Подари мне горы! - Кэй Мортинсен

— А такое по правде возможно? — грустно спросил Уилл.

— Разумеется, Уилл, — ответила Дженнифер. А про себя подумала: если только с этим согласится Бардалф.

— Я думал, Уилл, тебе нравится колесить по миру, — сказал Бардалф.

— Нравится. Это классно! — ответил подросток. — Мне нравится посещать новые места и получать знания сначала из твоих уст и из тех мест, которые мы видим, а не из…

— Надо же! — воскликнул Энди. — Твой отец учит тебя!

— Да. Мы ведем слишком бродячий образ жизни, чтобы я посещал школу, — пояснил Уилл. — Отец приучает меня присматривать за обменным курсом стран, где мы останавливаемся, за местными ценами… Последней моей учебной темой, к примеру, было влияние рельефа местности и климата на образ жизни людей. Я также с интересом изучаю национальное искусство в каждой стране… А когда отец заканчивает очередную книгу, мы говорим о том, что я успел познать самостоятельно. Конечно, когда он занят писательством действительно по уши, я занимаюсь своим образованием только сам. И мне это доставляет истинное развлечение. Я постигаю основы местного языка, рисую, а порой просто много читаю.

Воображение Дженнифер кипело, как вулкан. Покойная жена Бардалфа была романисткой, и они, очевидно, проводили многие часы и дни вместе, работая над рукописями.

— Я пишу детективные романы, — сказал он, встретив ее вопросительный взгляд. — Печатаюсь под псевдонимом. Никто из читателей не знает моего настоящего имени. Я не хочу, чтобы кто-то вторгался в мою личную жизнь. А путешествуем мы с сыном для того, чтобы я мог выбирать место действия для своего очередного романа.

— Ух ты! — воскликнул Энди. — Значит, ты знаменит?

— По крайней мере, он небезызвестен, — спокойным тоном заметил Уилл.

— Но мои книги выходят под псевдонимом. — Бардалф многозначительно посмотрел на сына.

— Мы никому не скажем, даже если будем знать твой псевдоним. Правда, Энди? — сказала Дженнифер.

По всему было видно, что Бардалф не намеревался сообщать ей псевдоним, под которым он печатался, и это больно задело ее. Значит, он не хотел, чтобы она знала об этой важнейшей части его жизни.

— Я горжусь отцом и той работой, которую он делает, — заметил Уилл. — Но знаешь, па, — обратился он к Бардалфу, — сейчас, когда я впервые оказался в этом месте, мне бы хотелось остаться здесь. Мне жутко понравился этот дом. Мы подружились с Энди. И мне очень подходит Дженнифер как мать. Я бы выбрал ее из миллиона других женщин…

— Только из миллиона? — спросил Бардалф и высоко приподнял одну бровь.

— Из десяти, если хочешь, — уточнил Уилл.

— Из миллиарда, — сказал Энди.

— Ладно, Уилл, — пояснил Бардалф, — мы остаемся здесь с тобой по крайней мере на пару лет. Как у нас закрутится жизнь после этого, мы не знаем. Ты сам представляешь.

Целых два года с ним! Дженнифер была без ума от радости. Такой срок они будут находиться с ним рядом! А потом, возможно, эти соседские отношения перейдут в другие, более тесные. А вдруг… они станут мужем и женой?

Может быть, она не сможет заменить ему его красавицу-жену, но станет просто важной частью его жизни? А большего ей и не нужно было.

11

Бардалф сказал Дженнифер, что у него есть работа, и удалился в кабинет, однако сосредоточиться над уймой набросков и записок для будущей книги ему не удалось. Весь вечер он поцеживал виски и размышлял о том, как добиться, чтобы его жизнь включала лишь два существа — его самого и его сына Уилла. И никого больше.

Правда, был еще один человечек, которого он не мог исключить из своей жизни. Дженнифер. Эта женщина тоже заполняла его мысли, нарушала их логический ход. Но завтра он, возможно, что-нибудь придумает, и его жизнь войдет в сбалансированное, нормальное русло.

Чувствуя необычную усталость, Бардалф медленно добрался до прихожей и вошел в гостиную, где сидела Дженнифер и изучала книгу рецептов.

Неожиданно у него появилась невероятная идея: остаться с этой женщиной навсегда. Но тут же он приложил максимум усилий, чтобы отделаться от этой идеи. И произнес несколько простых фраз:

— Ужин был прекрасный. Я иду спать. Увидимся завтра. Спокойной ночи.

Она поднялась с дивана и с улыбкой посмотрела на него. Он хотел было сделать прощальный кивок и уйти, но не мог. Его ноги будто приросли к полу.

— Спокойной ночи, — мягко сказала она и, подойдя к нему, обвила его шею руками.

А в следующую минуту они уже целовались. Жарко, трепетно, свободно.

— Я рада, что понравилась Уиллу, — шепнула она и теснее прижалась к нему.

Его взгляд устремился куда-то вдаль, будто просверливая стену. Желание сына иметь мать потрясло Бардалфа.

Точно так же его удивило недвусмысленное стремление Уилла обрести в жизни какую-то стабильность, осесть на одном месте, иметь постоянный дом. Бродяга тянется к дому, с грустью подумал он, а домоседа манят странствия.

— Мне никогда еще не приходилось целовать знаменитого писателя, — проворковала Дженнифер в шею Бардалфа. — Смею предположить, что ты литературный гений и, подобно многим гениям, не имеешь баснословного богатства.

Он улыбнулся и сказал:

— Я достаточно богатый человек, но при себе просто не держу много денег. Они приходят, я кладу в карман столько, сколько мне надо на текущие расходы, а остальные суммы…

— Идут на благотворительность? — перебила она его.

— Хочу надеяться, что эта тайна останется сугубо между нами.

Дженнифер ласково погладила его щеку и прошептала:

— Я никогда еще не встречала такого удивительного мужчину!

Гордость, радость, удовлетворение наполнили все его существо. Он поцеловал ее в кончик носа и шутливо сказал:

— Ты еще мало встречала мужчин.

И, еще раз пожелав ей спокойной ночи, быстро удалился в свою комнату.

Утром Бардалфа разбудили солнечные лучи: пронзив незашторенные окна, они заскользили по стенам, потанцевали на столе и полу, коснулись подушки и наконец безжалостно уперлись в его веки.

Позавтракав, он отправился в окрестные горы. Ему хотелось побыть одному, подышать свежим воздухом, ни о чем не думать. Но мысли не оставляли его в покое и здесь, на лоне дикой природы. Те же мысли, которые без конца тормошили его в «Монтрозском углу». И не только мысли, но и чувства. Чувства к Дженнифер. Они отодвинули на задворки все другие. Никогда еще он не испытывал таких сильных, глубоких чувств ни к одной женщине.

Но он должен помнить, что постоянные отношения с любой женщиной приведут в конце концов к тому, что он потеряет столь дорогую ему личную свободу.