Римская империя. Величие и падение Вечного города - Айзек Азимов

В целом это твёрдое правление пошло на благо государству, которое могло жить под властью военной деспотии с большим успехом, чем во времена расточительности или анархии. Фактически во время правления Севера границы Империи оставались неприступными несмотря на то, что войска были заняты сражениями друг с другом вместо того, чтобы охранять внешние рубежи. К счастью, в то время величайший соперник Рима, Парфия, была занята постоянными гражданскими войнами, которые ослабляли ее с такой скоростью, что Рим, несмотря на общий упадок, по-прежнему находился в лучшем положении. Когда парфяне все же начали наступление, рассчитывая воспользоваться тяжелым положением соперничающей державы, Север был готов дать им достойный отпор: война с иностранцами была именно тем удачным случаем, который мог основательно сплотить государство под его властью. В 197 г. легионы императора, вдохновлённые недавней победой над Альбином, снова отправились на Восток и без труда разбили врага. Когда в 202 г. император вернулся в Рим, его встретили триумфом, и в честь своей очередной победы он построил арку, сохранившуюся до нынешних дней.

В период мира, который последовал за этими событиями, Север занялся реорганизацией судопроизводства и государственных финансов. В этом ему помогал известный юрист Эмилий Папиниан, пересмотревший римское законодательство и чьи поправки стали основой законов, действующих в течении трех последующих столетий. Однако, несмотря на все усилия, финансовые преобразования не помогли остановить упадок Империи. Север был вынужден снизить содержание серебра в монетах, а это один из наиболее характерных признаков экономического спада.

Жена императора, Юлия Домна, интересовалась философией и сумела придать его царствованию оттенок интеллектуального превосходства, совершенно чуждый императору-полководцу. К примеру, она окружила себя такими людьми, как врач Гален (он прожил при дворе свои последние годы и умер около 200 г.), Диоген, которого обычно звали Диогеном Лаэртским по названию городка в Малой Азии, откуда он был родом. Его слава объясняется тем, что этот человек написал краткие биографии известных философов древности, рассчитанные на среднего читателя и в основном состоящие из сплетен о личной жизни ученых и особо драматическими цитатами из их работ. Без сомнения, эта книга очень подходила для праздных джентльменов, готовых с удовольствием поболтать о философах и философии, не давая себе тяжкого труда прочесть все, что те написали, а серьезные ученые того времени считали ее недостойной внимания. Тем не менее, широкая популярность сочинения Диогена означала, что с его книги сделали множество копий, которые сохранились до наших дней, в то время как более достойные, но менее известные сочинения погибли. Таким образом, о некоторых великих философах древности мы знаем только то, что говорится в книге Диогена Лаэртского, и нужно быть благодарными ему хотя бы за это.

Сам император Север дружил с Дио Кассием, довольно известным историком. Его отец во времена правления Марка Аврелия служил наместником Малой Азии, и Дио Кассий родился там же, но в 180 г. переехал в Рим, при Коммоде входил в сенат и сумел пережить это трудное время, тогда как многие из приближённых императора погибли от его руки. При Севере и его ближайших преемниках он занимал высокие государственные должности. Кассий написал историю Рима, из которой до нас дошли части, касающиеся последних пятидесяти лет существования Республики и первых пятидесяти после установления власти Империи. Именно этим книгам мы обязаны тем, что довольно много знаем о временах Цезаря и Антония.

В 208 г. императору пришлось лично отправиться в Британию, чтобы способствовать активной борьбе с горцами дикого севера. Она уже слишком многого стоила Риму; местные оккупационные легионы были истощены постоянными столкновениями, регулярное снабжение на острове организовать было нельзя, и оружие, продукты и снаряжение приходилось перебрасывать морем с материка. В конечном счете, учитывая, что подавление восстаний в Британии стоило куда больше, чем она приносила дохода, Септимию Северу пришлось удовлетвориться номинальными жестами, призванными продемонстрировать местным племенам варваров силу римского оружия. Он добился некоторых уступок и использовал их как предлог для прекращения военных действий, чтобы скрыть тот факт, что, в сущности, его легионы вынуждены были отступить, оставив завоеванные рубежи. Император решил оставить без охраны стену Антонина, построенную за пятьдесят лет до описываемых событий в Шотландии, и приказал своим солдатам отступить к Адрианову валу, заняв там оборону. Эту позицию было гораздо удобнее защищать, там римские легионы и остались до тех пор, пока не вынуждены были по политическим соображениям окончательно оставить Британию.

Северу не суждено было покинуть остров. Ко времени этого похода ему было уже далеко за шестьдесят, он многие годы ужасно страдал от подагры и в 211 г. (964 г. AUC) умер от этой болезни в Эборакуме (современный Йорк).

Каракалла

Для того чтобы увеличить свою популярность и сделать более законным получение титула императора, Север не отказал себе в удовольствии официально заявить, что он является сыном Марка Аврелия и братом Коммода. Это отразилось на имени его старшего сына: изначально его звали Бассиан, но после того как его отец взошел на престол, молодой человек стал Марком Аврелием Антонином. Однако, как и в случае с Калигулой, его имя заменили прозвищем, названием любимой одежды молодого человека, длинного плаща вроде тех, которые носили галлы и который назывался каракалла.

Каракалла вместе с братом, Гетой, служил в Британии во время последней кампании Севера, и после его смерти оба брата унаследовали престол в качестве соправителей, так же как это полстолетия назад случилось с Марком Аврелием и Луцием Вером. Однако Каракалла не собирался отказываться от власти, к тому же братья ненавидели друг друга лютой ненавистью. В Британии они на короткое время заключили мир, но при первой же возможности поторопились вернуться в Рим и, так или иначе, начать борьбу друг с другом. В 212 г. Каракалла победил, убив Гету и всех, кого подозревал в сочувствии ему, и таким образом обеспечив себе возможность спокойно править государством. Солдат он щедро наградил деньгами и взамен обрел их поддержку, после чего уже и вовсе не о чем стало беспокоиться. Поддерживаемый армией своего государства, император мог быть уверен, что никто не посмеет оспорить его права или покуситься на то, что он считал своим.

Самым известным римлянином, павшим в борьбе нового императора против сторонников своего брата, был Папиниан, друг и советник Септимия Севера, известный составитель законов. Он сопровождал отца нынешнего правителя в походе на Британию, а после его смерти сделался опекуном Каракаллы и Геты, которым тогда было немногим более двадцати лет. Папиниан старался сохранить мир между братьями, но потерпел неудачу и, как это часто бывает с миротворцами, завоевал ненависть обеих сторон, так что, скорее всего, ему не удалось бы уцелеть и в том случае, если бы в борьбе за власть победил Гета.

Каракаллу, как и Калигулу, Нерона и Коммода, испортило дворцовое воспитание, поэтому он не сумел стать сильным императором и правил всего лишь шесть лет. За это время была создана одна значительная постройка: гигантские термы Каракаллы, занимавшие пространство в 33 акра. Развалины этого сооружения всё ещё стоят в Риме и привлекают внимание туристов.

В течение всей истории Рима привычка к омовениям приобретала всё большую популярность, а в имперские времена форма этого действия достигла вершин роскоши. Общедоступные бани (термы) представляли собой огромные анфилады комнат, где купальщик мог переходить из ванны в ванну, причем в каждой поддерживалась определенная температура. Существовали парильни, гимнастические залы и комнаты для умащения и массажа и даже комнаты отдыха, где посетитель мог почитать, побеседовать или услышать декламацию. Все это стоило не слишком дорого, и потому бани были очень популярны. Граждане, обладавшие хотя бы минимальными средствами, проводили в термах целые дни, между омовениями читая свитки знаменитых философов, беседуя между собой или закусывая. Таким образом, в общественной жизни Рима бани играли приблизительно такую же роль, как клубы для британских джентльменов недавнего времени.

Конечно, гораздо лучше, что люди идут в такие заведения, а не на бои гладиаторов или схватки диких зверей, но, тем не менее, римские сатирики, философы-стоики и ранние христиане считали роскошь, окружающую бани, бессмысленной и попросту неприличной. В основном осуждались те, где мужчины и женщины проводили время в одном помещении, что давало повод строгим моралистам вообразить, что в купальнях творятся всяческие мерзости, чего в действительности, вполне возможно, вовсе и не было. Древний мир относился к наготе совершенно иначе, чем это принято у нас; только христиане считали красоту человеческого тела греховной. К примеру, греческие атлеты соревновались совершенно обнаженными, и это никого не шокировало. Поэтому вовсе не обязательно, что мужчины и женщины в банях предавались разврату. Скорее всего, вероятность этого не больше, чем, скажем, на современном пляже.