Салмио очень переживал за её безопасность. С тяжёлой головой, после пары бессонных ночей, он находился в состоянии полудрёмы; усталость породила вынужденно равнодушное отношение к происходящему. В конце концов, он сделал всё, что было в его силах. На допросе, проведённом под руководством Айвара Лаукгалса ещё в машине, когда они следовали в Деревянное, Артур назвал вымышленную фамилию человека, якобы живущего в Германии в Дюссельдорфе и владеющего секретом формулы. При этом он указал и его адрес, который соответствовал, с ошибкой в один номер, адресу районного полицейского управления, заранее найденному поэтом и философом в Интернете.