Монгольская империя Чингизидов. Чингисхан и его преемники - Александр Доманин

Тот послал к Тогрил-хану гонца с просьбой присоединиться к походу на татар: «Татары наши старые враги. Они губили наших дедов и отцов. Поэтому и нам следует принять участие в настоящем кровопролитии». Кераитский хан в очередной раз согласился помочь своему названому сыну. Вскоре объединенное монголо-кераитское войско обрушилось на татар, укрывшихся в урочищах Хусуту и Нарату вблизи Ульджи. К походу пригласили присоединиться и юркинцев, но те к месту сбора не явились.

Оказавшиеся меж двух огней татары потерпели полное поражение. Монголо-кераитская рать выбила их из укреплений и на равнине окончательно разбила. Предводитель татар Мегуджин-сеулту был убит, победители захватили большую добычу. Огромная масса полоненных татар была разделена между двумя вождями. Так Темучин получил значительное количество новых подданных, которые вскоре влились, хотя и на вторых ролях, в монгольское войско. Тогда же, кстати, в одном из татарских стойбищ был подобран мальчик в парчовой шубке, подбитой соболями. Это и был знаменитый впоследствии Шиги-Хутуху, будущий Хранитель Ясы Чингисхана (то есть, верховный судья всех монголов) и вероятный автор «Сокровенного Сказания»{Так по Рашид ад-Дину. Все же более вероятно, что появление юного Шиги-Хутуху в ставке Темучина относится к 1184 году. С этого времени в «Сокровенном Сказании» местоимение «они» заменяется на «мы», да и в 1206 году Шиги-Хутуху предстает в «Сказании» вполне взрослым человеком.}.

Отплатили союзникам за победу и китайцы. Обрадованный Вангин-чинсян от лица императорского правительства присвоил двум степным вождям высокие, согласно китайской иерархии, официальные титулы. Тогрил получил очень значительный титул «вана» — второй в китайском церемониале, сразу вслед за императором — «ди». Темучин получил звание «джаутхури» — это можно перевести как «полномочный комиссар на границе». Для монгольских кочевников, людей очень простых, эти звания значили немало. Они ясно указывали на союз двух вождей с одной из сильнейших держав того времени, и это означало, что их авторитет, пусть и номинально, подкреплен отныне могучей силой.

Воин-монгол в полном облачении. Китайский рисунок XIV в.

В разгар воинских празднований в честь победы над татарами Темучин получил известие, что юркинцы в его отсутствие напали на его собственный курень, где в тот момент находились только старики и дети. Десять человек было убито, а еще пятьдесят ограблены донага. От такой вести Темучин пришел в ярость и тут же бросил свое войско в новый поход. У берегов Керулена он настиг армию юркинцев и разгромил ее наголову. Всех плененных юркинцев и их союзников он сделал наследственными утэгу-боголами, а их вождей (и своих довольно близких родственников) Сэчебеки и Тайчу казнил как предателей. Это стало первой, но далеко не последней расправой Темучина над родичами.

Вскоре пришла очередь Бури-боко, который, кстати, являлся двоюродным дядей Темучина. По приказу самого хана во время состязаний по борьбе, в которой, по сведениям источников, Бури не было равных в монгольской степи, он был предательски убит Белгутэем.

В последующие годы (1197–1200) Темучин еще больше укрепил свою власть. Войско его, за счет пленных и вновь присоединившихся, заметно выросло; неисчислимыми стали конские табуны, пополненные лошадьми, захваченными у татар и юркинцев. К началу XIII века Темучин превратился в одну из самых значительных фигур в монгольской степи.

Его возросшая мощь не могла не встревожить его многочисленных противников. Против нового хозяина монгольской степи выступили едва ли не все племена — как нирун, так и дарлекин — еще сохранявшие самостоятельность. В год курицы (1201 год — первая точно указанная дата в «Сокровенном Сказании») в урочище Алхой-будах состоялся грандиозный курултай, в котором участвовали не только монголы, но и часть их соседей, обеспокоенных возвышением Темучина. Своих полномочных представителей из числа высшей знати прислали меркиты, татары, ойраты и даже далекие найманы. На курултае рассматривался один главный вопрос — кто сможет противостоять Темучину. Выбор пал на Джамуху. После соответствующих обрядов, этого бывшего лучшего друга, а ныне заклятого врага Темучина, провозгласили гурханом, тем самым как бы отказывая в признании ханского титула за наследником Борджигинов. И сразу после этого началась подготовка к грандиозной войне, которая должна была определить, кому быть хозяином в монгольской степи.

Несмотря на явно конфедеративный характер нового объединения, силы, собранные противниками Темучина, были огромны. В одиночку справиться с этой, готовой навалиться на него лавиной, он шансов не имел. И Темучин вновь (в который раз) обратился за помощью к старому уже Тогрил-хану. И снова кераитский владыка не смог отказать своему названому сыну. Вскоре объединенная армия монголов Темучина и кераитов Тогрила выступила навстречу огромному, но разношерстному войску Джамухи.

Две гигантских по степным меркам того времени армии встретились в битве близ урочища Койтен. Сражение оказалось чрезвычайно кровопролитным и не дало перевеса ни одной из сторон. Но тут в дело вмешалась стихия, сыгравшая роль невольной союзницы Темучина. На войско конфедератов, отошедшее к Койтену, обрушился страшный ливень, сопровождавшийся ураганом. Суеверные союзники Джамухи — найманский Буюрук-хан, меркитский вождь Хуту, сын уже известного нам Тохтоа, и ойратский князь Худуху-беки посчитали это плохим для них предзнаменованием и под покровом наступившей ночи ушли, бросив Джамуху на произвол судьбы. Когда уход ненадежных союзников обнаружился, то и между двумя последними группами, составлявшими армию гурхана — тайджиутами и монголами Джамухи — вспыхнула распря. В конце концов, слабо спаянное дисциплиной войско окончательно раскололось и стало отступать. Тайджиуты во главе с Аучу-багатуром двинулись вниз по Онону, а последние оставшиеся верными гурхану люди бежали вниз по реке Аргунь.

Подобное развитие событий привело к тому, что и монголо-кераитское войско тоже было вынуждено разделиться. Тогрил-хан отправился преследовать Джамуху, а Темучин двинулся по следам за тайджиутами. Поскольку вместе с воинами Аучу-багатура следовал и практически весь тайджиутский улус (то есть, население), тогда как у Темучина была только мобильная конная армия, то беглецов настигли быстро. Ожесточенная битва на берегу Онона, в которой тайджиуты, заметно уступая в силе, неожиданно оказали отчаянное сопротивление, фактически закончилась вничью. О кровавом характере битвы говорит и тот факт, что в ней тяжелое ранение в шею получил и сам монгольский хан. Жизнь Темучину спас, показав себя при этом настоящим героем, верный Джелмэ. Уже к утру хану стало лучше, и тут же пришло известие, что за ночь войско тайджиутов разбежалось кто куда, бросив народ, который оно должно было защищать. Понимая свою обреченность, тайджиуты сдались на милость победителя. Одним из сдавшихся оказался и давний спаситель Темучина — Сорган-шира, который был утэгу-боголом у тайджиутов. Хан помнил добро и очень обрадовался встрече, хотя и упрекнул Сорган-шира за то, что тот так долго не присоединялся к нему.

Другой знаковой фигурой, появившейся в то утро в лагере Темучина и затем сопровождавшей хана в течение четверти века, до самой своей смерти, стал еще один тайджиутский утэгу-богол из племени йисут по имени Джиргоадай. Знакомство его с Темучином состоялось при примечательных обстоятельствах. Хан спросил у пленных тайджиутов, не знают ли огни, кто подстрелил в битве его коня (он явно скрывал факт собственного ранения), ведь стрела прилетела именно с той стороны, где находились простые люди улуса, а не от тайджиутских багатуров Аучу. И Джиргоадай смело ответил: «Это я стрелял! Можешь казнить меня, хан, можешь миловать — но если удостоюсь милости, то буду служить тебе верно». Темучин, покоренный доблестью меткого стрелка, простил его и поставил в войско десятником. В знак свершенного им подвига (а как еще можно расценить ранение, нанесенное самому хану?) Темучин даже дал ему новое имя: Джиргоадай превратился в Джебэ («джебэ» по монгольски означает «стрела»). Вскоре он из десятника стал темником и одним из талантливейших полководцев Чингисхана. Джебэ был одним из двух (наряду с Субэдэем) руководителей прославившегося в истории рейда, победителем русских на Калке.

В степи же после победы над тайджиутами положение Темучина резко изменилось. Вскоре были разбиты остатки тайджиутского войска, его вожди Аучу-багатур и Ходан казнены, а простые воины влились в армию Темучина. Пожалел хан только одного своего врага — Таргутай-кирилтуха. Темучин сохранил ему жизнь — может быть, из уважения к его старости, а может быть, вспомнив, что четверть века назад, когда Таргутай так же владел его жизнью и смертью, вождь тайджиутов тоже отказался от казни юного наследника Есугэя.