Семейные портреты - Тамара Михайловна Афанасьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нет, что ни толкуйте, но если женщина хорошо и умело исполняет обязанности хозяйки дома, то ее с полным правом можно называть разносторонне развитой личностью. Ведь чтобы быть большой хозяйкой маленького государства, которым является семья, надо быть одной во многих лицах: педагогом, психологом, экономистом, дипломатом, лекарем, пекарем, художником, поэтом, актрисой, драматургом и режиссером (семейных сцен, без которых редкая из женщин обходится), руководителем и подчиненным одновременно. И всегда импровизатором. Потому что здесь не заготовишь заранее сценария: в одном доме ситуация дважды не повторяется, как бы ни был однообразен и заучен быт: смена погоды, глядишь, смена настроения, а значит, меняется реакция на стандартную обстановку.
Семейная работа — это непрекращающийся эксперимент, творчество, труд, не имеющий конца, не позволяющий остановиться, застыть в самодовольном покое: я сделал все, что мог, пусть другие сделают лучше. Семейная работа, наконец, сложнейшее из производств — производство человека.
«Если люди не верят, что математика проста, то это только потому, что они не осознают, насколько сложна жизнь».
Так говорил один из основателей кибернетики, Джон фон Нейман. И точно указал нашу общую беду (а может, счастье, говорят же древние: в многознании много печали). Не осознаем мы, что каждым своим шагом, словом творим великое действо жизни. А тот, кто проникался этим сознанием, по-иному начинал воспринимать и оценивать и хлопоты по дому. Приблизившись вплотную к основному «объекту» этих трудов — ребенку, они тоже восклицали: «Нет ничего интереснее человека, нет ничего сложнее и выше судьбы воспитательницы!» Признавали и то, что направлять массу, наставлять с кафедры или амвона куда легче, чем вырастить отдельную личность.
С этим пониманием постепенно приходит и признание общественной ценности очень приватных, очень личных забот женщины. И стоит прийти к этому признанию, как вслед за панегириками раздаются призывы… освободить ее от этой тяжелой доли. Так возникает и укрепляется этот круг, по которому мы топчемся, словно привязанные кони. И никак не поймем: гордиться семейными успехами или скрывать их, радоваться приобретенному в этом повседневном верчении преимуществу, навыкам и умениям или горевать о потерянном для профессиональных достижений времени.
Именно глядя с этой позиции на изменения в нашем доме, стоит определить точно, что мы приобретем, превратившись из «кустаря-универсала» в «диспетчера» налаженной службы, а что потеряем? Не повлечет ли «переквалификация» хозяйки те же проблемы, коими нынче мается и общественное производство? Освобождая себя от тяжелых, многооперационных физических работ, мы «освободились» и от необходимой человеческому организму мышечной нагрузки. И все больше культивируем профессиональную однобокость, становимся похожими на людей с флюсом, приобретаем «профессиональный идиотизм», который, по Марксову выражению, непременно появляется у специалистов. И все больше утрачиваем физиологическое совершенство, которого достигли благодаря разнообразию, универсальности занятий наших предков.
Как сохранить преимущества универсализма в нашей домашней работе, избежав его недостатков, его низкой эффективности? По всей вероятности, такая постановка вопроса для нашей семейной практики более плодотворна, нежели яростные и скороспешные стремления избавиться от «натурального хозяйства» семьи.
Если все-таки принять концепцию, выдвинутую озабоченными нашими тяготами учеными, и вообразить, как сложится семейная жизнь, коли вместо домработниц, что перевелись, завести домроботников, переложить наши труды и заботы на их железные плечи? И чтоб, хоть старый, хоть малый, хоть умный и ловкий, хоть неумеха, все одинаково могли — чик-чирик! — получать требуемые услуги, удовлетворяли свои потребности в пище физической и духовной…
А что особенно напрягать воображение, уже есть такой роман-прогноз «451° по Фаренгейту» Рэя Брэдбери. Помните: жена главного героя, прикованная к постели (не болезнью — бездельем), интересуется только «телевизионной родней», не замечая собственного мужа. Да и он не знает толком, зачем каждый вечер возвращается в опостылевший дом, к этой совершенно чужой ему женщине, погруженной в «автоматические» драмы и развлечения.
Когда этот роман появился, он казался больше фантастическим, теперь все более научным. События движутся именно в этом направлении, и очень резво. Роман-предостережение всем увлекающимся идеей всеобщей автоматизации. В том числе и быта.
Судя по новым данным, добытым учеными, мы уже сократили физическую нагрузку столь решительно, что ее осталось всего 1—2 процента от тех возможностей, коими наделила нас природа. Как видите, и в этом плане есть основания бить тревогу, услышав призывы освободиться от оставшейся малости как от «пережитка прошлого».
— Автор зовет нас назад, в пещеры, к каменным топорам и дымному костру, вокруг которого после охоты на диких зверей собирается многочисленная семья-род! Ведь только в таких условиях получат применение 98 процентов неиспользованных сил, заложенных в человеке, некогда один на один сражавшемся с медведем.
Так и вижу эти строки в письме, что спешит отослать в редакцию читатель-оппонент. Не спеши, дорогой, как говорят в Грузии, выслушай до конца, может, спорщик не так уж и не прав. Тем более, что автор не относит себя к числу руссоистов, призывающих вернуться назад, к природе. Автор, как и ты, считает: назад, в пещеры, возврата нет — нас слишком много. Вперед, конечно же. Но вот куда?!
Давайте поглядим теперь не в прошлое, а приглядимся к тем, кто в облегчении домашнего хозяйства преуспел больше нас. Как у них складывается ситуация?
Передо мной книга американского ученого К. Купера «Новая аэробика», посвящена она оригинальной оздоровительной системе, получившей признание
