Маленький памятник эпохе прозы - Екатерина Александровна Шпиллер

Отматывая назад ленту памяти, со временем я приду к пониманию, что, очевидно, именно в тот момент и наметилась едва заметной ниточкой первая трещина, позже расползшаяся до размеров непреодолимого оврага.

– Такое никогда не входило в мои планы, – буркнул Тимур.

Вот оно как! В планы не входило, оказывается. Как и в планы его родителей. И ещё нескольких десятков миллионов человек. Так и тянет спросить, а что в их планы входило? Что такое невообразимо важное, никак не поддающееся коррекции?

Мне не понравились слова Тимура. Как будто их произнёс чужой, непонятный человек. Помню, как меня разрывали противоположные чувства: с одной стороны, хотелось продолжить разговор про «планы», в которые не вписываются независимость, работа, свобода, с другой – инстинктивно я чувствовала, что ни к чему хорошему такая беседа не приведёт. Поэтому просто закрыла тему.

Наивность! Можно подумать, если игнорировать опухоль, она рассосётся. Всё равно пришлось возвращаться к тому же самому и не раз.

В моей голове, закравшись туда однажды, накрепко засела мысль, что стыдно нам с мужем агитировать за рынок, самим при этом бесплатно учась, тратя свободное время, которого предостаточно, на кино, танцы и чтение художественной литературы, не стесняясь брать деньги у родителей.

До меня начало доходить, что если за свободу платит кто-то другой, то это всё что угодно, но не свобода! А мы такие же наивные и глупые, какими были, например, первые комсомольцы, подкованные марксистской идеологией, но ни черта не понимавшие в реальной жизни. Но мы-то чем лучше? Митингуем, на баррикады лезем, проповедуем – а что делаем полезного, созидательного? Учимся и живём по-социалистически бесплатно, родители же, по нашему мнению, обязаны нам в клювики вкладывать еду и развлечения.

Я себя бранила, на чём свет! Подумалось, что слишком поздно ко мне приходит прозрение, я тупая, что ли? Но, приглядываясь к сверстникам, пугалась, что, возможно, нахожусь в одиночестве. Нет, нельзя домысливать за других, надо разобраться, поговорить, понять! И я решилась.

В очередной раз, когда мы шумной студенческой кодлой ввалились в кафе после занятий, расселись, сдвинув столики и собрались кайфовать ближайшие пару часов, подумалось, что настал самый подходящий момент для разговора. Лекции в тот день уже закончились, на улице лил холодный ноябрьский полудождь-полуснег, мы пили горячий кофе и ели пирожные. Когда беседа естественным образом коснулась нехватки карманных денег, потому что непростые времена, я тут же встряла с заранее приготовленной фразой:

– Когда нет денег, надо идти работать.

– А учёба? – на меня обратились удивлённые взгляды.

– А заочка? – вопросом на вопрос ответила я. – А после учёбы что-то поделать, к примеру, вместо посиделок в кафе?

Хмурый Тимур смотрел куда-то в сторону и щурился, будто что-то разглядывал. Будто у него близорукость.

– Не учёба получится, а чёрт знает что, – твёрдо произнёс он. – Чтобы стать хорошим специалистом, надо учиться по-настоящему, а не «заушно».

– Да… да… – закивали ребята.

Полина сидела напротив меня. Мы смотрели друг на друга и, похоже, впервые чувствовали взаимное непонимание.

– Белочка, твой порыв благороден и правилен, – осторожно начала Поля. – Но ведь на самом деле, если мы сейчас все дружно бросимся разгружать вагоны, то… дальше-то что?

– Если доводить до абсурда, то, конечно, я порю чушь, – раздражённо ответила я.

– А вокруг полно хорошо оплачиваемой работы, да? Люди с дипломами не знают, куда им податься! – заметил кто-то.

– Сразу нужна хорошо оплачиваемая? А на другом полюсе – вагоны? То есть, середины нет. И, кстати, – я повернулась к Тимуру, – напомни, на кого мы все учимся? На инженеров? Хирургов? Каким таким «спецом» ты не сможешь стать, регулярно не посещая лекции? – сильное раздражение заставляло мой голос дрожать. Спасибо Демону – с выражением лица хотя бы всё в порядке. Пожалуй, то была первая наша с Тимуром публичная стычка. И вообще стычка.

Помнится, я здорово разозлилась тогда на всех приятелей: то жалуются, что карманных меньше стало, что родители скисли и скулят, а когда им показывают путь к собственным деньгам в обход обедневших предков, им тут же становится дико некомфортно и хочется доказывать, почему это плохая идея.

– Чем вас, господа… лорды, не устраивает подработка в том же Макдональдсе? – продолжала я. – Не вагоны, нет.

– Мне мать такую подработку устроит, что можно будет из дома бежать, – пробурчал один из «прозаиков». – Она давно сказала, чтоб даже не думал дёргаться на работу, убьёт! Я, видишь ли, обязан закончить дневное отделение института, как все нормальные люди. Как они с отцом в своё время. Сестре то же самое внушает, аж орёт: Машка в десятом классе сейчас, придумала потом пойти поработать, год подумать, определиться, а потом на вечернее поступать… когда решит, куда. Так мать устроила такой цирк с конями… мне пришлось перекуривать это дело в подъезде. Вот… Деньги – дело десятое, и потом придут, когда будет диплом. Это не я, а маман так говорит.

– Маман так говорит! – воскликнула я – Себя слышишь? Вам… нам сколько лет? Родители жили совками, бабки-дедки жили совками, и для вас это пример? Вам нравится зависимость? При этом все такие за капитализм и свободный рынок! Пусть всё изменится, но ничего при этом не менять, пусть оно само как-нибудь! А это так не работает.

– Лично я ни на что не жалуюсь, – вызывающе произнесла одна из будущих великих писательниц. – У нас дома всё окей, никаких потрясений, все при деле и меня не обижают. На кой хрен мне идти вкалывать? Чтобы что? Уставать? Чтобы быть хорошей в твоих, Белочка, глазах? Вот мне совсем незачем.

– Ну, это здорово, что у вас всё в порядке, давай порадуемся за тебя и твою семью! Может, у всех так? Может, я вообще придумала проблему? – я смотрела на ребят и чувствовала себя всё менее уверенной и правой. – Кто так же доволен реальностью и не видит никакого смысла в моих словах?

– Ну… я.

– И я.

– По-моему, высосано из пальца, Белка!

– Да всё нормально, выгребем, никакого криминала!

Даже те, кто в последнее время плакался на нехватку «мани на сигаретки», вдруг изменили точку зрения. Нет, они решительно не собирались что-то менять, им по большому счёту было хорошо и комфортно. А деньги… Возьмутся откуда-нибудь. Родители выкрутятся, всегда же выкручивались.

– Не знаю, может, если репетитором по языку к какому-нибудь двоечнику-лоботрясу, – вдруг виновато поглядев на меня, тихонько заметила Полина. Ну вот же!

– Да, Полинка, да!

– Но, честно говоря, жалко тратить на это время, – тут же всё испортила подруга. Впрочем, ей как раз не было никакой надобности: её родители в новые времена стали востребованы, как никогда прежде. В самом деле – ей-то чего дёргаться, если можно не дёргаться?

– Так ведь гадко это – у родителей тянуть, – ответила