Небесная река. Предания и мифы древней Японии - Ольга Крючкова

У храма самурай разминулся с юной красавицей, которую сопровождала старуха-мать. Юноша, замедлив шаг, залюбовался белевшим во мраке девичьим профилем.

В это время года отцветала вишня-сакура. Вишня роняла лепестки, и они реяли в воздухе, нежно касаясь прохожих.

Самурай остановился в задумчивости. Его бурная фантазия снова и снова рисовала юную красавицу…

Наконец он продолжил свой путь и стал спускаться с холма, но вдруг заметил стоявшего возле дерева человека. В ветвях сакуры, густо усыпанных цветами, застыла подернутая дымкой луна. Лепестки беззвучным дождем осыпались на тёмную фигуру.

Снедаемый любопытством, юноша подошел поближе. Тень двинулась ему навстречу. То была прелестная юная девушка, одетая в тёмное кимоно. Шёлковая ткань мерцала, переливалась в лунном сиянье.

«Не иначе как сбилась с дороги», – решил самурай.

– Что изволит искать госпожа? – вежливо спросил он.

– Сказывали, что у холма живет моя тётушка. Надумала разыскать её. Но тетушки не оказалось на месте, куда переехала – не ведомо никому… Вот и пришлось мне возвращаться обратно. И я заблудилась… – печально ответила незнакомка.

– Хм, незадача… – протянул самурай. – Откуда же вы пожаловали сюда?

– Я живу в южной части города. Была у меня только матушка, но и она умерла… Одна я осталась, оттого и отправилась к тетушке. Она – сестра моему отцу.

Девушка казалась очень печальной, и было видно, что она рассчитывает на сочувствие. Самурай ощутил легкий аромат душистого масла, исходивший от её волос.

– Час уже поздний… – заметил он.

– Да… Одиноких женщин в такой час на постоялый двор не пускают. Что же мне делать?.. Не соблаговолите ли вы дать мне приют – на одну только ночь? Я могу лечь прямо на полу подле очага… – робея, промолвила девушка.

Самурай также подумал дать приют красавице. Однако он одинок и подобный поступок может вызвать кривотолки.

Он заколебался.

– Вас что-то смущает? – Опечалилась незнакомка. – Не откажите в моей просьбе, молю вас!

– Видишь ли, я еще холост, – признался самурай.

Девушка зарделась, но в её чёрных глазах вспыхнула радость. Оба умолкли. С ветвей сакуры посыпались лепестки.

Наконец самурай повёл девушку вниз по склону.

В заросшей густою травой лощине струилась речушка, через которую был перекинут дощатый мостик. Самурай и девушка миновали его и вскоре добрались до дома.

В доме самурая было темным-темно. Оставив гостью у порога, он ощупью отворил дверь и зажёг фонарь.

Они уселись лицом к лицу подле горящего светильника.

– Никогда не забуду вашего благодеяния! – промолвила девушка и залилась слезами.

Самурай почувствовал жалость.

– Не стоит благодарить! – сказал он и вышел в соседнюю комнату, чтобы согреть чаю.

Тотчас же за его спиной возникла девушка.

– Позвольте мне, – попросила она и принялась разжигать огонь в очаге.

Когда чай был готов, самурай с девушкой снова уселись перед светильником.

– Вы одиноки… – начала разговор девушка. – Наверняка вам сложно вести домашнее хозяйство. Дозвольте же мне заботиться о вас! Я – сирота. И мне не на кого положиться. Я не стану для вас обузой. Молю, дозвольте пожить здесь хотя бы несколько дней…

Самураю понравилась девушка, и ему не хотелось её отпускать.

– Можешь остаться здесь до тех пор, пока не устроишь свою судьбу, – сказал он.

– Значит, вы вняли моим мольбам? Какое счастье! – воскликнула незнакомка.

Лицо её прояснилось, глаза засияли. Самурай смотрел на девушку с восхищением.

Когда самурай проснулся, уже занимался день. Он потихоньку поднялся, стараясь не потревожить девушку. Красавица спала. Ресницы ее были плотно сомкнуты, бледное лицо дышало безмятежностью.

Юноша вышел во двор через кухню, умылся и снова тихонько приотворил дверь.

Самурай промыл рис, разжег очаг и поставил котелок на огонь. Девушка по-прежнему спала. С лица самурая не сходила улыбка.

Но вот поспел рис, а гостья не пробуждалась. Самурай подошёл к её ложу. Лицо девушки было покрыто смертельной бледностью. Самурай испугался и попытался разбудить её. В этот момент с тела девушки соскользнуло одеяло. И самурай с ужасом увидел, что тела попросту нет – на подушке лежит одна голова.

Самурай бросился прочь из дома, зовя на помощь соседей. К дому сбежались люди, и самурай поведал им о ночной встрече с красавицей. И о том, что от неё осталась лишь одна голова.

Наконец в дом самурая прибыл начальник здешней стражи. Он тотчас опознал голову – она принадлежала казнённой преступнице. Её схватили ещё зимой. Однако девушка молила отложить её казнь до цветения сакуры.

Накануне преступнице отрубили голову у подножья холма, как раз под той самой сакурой, где и увидел её самурай.

Самурай повстречал её неуспокоенный дух…

Белые цветы на красном стебле

Давно это было. В горах Нисияма жила одна вдова с тремя ребятишками…

Случилось это весной. Как-то раз затеяли родственники вдовы, жившие за горой, печь рисовые лепешки и попросили ее помочь. Женщина встала пораньше и отправилась в путь, оставив дома одних ребятишек.

Старшей дочке было тринадцать лет, среднему сыну – восемь, а самой младшенькой – пять. Уходя из дому, мать наказала:

– Принесу вам подарочек – рисовый лепёшек! Только ведите себя хорошенько!

– Матушка, – отвечала ей старшая дочь. – Слыхала я, что в горах живёт страшная ведьма. Коли задержишься дотемна, лучше уж заночуй в гостях.

– Хорошо. Если уж я задержусь, переночую у родственников. Но постараюсь всё– таки воротиться до вечера.

Мать приласкала сына и младшую дочку.

– Слушайтесь во всем сестрицу, а я вам лепешечек принесу, полакомитесь вволю.

Целый день вдова усердно трудилась, пекла лепёшки, и не заметила, как прошло время. Когда собралась она домой, солнце уже угасло. Как только ни уговаривали её родные – отправилась женщина домой, и гостинец детям припасла.

Лунный свет пробивался сквозь облака. Через горы, где и днём-то не часто встретишь живую душу, вела чуть приметная извилистая тропинка. Женщина, чтобы не сбиться с пути, решила пойти по своим же следам – примятой утром листве.

Не успела она и ста шагов пройти, как след вдруг исчез. Женщина очутилась в густой чащобе, усыпанной желтыми листьями. Сердце у неё забилось от страха.

Женщина бросилась назад, однако совсем заплутала. Навстречу ей показалась какая-то тень.

Сердце у женщины ушло в пятки. Тень была уже совсем рядом.

Но тут женщина разглядела во тьме старушонку: румяное лицо её приветливо улыбалось.

– Что ты тут делаешь? – спросила она.

– Сбилась с дороги, – ответила женщина, – и решила вернуться назад.

– Пойдем со мной, – предложила старушка. – Я знаю эти места. Куда тебе надобно?

– Мой дом за горой, – отвечала вдова.

– Тогда идём вместе! Мне тоже туда.

– Вот спасибо, – обрадовалась вдова. – А я уж не знала что делать.

– Тут я пройду и с закрытыми глазами. Не отставай!

Старуха пошла впереди, вдова поспешила следом.

Теперь, когда страхи исчезли, женщина вдруг почувствовала, что продрогла до костей.

– Куда это ты ходила? – Спросила, шагая впереди, старуха.

– К родным, помогала печь рисовые лепёшки. Говорили мне, что ночью в горах страшно. Да не послушалась я – торопилась гостинец отнести ребятишкам, – отозвалась вдова.

– Так у тебя есть лепёшки? Прости меня, старую, с утра во рту маковой росинки не было. Дай мне одну лепешечку!..

Лепешки у женщины были завязаны в узелке, а узелок висел на плече. Женщина не могла отказать старухе – сняла узелок, развязала его и достала лепёшку.

– Вот возьми… – протянула вдова лепёшку старухе. – Трое у меня ребятишек, и маловато лепешечек, но с вами поделюсь.

– Вот спасибо, – прошамкала старушонка и вновь зашагала вперед, жуя на ходу лепешку. Спустя некоторое время она обернулась:

– Дай мне еще лепешечку. В животе совсем пусто, уж ты прости меня, старую.

Женщина негодовала: наглая старушка! Но из уважения к её старости достала из узелка ещё две лепёшки.

– Остальные я отнесу ребятишкам, так что больше дать не могу, не обессудь. – Решительно сказала она.

Старуха ласково улыбнулась и пошла дальше. Но вскоре снова остановилась:

– Доченька, уж прости меня, старую, есть больно хочется. Ноженьки не идут…

Вдова не выдержала и резко ответила:

– И не проси, бабушка! Детишкам лепёшки несу, ждут не дождутся они… Целый день голодные сидели – меня дожидались.

– Не дашь лепешку, так не пойду вперед! Ноги меня не держат, есть хочется. Дай одну!

Старуха прижала руки к груди. Лицо ее вдруг странно переменилось: теперь, в лунном свете, оно казалось зловещим и безобразным. Женщина безропотно протянула ей две лепешки.

– Всё, больше не дам!..

Старуха засунула в рот угощенье и зашагала вперед.