Ученик Бешеного - Виктор Доценко

Я всегда готов помочь всем, что в моих силах, чеченским братьям по истинной вере, — торжественно заключил Гиз.

Мади попросила еще один день на сборы, после чего Гиз и сопровождавшие его лица благополучно вернулись в Бретань.

Примерно недели через три после встречи Гиза с Ахмедом Широши сидел в своей любимой ложе в Венской опере и с нетерпением дожидался начала спектакля и человека из Москвы. Собственно, этот человек как таковой был ему не слишком нужен: все деловые вопросы можно было легко решить с помощью электронной почты и доверенных лиц в Москве, но человек этот должен был доставить Широши некое срочное сообщение, о чем, впрочем, сам не догадывался.

Широши специально приехал за полчаса до начала и предупредил вежливых капельдинеров, чтобы они проводили в его ложу русского, который будет его искать. Но гость из Москвы запаздывал. Широши рассеянно слушал нестройные звуки, доносившиеся из оркестровой ямы, и не понимал, что могло задержать этого довольно еще молодого и активного бизнесмена, который с благодарностью принял его приглашение послушать вместе «Волшебную флейту» Моцарта и потом отужинать традиционным шницелем по–венски.

Спектакль начался. Однако чарующая музыка не развеяла поселившейся в сердце Широши тревоги.

Прилетев на следующий день в Лондон, Широши послал в Москву по электронной почте запрос о том, почему назначенная встреча не состоялась. Ответ пришел только через три дня: человека просто не могут найти; он ушел из дома и бесследно пропал. Широши распорядился не прекращать поиски, а сам занялся делами, не терпящими отлагательства.

Он обедал с дипломатами и политиками, устраивал дома приемы для деятелей искусства и журналистов, поздними вечерами его дом на Слоун–сквер посещали неопрятные волосатые личности, на которых его верный дворецкий шотландец Кевин, повидавший в жизни немало, смотрел с изумлением: по–английски они говорили с разными акцентами.

Вернулся Широши на остров совершенно измочаленный. Глядя на его осунувшееся лицо, Савелий участливо спросил:

Вам все удалось сделать, что планировали?

Почти, — кратко ответил Широши, — демонстрации против американского нападения на Ирак пройдут по всей Европе через несколько месяцев!

Тогда почему «почти»? — удивился Савелий.

Я не встретился с одним человеком из Москвы, который должен был привезти важнейшую информацию, — с досадой объяснил Широши.

Информацию о чем? — полюбопытствовал заскучавший на острове Савелий.

О планах вашего приятеля Гиза, — с невеселой улыбкой сообщил Широши.

Что же случилось с вашим связным? — озабоченно спросил Бешеный. — Неужели люди Гиза его убили?

Никто не знает, что произошло. Он просто исчез. Уверен, что люди Гиза тут ни при чем, поскольку у них нет никаких оснований считать, что этот человек вообще со мной знаком. Он просто случайный деловой партнер и не подозревал, какое важное сообщение везет мне.

Может, напрячь моих ребят в Москве? — предложил Савелий.

Пока в этом нет потребности: его ищут мои люди. — Широши, очевидно, не хотел привлекать особого внимания к исчезнувшему человеку. — Будем надеяться, что в ближайшие дни все прояснится и образуется. Лучше давайте посмотрим вместе сюрприз, который я вам привез. — С этими словами Широши протянул Бешеному видеокассету.

Савушка? — мгновенно догадался Бешеный.

Савушка и Джулия, — с улыбкой подтвердил Широши. — Если не возражаете, посмотрим вместе? Мне тоже интересно.

Не обижайтесь, уважаемый Феликс Андреевич, но сначала мне хотелось бы побыть с ними наедине, — несколько смутившись, ответил Савелий.

Понимаю… — Широши вздохнул и весело добавил: — Обещаете, что потом посмотрим вместе?

Безусловно, — с облегчением кивнул Савелий…

С большим нетерпением дождавшись, когда Широши удалится к себе, Савелий уединился в гостевой комнате, вставил кассету в видеомагнитофон, сел в кресло напротив и нажал на кнопку «play».

Поначалу он не сразу понял, где происходила съемка: то ли в лесу, то ли в чьем‑то саду, но вскоре, увидев памятник детскому писателю Андерсену, узнал Центральный парк Нью–Йорка. Нужно отдать должное оператору: он вполне профессионально снимал, постепенно вводя зрителя и в окружающий мир персонажей, и в их настроение, стараясь не только просто зафиксировать их лица, но запечатлеть настроение, внутреннее состояние.

Савелий уже давно не видел своего сына, но узнал легко, несмотря на то, что маленький Савушка находился в окружении детишек, резвившихся под надзором своих родителей или нянек.

Полли Холидей, или, как называл ее Савелий, Полюшка, почти не изменилась, разве только стала чуть солиднее и увереннее в себе. Но эти новые качества нисколько не изменили ее внимательного отношения к доверенному ей ребенку и постоянной заботы о нем. Особенно это касалось тех редких моментов, когда расшалившийся Савушка пытался отбежать в сторону на большее расстояние, чем они договорились; тут же следовал беспокойный, но ласковый возглас всевидящей няни:

Савучка! — забавно искажая его имя, кричала она, — ты довольно далеко убежал! Вернись, пожалуйста!

Сейчас, миссис Полли! — тут же отзывался пацан, но возвращаться и не думал.

Няне нужно было еще пару раз окликнуть его, даже чуть повысить голос, чтобы тот наконец подчинился. Разговаривали они по–английски, причем Савушка говорил столь бегло, словно вырос в чистокровной американской семье.

Глядя на экран телевизора, Савелий пытался понять: каким образом оператору удавалось снимать

так четко, не привлекая при этом внимания окружающих? Особенно Савелию понравилась «подсмотренная» сценка, в которой его маленький сынишка проявил характер вполне взрослого человека. Похоже, Савушка давно сдружился с девочкой по имени Даниэль и мальчиком Риччи примерно одного возраста с ним. Вот и в этот день они возились в песочнице: Даниэль лепила «куличики», а Савелий с Риччи строили средневековую крепость.

Они настолько заигрались, что не подняли глаз на подошедшего паренька, который был лет на пять их старше и значительно крупнее.

Видимо, симпатичная девочка обидела его тем, что просто не заметила, а потому ему потребовалось показать, кто здесь главный. Постояв рядом несколько минут и не дождавшись никакой реакции играющих, незнакомый паренек подошел, небрежно толкнул пацанку и она плюхнулась на попу, а он молча стал топтать изделия девочки, заботливо разложенные ею для последующей «продажи».

От обиды маленькая Даниэль расплакалась, но ее плача никто из взрослых не услышал. Ее мама, мама Риччи и няня Савушки настолько увлеклись разговорами о своих подопечных, что не сразу среагировали на выходку незнакомого пацана.

На обиду, нанесенную малышке, первым среагировал Савушка. Нисколько не смутившись, что незнакомый мальчик оказался едва ли не на голову выше его, он вступился за честь подружки.

Нехорошо обижать девочек! — рассудительно сказал он, приблизившись к обидчику.

А ты не лезь, малолетка, не то сам получишь! — смерив взглядом Савушку, презрительно процедил тот сквозь зубы.

А ты попробуй! — спокойно предложил тот.

А чего пробовать? Возьму и дам! — Парень рассмеялся наглости мальца.

Савелий с интересом уставился в родные глаза сынишки, пытаясь предугадать, что произойдет дальше. Почему‑то он нисколько не испугался за сына, полагая, что такое дерзкое поведение может даже остановить старшего паренька. Вполне возможно, что до потасовки дело и не дойдет. Чужак был столь уверен в своем физическом превосходстве, что от угрожающего вида мальца рассмеялся и собрался было отвесить щелбан этому бесстрашному малолетке, но не успел: Савушка вдруг подпрыгнул и ударил его головой точно под подбородок.

Такого действия от более слабого противника чужак явно не ожидал. Нелепо взмахнув руками, он упал спиной на песок. А Савушка помог подняться Даниэль и принялся отряхивать ее комбинезон.

Ну, ты сейчас пожалеешь! — чуть не плача скорее от злости, чем от боли, воскликнул парнишка.

Вскочив на ноги, он бросился на Савушку.

Савушка, осторожнее! — машинально предупредил сына Бешеный, забыв, что перед ним лишь экран телевизора.

Но мальчик, словно услышав его оклик, резко повернулся лицом к противнику. А дальше, произошло нечто, в высшей степени Бешеного поразившее. Его сын увернулся от более тяжелого соперника и вдогонку сделал ему подсечку, да столь ловко, что ноги парня переплелись и он, выскочив из песочницы, кубарем покатился по зеленой траве.

Ну, Савка, ты даешь! — с восхищением прошептал Бешеный.

На миг пришло ощущение, словно это он сам

действовал.

Будешь еще обижать маленьких? — наклонился Савушка к поверженному и униженному сопернику.

Не буду! — плаксиво ответил тот