Ковчег спасения. Пропасть Искупления - Аластер Рейнольдс

на Материнском Гнезде. Имплантаты Ауры могли общаться только с имплантатами Хоури, но Скади быстро справилась с установленной Ремонтуаром защитой. Аура теперь росла и развивалась внутри тела Скади, и та получала весь поток технологической информации, прежде достававшейся Хоури и Ремонтуару.

Скади получила вожделенную добычу, но не потеряла голову от радости. Пожалуй, она даже перемудрила. Следовало немедленно умертвить Хоури, но она не сделала этого, решив, что пленница послужит дополнительным рычагом давления на Ремонтуара. Даже после того, как ребенка вырвали из утробы Хоури, та оставалась полезной заложницей. Последовали переговоры, и Скади добилась от Ремонтуара согласия обменять Хоури на различные технологические новинки. Рано или поздно Скади получила бы эти сведения от Ауры, но она была не расположена ждать.

К тому времени ингибиторы уже почти настигли их.

Когда наконец корабли прибыли к Арарату, война приняла позиционный характер. Люди пошли на эскалацию конфликта, применяя новое, почти непостижимое для ингибиторов оружие, а те в ответ прибегли к зловещей стратегии. Враждующие стороны стремились к максимальной скрытности своих действий; любые виды энергии преобразовывались в не поддающиеся обнаружению волны. Специальные проекторы вводили противника в заблуждение, создавая фантомные образы массированных атак. Убойная материя и антиматерия разбрасывалась почти вслепую. В зависимости от расстановки сил и результатов боевых столкновений человеческие группировки заключали между собой союзы или расторгали их, причем положение менялось не только ежедневно, но и ежечасно. Скади соглашалась действовать совместно с Ремонтуаром только в критических ситуациях, когда альтернативой было полное уничтожение ее войск. Аналогичными соображениями руководствовался и Ремонтуар.

Но примерно неделю назад Скади изменила тактику. Она покинула главный корабль и вылетела на легком корвете. Ремонтуар заметил скоростное судно, проскользнувшее между фронтами враждующих сторон. Расчет пределов ускорения корабля позволил сделать вывод, что на его борту как минимум один человек. Небольшая группа ингибиторов пустилась в погоню за корветом, подойдя к планете ближе обычного. Казалось, машины понимают: на его борту находится нечто важное и оно ни в коем случае не должно добраться до цели.

Ингибиторы не догнали корвет, но сумели его повредить. Ремонтуар и его товарищи проследили траекторию корабля, так как его маскировочные системы теперь работали с перебоями. Отметили, как он вошел в атмосферу Арарата и произвел почти неуправляемую посадку на море. Не было никаких признаков того, что на планете кто-то заметил появление корвета.

Через несколько дней на Арарат отправилась Хоури. Ремонтуар отказался послать большой отряд, считая, что его шансы проскочить к планете мимо ингибиторов ничтожны. Допускалось, что лишь крошечной капсуле удастся пройти незамеченной. Ана не только попытается вернуть Ауру, но и найдет способ сообщить о происходящем людям на Арарате.

Васко подумал о том, с какой решительностью Хоури отправилась на чужую планету в одиночку, без надежды на помощь, без уверенности, что удастся спасти дочь. Что же движет ею на самом деле – любовь к Ауре или ненависть к Скади?

Чем больше Васко размышлял об этом, тем меньше сложившиеся обстоятельства казались ему результатом какого-то недоразумения. И он все больше склонялся к мысли, что выйти из ситуации можно путем переговоров. Скади похитила Ауру, но на ее стороне был элемент внезапности, и в случае смерти ребенка или матери она ничего не теряла. Однако теперь обстоятельства изменились. И Скади – если она еще жива и жив ребенок внутри ее – наверняка ждет «гостей».

Как добиться, чтобы она рассталась с Аурой?

В свете кормового прожектора что-то серебристо блеснуло, и Васко, приглядевшись, понял, что сочленитель рассматривает нож, который захватил на своем острове.

Хела, год 2727-й

Рашмика попросила квестора Джонса принять ее по личному делу. Они встретились сразу после торга из-за очередного артефакта в той самой комнате без окон, где она уже бывала с Крозетом. Квестор ждал, сидя за обширным письменным столом, держа сцепленные кисти рук на внушительном животе, выпячивая губы и глядя на нее с подозрением, но и с большим интересом. Время от времени он подносил щепотку корма своему питомцу. Восседая на столе, Мята походила на абстрактную скульптуру из ярко-зеленой пластмассы.

Глядя на квестора, Рашмика гадала, удастся ли в разговоре с ним отличить правду от лжи. С некоторыми людьми это непросто.

– А наша девица настойчива, верно, Мята? – сказал квестор. – Я запретил ей ходить на крышу, но не прошло и двух часов, как она там оказалась. Что же нам с ней, по-твоему, делать?

– Если не хотите, чтобы люди ходили на крышу, покрепче запирайте двери, – сказала Рашмика. – А что касается вашей девицы, то она не любит, когда за ней следят.

– У меня есть обязанности, например беречь пассажиров, – объяснил квестор. – Если вам это не нравится, вы вольны вернуться на Равнину Вигрид вместе с мистером Крозетом.

– Мне хотелось бы остаться на борту, – ответила Рашмика.

– Решили совершить паломничество к Пути?

– Нет.

Рашмика с отвращением вспомнила о привязанных к платформе людях. Она узнала, что эти верующие зовутся наблюдателями.

– Я хочу добраться до Пути, чтобы получить работу. При чем тут паломничество?

– Гм. Мы уже обсудили ваши способности, мисс Эльс.

Джонс запомнил ее фамилию, и это ей совсем не понравилось.

– Да мы почти не затрагивали эту тему. Вряд ли на основании такого короткого общения можно дать мне правильную оценку.

– Вы сообщили, что занимаетесь научными исследованиями.

– Верно.