Прячься - Джейсон Пинтер

— Вы предполагаете, что он скорее убьет кого-нибудь, чем поставит под сомнение собственную мужественность? — с сомнением произнесла Талли.

— Да вы хоть раз встречались с мужчиной? — фыркнула Рейчел. — Именно так я и сказала.

— Миллион двести — офигенный мотив, чтобы Драммонд захотел отделаться от Констанс Райт раз и навсегда, — поглядев на Талли, сказал Серрано.

— А может, Изабель купила эту шапку сама, напилась, оторвала бирку, а все остальное — гребаные домыслы, — стояла на своем Талли.

— Детектив Талли, — принялась втолковывать Рейчел, — вы же видели, как она поправила мои туфли в прихожей. Дом выглядит так, будто Мэри Поппинс слетает с небес и протирает там пыль дважды в день.

— Это по-прежнему ничего не доказывает, — стояла на своем Талли.

— Это может доказать, что Николас Драммонд солгал, чтобы приберечь для себя миллион баксов, — не сдалась Рейчел.

— Изабель Роблс упакована под завязку, — заявила Талли. — К чему так рисковать ради миллиона двухсот тысяч?

— Скажем, для перестраховки, — вступил Серрано. — Он мог не быть уверен, что женится на Изабель. И даже если был, у нее может быть брачный контракт, который сваяли величайшие стряпчие, каких можно купить за деньги. Ему понадобятся собственные деньги, если брак пойдет лесом.

— Может, Изабель знала об отступных, может, нет, — указала Рейчел. — Возможно, она с радостью спрятала голову в песок. Но, как отметил ваш напарник, детектив Талли, мошенническое обогащение за счет Констанс на один и две десятых миллиона — весьма хороший мотив для Николаса Драммонда желать, чтобы с ней что-нибудь стряслось. А доказать это — ваше дело.

— Вы правы, — припечатал Серрано. — Это наше дело. Не ваше.

— Если бы вы двое делали свое дело, я бы вам не понадобилась, — уколола Рейчел. Талли, стиснув кулаки, шагнула вперед, но Серрано удержал ее, мягко взяв напарницу за руку.

— Да что вы знаете о нашей работе! — вскинулась Талли. — Шарите по гардеробам и вдруг воображаете, что знаете, как расследовать убийство? Мы за одну ночь видим больше, чем вы за всю свою жизнь!

— Да что вы знаете обо мне! — парировала Рейчел.

— Не знаю и не желаю, — отрезала Талли. — Ступайте домой, миз Марин.

Рейчел обожгла взглядом Серрано. Потом Талли.

— Женщина лишилась жизни, потому что всем было слишком наплевать, чтобы помочь ей. Мне уже тошно видеть, как на людей закрывают глаза. Жизнь погублена, а вы тут только подчищаете бардак. Даже если бы вы делали свое дело правильно — это «если» всем «если» фору даст, — вам в первую голову следовало не дать ей погибнуть.

— Чем вам полиция не угодила? — спросила Талли.

— Тем же, чем и генитальный герпес.

— Повторим еще раз, — произнес Серрано. — Ступайте домой, миз Марин.

— Найдите того, кто это сделал, — выдохнула Рейчел.

— Не вам нам приказывать.

— Это не приказ, детектив, это крик о помощи. Я хочу быть уверена, что хоть кто-то сражается за Констанс Райт.

— Мы сражаемся, — заявил Серрано.

— Легко говорить задним числом.

— Невозможно расследовать преступление, прежде чем оно случится, и не всегда можно предотвратить чью-то боль.

— Боль можно предотвратить почти всегда, — мрачно вымолвила Рейчел. — Надеюсь, вам не придется потерять любимого человека, чтобы уразуметь это, детективы. Вы оба не знаете об утратах ровным счетом ничего. Может, еще узнаете.

Едва договорив, Рейчел увидела, как лицо Серрано покрыла мертвенная бледность. Глаза его угасли, руки безвольно повисли по бокам. Рейчел поняла, что задела за живое, пересекла черту, о которой и не подозревала. И тут же пожалела, что не может взять слова обратно.

Повернувшись, Серрано побрел к машине и уселся внутрь. Талли уставилась на Рейчел со смесью отвращения и огорчения.

— Уже поздновато. Уверена, ваши дети обрадуются приходу матери. Поймут, что она с ними.

Талли села в машину, и детективы уехали, покинув Рейчел в одиночестве на обледеневшей подъездной дороге Драммондов. И только тогда Рейчел осознала, как замерзла. Оглянулась на дом. Кристофер Роблс таращился на нее из открытого окна верхнего этажа. Интересно, какую часть разговора он слышал и почему наблюдает за ней. И, даже не понимая почему, ощутила чудовищное раскаяние за слова, брошенные в лицо Серрано.

Рейчел вдруг заметила, что на Эшби уже опустились сумерки. Вокруг порхали снежинки, радуя глаз красотой в закатном сиянии. Посмотрела на часы, и внутри все оборвалось. Она должна была вернуться домой еще час назад. Посмотрела на экран телефона. Четыре пропущенных звонка от Айрис. Рейчел бросилась к машине бегом, чувствуя, как в груди вздымаются досада и гнев, а слезы на щеках стынут на холодном ветру колючими льдинками.

Атмосфера в машине царила, как в гробу. С момента отъезда от резиденции Драммонда Серрано не проронил ни слова. Молчание нервировало Талли. Не тишина сама по себе. Господь свидетель, в другой раз она бы насладилась передышкой от нескончаемой болтовни Серрано о книгах, кишащих гоблинами и магией. Но причина безмолвия язвила ей душу. Как только эта Марин сказала те слова: «Вы оба не знаете об утратах ровным счетом ничего», — Талли ощутила, как Серрано ушел в себя. Восемь лет с той ночи, а раны до сих пор не затянулись. Наверное, никогда и не затянутся до конца. Молчание тревожило ее. Она видела, как его окутал морок. И понимала, что полностью тот не развеется.

Талли направится домой, к семье, и проведет ночь в постели, у теплого бока любящей жены. Серрано проведет ночь в холодном пустом доме в полном одиночестве.

Жена