Разные оттенки смерти - Луиза Пенни

– Лилиан? – удивилась мадам Дайсон. – Я за всю жизнь ни разу не видела ее пьяной. Она всегда развозила всех по домам после вечеринок. Могла позволить себе рюмочку, но много никогда не пила.

– У нас даже нет алкоголя в доме, – поддержал ее месье Дайсон.

– Почему? – спросил Гамаш.

– Наверно, потеряли к этому интерес, – сказала мадам Дайсон. – Есть более важные вещи, на которые мы тратим пенсию.

Гамаш кивнул и поднялся.

– Вы позволите? – Он показал на висящие фотографии.

– Пожалуйста. – Мадам Дайсон подошла вместе с ним к стене.

– Очень хорошенькая, – сказал Гамаш.

Они разглядывали фотографии, и по мере того, как отходили от центра, Лилиан становилась все старше. От драгоценного младенца до обожаемого подростка, до красивой молодой женщины с волосами цвета солнечного заката.

– Вашу дочь нашли в саду, – сказал он, избегая мрачных подробностей. – В саду ее подруги Клары.

Мадам Дайсон замерла и уставилась на старшего инспектора.

– У Клары? Но это невозможно. Лилиан никогда бы к ней не поехала. Она бы лучше встретилась с дьяволом, чем с этой женщиной.

– Вы сказали, что Лилиан убили в доме Клары? – спросил месье Дайсон.

– Oui. На заднем дворе ее дома.

– Тогда вы знаете, кто убил Лилиан, – заявил месье Дайсон. – Вы ее арестовали?

– Нет, – ответил Гамаш. – Есть и другие вероятности. Ваша дочь говорила о ком-нибудь еще после возвращения в Монреаль? О ком-нибудь, кто мог желать ей зла?

– Никого более очевидного, чем Клара, – отрезал месье Дайсон.

– Я знаю, что это трудно, – спокойно произнес Гамаш и сделал небольшую паузу. – Но вы должны подумать над моим вопросом. Это очень важно. Говорила она о ком-нибудь еще? О ком-нибудь, с кем у нее недавно была ссора?

– Нет, – немного помолчав, ответила мадам Дайсон. – Мы уже говорили: она никогда не казалась такой счастливой.

Старший инспектор Гамаш и Бовуар поблагодарили Дайсонов за помощь, оставили свои визитки.

– Если вспомните что-нибудь или если что-нибудь будет нужно, пожалуйста, звоните, – сказал старший инспектор, стоя в дверях.

– К кому мы должны обратиться по поводу… – начала мадам Дайсон.

– Я пришлю к вам человека, чтобы обсудить подробности. Вас это устроит?

Они кивнули. Месье Дайсон с трудом поднялся на ноги и встал рядом с женой, глядя на Гамаша. Двое мужчин. Двое отцов. Но теперь их разделял целый континент.

Они спускались по лестнице, и их шаги гулким эхом отдавались от стен. Гамаш спрашивал себя, как двое таких людей смогли вырастить женщину, о которой ему рассказала Клара.

Скандальную, завистливую, ожесточенную, злую.

Но с другой стороны, то же самое Дайсоны думали о Кларе.

Вопросов было много.

Мадам Дайсон не сомневалась: ее дочь никогда бы не пошла в дом Клары Морроу. Во всяком случае, сознательно.

Может быть, Лилиан заманили туда? И она не знала, что едет в дом Клары? Но если так, то почему ее убили и почему именно там?

Глава десятая

Изгнав из сада злых духов, Мирна, Доминик и Рут пришли на чердак к Мирне выпить пива.

– Что вы думаете об этой монетке? – спросила Доминик, удобно расположившись на диване.

– Большое зло, – ответила Рут, и остальные женщины посмотрели на нее.

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась Мирна.

– Общество анонимных алкоголиков? – спросила Рут. – Кучка поклонников дьявола. Это культ. Контроль за мыслями. Демоны. Отвращение людей от естественного пути.

– Естественный путь – это алкоголизм? – со смехом спросила Мирна.

Рут смерила ее подозрительным взглядом:

– Я и не предполагала, что садовая ведьма поймет это.

– Ты удивишься, узнав, чему можно научиться в саду, – сказала Мирна. – И от ведьмы.

В этот момент появилась Клара, чем-то расстроенная.

– Что-то случилось? – спросила Доминик.

– Нет-нет, все в порядке. Питер сунул в холодильник бутылку шампанского, чтобы отпраздновать. У нас выдалась первая возможность выпить за вернисаж.

Клара налила себе охлажденного чая из холодильника Мирны и присоединилась к ним.

– Это мило с его стороны, – заметила Доминик.

– Угу, – согласилась Клара.

Мирна внимательно посмотрела на нее, но ничего не сказала.

– О чем вы тут говорили? – спросила Клара.

– О трупе в твоем саду, – ответила Рут. – Это ты ее убила или не ты?

– Ладно, – вздохнула Клара. – Скажу один-единственный раз, так что, надеюсь, вы запомните. Вы слушаете?

Все кивнули, кроме Рут.

– Рут?

– Что?

– Ты задала вопрос, я собираюсь на него ответить.

– Слишком поздно. Я уже потеряла интерес. Нам дадут что-нибудь поесть?

– Прошу внимания. – Клара обвела всех взглядом и медленно, отчетливо произнесла: – Я. Не. Убивала. Лилиан.

– Листочка бумаги нет? – спросила Доминик. – А то я не уверена, что запомню.

Рут рассмеялась.

– Ладно, – сказала Мирна. – Допустим, мы тебе верим. Пока. Тогда кто это сделал?

– Вероятно, кто-то из гостей, – предположила Клара.

– Но кто, Шерлок? – не унималась Мирна.

– Кто ненавидел ее настолько, что решил убить? – спросила Доминик.

– Любой, кто ее знал, – ответила Клара.

– Но это несправедливо, – возразила Мирна. – Ты ее не видела более двадцати лет. И вполне возможно, что она делала подлости только тебе. Такое случается. Мы иногда провоцируем в людях подобные чувства, возбуждаем в них худшие эмоции.

– К Лилиан это не относится, – сказала Клара. – Она была щедра в своем высокомерии. Она ненавидела всех, и все ненавидели ее. Всё как ты говорила: лягушка на сковородке. Она включала конфорку.

– Надеюсь, это не приглашение к обеду, – заметила Рут, – потому что это я уже ела на завтрак.

Все посмотрели на нее, и она ухмыльнулась:

– Ну, может, это было яйцо.

Они опять повернулись к Мирне.

– Может, это была не сковородка, – продолжала Рут. – А стакан. И теперь, когда я это вспоминаю, это было вовсе не яйцо.

Они снова посмотрели на Рут.

– Это был виски.

Они снова повернулись к Мирне, и та объяснила данный психологический феномен.

– Я всегда презирала себя за то, что так долго терпела, позволяла Лилиан меня обижать. Нужно было уйти раньше. Больше я такого не допущу, – заявила Клара.

К ее удивлению, Мирна ничего не сказала на это.

– Гамаш наверняка думает, что это сделала я, – добавила Клара после паузы. – В общем, я в заднице.

– Не могу с этим не согласиться, – сказала Рут.

– Да нет же, – возразила Доминик. – Как раз наоборот.

– То есть?

– У тебя есть кое-что, чего нет у Гамаша, – объяснила Доминик. – Ты знаешь мир искусства, и ты знаешь большинство людей, которые были у тебя на вечеринке. Какой у тебя самый главный вопрос?

– Кроме вопроса, кто ее убил? Что Лилиан делала здесь?

– Отлично, – сказала Доминик, вставая. – Хороший вопрос. Почему бы нам не задать его?

– Кому?

– Гостям, которые еще остались в Трех Соснах.

Клара задумалась на секунду.

– Попробовать стоит.

– Пустая трата времени, – заявила Рут. – Я по-прежнему считаю, что ты ее и укокошила.

– Ты осторожнее, старуха, – пригрозила Клара. – Ты у меня следующая.

Бригада криминалистов встретила старшего инспектора Гамаша и инспектора Бовуара в квартире Лилиан Дайсон в Монреале. Пока они снимали отпечатки пальцев и собирали пробы для исследования, Гамаш и Бовуар осмотрели жилище.

Это была скромная квартира на верхнем этаже трехквартирного дома. В районе Плато-Мон-Руаяль не строили высоких домов, а потому квартира Лилиан, хотя и маленькая, была светлой.

Бовуар быстро прошел в главную комнату и принялся за работу, но Гамаш не спешил. Ему нужно было почувствовать это место. Воздух здесь был спертый. Из-за масляных красок и закрытых окон. Мебель старая, но отнюдь не винтажная. Такую можно увидеть в офисах Армии спасения или на обочине дороги.

На паркетных полах лежало несколько небольших выцветших ковриков. В отличие от тех художников, что заботятся об эстетике своего жилища, Лилиан Дайсон, похоже, была безразлична к тому, что находится в этих стенах. Но она не была безразлична к тому, что висит на стенах.

Картины. Светлые, ослепительные картины. Не яркие или цветистые, а ослепительные в своих образах. Она собирала их? Может, покупала у приятеля-художника в Нью-Йорке?

Гамаш подошел ближе, прочел подпись.

Лилиан Дайсон.

Старший инспектор отошел назад и, удивленный, принялся разглядывать картины. Их написала убитая. Он переходил от картины к картине, читал подписи и даты. Но сомнений у него уже не оставалось. Стиль был такой яркий, уникальный.

Все это написала Лилиан Дайсон. И все – в течение последних семи месяцев.

Ничего подобного он прежде не видел.

Ее картины были сочными и смелыми. Городские ландшафты Монреаля выглядели и воспринимались как лес. Здания были высокими и кривыми, словно сильные деревья, которые растут то туда, то сюда. Приноравливаясь к природе, а не наоборот. Лилиан сумела превратить здания в живых существ, словно их посадили, поливали, выхаживали, и вот они пошли в рост из бетона. Они были привлекательны, как привлекательно все живое.