Семейные портреты - Тамара Михайловна Афанасьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот пример такого вполне честного, а не подтасованного подхода. Социологи вычислили, сколько километров женщина проходит от плиты к обеденному столу и обратно. Многие километры! Можно, узнав это, начать жалеть себя и клясть тех, ради кого это делается. А можно и обрадоваться: ведь благодаря этим километрам на многие годы удлиняется сам жизненный путь в сравнении с теми женщинами и мужчинами, кто пролеживает это время на диване.
Сейчас широко обсуждаются условия сокращения рабочего времени для матери-труженицы. Очень нужная и своевременная мера. Кроме справедливого выравнивания загруженности мужчин и женщин, здесь в первую очередь принимается в расчет необходимость предоставить матери возможность больше внимания и сил уделять семье, воспитанию детей. Однако эта мера будет действовать лишь в том случае, если женщина захочет высвободившееся время потратить именно на дом, на детей. А если вместо бега с детьми на лыжах она предпочтет беготню по магазинам за новомодными тряпками? Посмотрите, кто долгими часами стоит в очередях за всякого рода импортными новинками, часто вовсе не нужными, зато «престижными», — отнюдь не одни «холостячки», но и вполне солидные и почтенные матери семейств. Подумаем, что будет, если вместо сидения с малышом за интересной книжкой она будет лишние часы проводить за «собеседованием» по телефону или в кафе с сигаретой в зубах проводить время за «светскими новостями». (Между прочим, на мой взгляд, современные женщины оттого так охотно и много стали курить, что их руки все чаще остаются праздными. В недавнем прошлом наши «предки» отдыхали за вязаньем и вышивкой. И рты у них были тоже заняты более полезным занятием: сказыванием сказок, складыванием побасенок и песен детишкам, а не милым «трепом», которому мы предаемся слишком часто и подолгу.)
И вообще что изменится, если вместо увеличения производства радости и уюта на душу домашнего населения женщина станет искать способы увеличения собственного потребления всяческих удобств и удовольствий? Ведь ни для кого не секрет: в некоторых самых обеспеченных общественными услугами регионах и самый высокий процент разводов, самый низкий процент рождаемости. И еще высокий процент правонарушений среди подростков, и, как правило, преступления их направлены не против собственности, а против человеческой личности, ее достоинства, здоровья, чести. И напротив, в деревнях, где на долю женщины до сей поры приходятся несоизмеримые с горожанками труды и заботы, все эти отрицательные явления слабее проявляются.
О чем это говорит? Все о том же: не одной «легкостью» быта, не его комфортом семья держится. Что легче дается, недорого ценится. Держится дом желанием женщины его иметь, готовностью ради него трудиться. Вот о воспитании этого желания нам и стоит думать. Очень серьезно думать. Изъяны в женском воспитании обществу обходятся дороже всего, потому что женщина — источник жизни, здоровья нации.
Уверена, не все читательницы сразу примут эту точку зрения об их трудах в собственном доме. Ведь иному человеку так приятно и удобно думать, что все его неудачи и промахи проистекают из неустроенности окружающего его мира. Мы бываем более склонны и готовы к затяжной борьбе с внешними трудностями, чем к малейшим усилиям в перестройке собственных привычек, собственной натуры. А здесь предлагается наряду с необходимыми социальными преобразованиями вести энергичную деятельность по самовоспитанию. И слышатся призывы не к облегчению, а, напротив, к более серьезному, ответственному отношению к извечным женским обязанностям.
Где же эмансипация? За что боролись? А что будут делать в таких тепличных условиях «эти бездельники» мужчины? Примерно такую реакцию встречала я порой, когда пыталась высказать в печати свои позиции на этот счет. И слышала вопросы: да есть ли у автора семья, да знает ли она, что такое работающая женщина-мать?.. И семья у меня есть, и помощников нет, и работаю с малолетства. И выводы делаю на основе собственного, весьма нелегкого опыта и из наблюдений за судьбами множества семей, с которыми сводила меня журналистская профессия.
Естественно, что эти наблюдения касались и мужской части семейства. Однако, как это часто бывает, более четко сформулировать свои представления помогла мне встреча с читателями. Собрался своего рода «круглый стол», один из многих, что нынче устраиваются для обсуждения семейных проблем.
Участниками его оказались почти сплошь женщины. И, как это бывало всегда на женских «посиделках», тут речь практически шла о них, все о них — о мужчинах. Они, дескать, продолжают беззастенчиво эксплуатировать своих «прекрасных половин». Допустив женщин в общественное производство и тем самым облегчив свои экономические тяготы по содержанию семьи, не спешат облегчить домашние заботы и труды своих жен.
— Где равноправие в нашем доме? — страстно восклицали некоторые из участниц собрания. — Даже в разного рода официальных решениях, когда говорится о расширении сети и улучшении работы детских учреждений, предприятий сферы обслуживания, производства домашней техники, по традиции пишут: это меры для облегчения труда женщин. Словно мужчины и впрямь во веки веков освобождены от семейных хлопот, словно и не произошло перемен в правах и обязанностях современных членов семей.
По этому поводу спорящих не было. Все согласились с неправомерностью такого положения. Однако… Несколько энергичных диспутанток были крайне агрессивно настроены в отношении «этих деспотов-мужчин». Хотя ни внешним видом (весьма привлекательным и цветущим), ни биографией (весьма преуспевающих в своих профессиях деятельниц), ни свободной манерой общения, а еще неумением терпеливо и терпимо принимать несходную точку зрения — короче, ничем не походили они на «угнетенных, закабаленных, забитых семьей и мужьями» женщин.
— Мы все разные, а несчастны с ними одинаково! — неожиданным слаженным квартетом воскликнули они. Когда же от общих восклицаний они переходили к конкретике, получалась сущая нелепица: главное их несчастье заключается чуть ли не в том, что мужчины не хотят чистить картошку и мыть посуду. Эта «картошка и посуда» стали в диспуте камнем преткновения, который баррикадой разделял любящих людей.
Если бы я сама не принадлежала к женскому полу и не знала, как наша сестра умеет спрятать, закамуфлировать глубинные чувства, переживания за внешними малозначительными бытовыми пустяками, я, наверное, поверила бы, что и всех проблем-то: обязать мужей выполнять эти и подобные нехитрые обязанности, если они хотят иметь в собственном доме мир и лад. Но так думать и говорить могли бы те, кто слишком низко ценит женщин: будто они и впрямь способны считать себя
