Львица - Кэтрин Скоулс

Подняв глаза, Эмма увидела, что Дэниэл с интересом смотрит на нее. Она почувствовала, как краснеют ее щеки.

— Может, стоит выбрать из земли камни? — спросила она и тут же осознала нелепость своего вопроса. Кому нужны камни в огороде?

— Это было бы очень хорошо, — ответил Дэниэл. — Будет легче сажать растения.

Эмма судорожно думала, что бы ей такое сказать — достаточно разумное, чтобы вернуть непринужденный тон беседы. Она хотела было спросить его о том, откуда у него шрам на лбу. Однако она понимала, что единственный вопрос, которой крутится у нее на языке, — это есть ли у него жена или, может быть, девушка. Он довольно открыто говорил о своих родственниках, но ни разу не упомянул о жене и детях. Очевидно пока только одно — то, что он живет здесь один вместе с Ндугу. Эмма знала, что для африканского мужчины вполне в порядке вещей оставить всю свою семью в родной деревне, а самому уехать работать. Но Дэниэл мог хотя бы перевезти жену и детей в ближайшую деревню, чтобы иметь возможность с ними видеться. Эмме хотелось задать ему этот вопрос прямо в лоб — в конце концов, он же поинтересовался, есть ли у нее муж, сразу же после их знакомства. Однако она не была уверена в том, как он интерпретирует ее заинтересованность. К тому же она боялась, что покраснеет еще больше. Поэтому Эмма решила промолчать и, нагнувшись к земле, продолжила выбирать мелкие камешки из почвы и складывать их в кучку.

Под вечер они втроем сидели во дворе и пили чай. Дэниэл с Мози устроились на крыльце, а Эмме дали низкий трехногий табурет, искусно вырезанный из цельного куска дерева, с немного вогнутым сиденьем, которое было гладким от длительного использования. Эмма рассеянно смотрела на виднеющийся вдали вулкан и не спеша пила свой чай. На этот раз она последовала примеру мужчин и добавила в чай ложку меда. Сладкий вкус с примесью дыма сначала показался ей странным, но, распробовав напиток, она оценила его по достоинству. Эмма перевела взгляд на верблюдов, которые стояли, прижавшись друг к другу, за оградой временного загона, только что сколоченного для них Дэниэлом и Мози. Они явно выглядели недовольными. Сперва их связали, а затем и вовсе заперли на другом конце двора, что возмутило и верблюдицу, и ее отпрыска. Чувствовалось, что эти животные привыкли всегда находиться в тесном контакте с людьми. Потом она взглянула на аккуратные грядки, полностью очищенные от сорняков.

— Что вы там посадите? — спросила она Дэниэла.

— Для начала маис, помидоры и фасоль.

Эмма попыталась представить зеленые растения, поднимающиеся из этой невзрачной серой почвы. Дэниэл объяснил ей, что выроет траншею, в которую будет стекать вся вода с грядок. В результате не пропадает ни одна капля драгоценной влаги. Размышляя обо всем этом, Эмма почувствовала какую-то неловкость в наступившем молчании. Посмотрев на Дэниэла, она увидела, что он переглядывается с Мози. Между ними явно что-то происходило, как будто они решали, кто из них первым начнет разговор.

Наконец, поставив кружку на крыльцо, Дэниэл сказал:

— Мози выразил готовность остаться здесь на ночь, вместо того чтобы возвращаться в деревню. Ему можно постелить в лаборатории.

Эмма не понимала, с чего вдруг они решили обсудить это с ней.

— Конечно. Если ему будет так удобнее…

— По правде говоря, он охотно вернулся бы в деревню, — сказал Дэниэл. — Он уже успел там кое с кем подружиться. Однако Мози беспокоится о вашей репутации.

Глаза Эммы широко раскрылись от удивления. Она не была уверена в том, что правильно истолковала слова Дэниэла.

— Вчерашняя ночь — исключение, — объяснил Дэниэл. — Произошли непредвиденные обстоятельства, и никто не станет косо смотреть на нас из-за того, что мы оказались здесь ночью одни. Но сегодня дело обстоит иначе.

— Дэниэл прав, — подтвердил Мози.

— За себя я не переживаю, — сказал Дэниэл. — Я волнуюсь прежде всего за вас.

Чтобы скрыть свое недоумение, Эмма сделала большой глоток чаю. В ее представлении беспокоиться о подобных вещах было настолько странно и старомодно. Интересно, что бы подумали Дэниэл с Мози, если бы узнали, что они с Саймоном частенько ездили на конференции вместе с коллегами противоположного пола — иногда в группах, а иногда и просто вдвоем. Часто делегаты на таких конференциях не то что жили в одной комнате, но даже спали в одной кровати. У Эммы никогда не было секса с коллегами, и у Саймона, по всей видимости, тоже, — однако она не была на сто процентов уверена в этом. Он был очень замкнутым человеком, и для него было бы дикостью отвечать на вопросы интимного характера. Эмма почувствовала внезапный укол ревности, вспомнив о женщине, которая сейчас находится рядом с Саймоном. Доктор Фрида Эрикссен — гляциолог[2] из Финляндии. Саймон говорил, что в составе экспедиции будет одна женщина, и на прощальной вечеринке Эмма наконец ее увидела. Это была классическая скандинавская красавица с белокурыми волосами и идеальной светлой кожей, в возрасте тридцати с лишним лет. Все мужчины на вечернике, включая Саймона, не сводили с нее глаз.

Эмма постаралась выдавить из себя как можно более непринужденную улыбку.

— Спасибо, но мне действительно все равно, что обо мне подумают. Я никого здесь не знаю и завтра отсюда уеду.

— Тогда нет проблем. — Мози, казалось, был доволен таким исходом дела. — Я пойду в деревню. Меня пригласили на свадьбу.

Эмма украдкой посмотрела на Дэниэла. Ей показалось, что он тоже доволен ее решением. Может, он точно так же, как и она сама, чувствовал, что после всего пережитого за эти два дня им стоит побыть вдвоем в этот последний вечер.

Уже сгущались сумерки, когда над их головой снова пролетел самолет. Дэниэл готовил ужин в кухне, а Эмма сидела рядом на деревянном табурете и чистила арахис. Услышав вдалеке гул самолета, Эмма резко вскочила и подняла голову к небу. Дэниэл подошел и встал рядом, глядя в том же направлении, что и она. Самолет возвращался из пустыни обратно в Малангу. Не сводя глаз с самолета, Эмма представляла, что внутри него, в кабине, сидит Энджел, целая и невредимая. Дэниэл говорил ей, что пилот может совершить посадку в любом месте в пустыне. Если кто-то из поисковой команды увидит девочку с высоты, самолет тут же сядет на землю и подберет ее.

Самолет пролетел низко над самой станцией, испугав своим гулом верблюдов. Эмма повернулась к Дэниэлу лицом и встретилась с ним взглядом. Им не нужны были слова, чтобы понять мысли друг друга. Они оба думали об одном и том же, надеясь на чудо. Они проводили взглядом самолет, на серебристом брюхе которого сверкнули отблески заходящего солнца.