Клеймо сводного брата (СИ) - Попова Любовь

Проходит не больше минуты этой напряженной ебли в самое горло, когда от череды толчков и собственной кульминации я почти теряю сознание.

Но вдруг все обрывается.

Меня резким броском поднимают на руки, вдавливают в стену, а ноющее от желания нутро с трудом заполняет горячий, влажный орган. Практически протискивается в тесное пространство.

Я цепляюсь за Германа, сквозь туман похоти заглядывая ему в лицо. Вижу его безумие, так схожее со своим.

— Сексуальный маньяк.

— Вот и радуйся, что я не трахнул тебя до совершеннолетия. Потому что остановиться я бы уже не смог, — сопит он мне в лоб и крепче сжимает половинки ягодиц, средними пальцами их раздвигает, потирая между.

Я же еложу на его члене, словно подстраиваясь под размер органа, который сейчас будет меня насиловать. И я закусываю губу, когда Герман медленно ссаживает меня и с размаху натягивает обратно.

Как же я этого хотела. Сколько раз фантазировала. Сколько просыпалась ночами, представляя именно это. Я. Герман. И наше нескончаемое удовольствием, даруемое жесткими влажными ударами тел друг о друга.

Глава 42.

Герман задыхался и дрожал. Фантазии никогда не могли превзойти реальность: настолько это было невероятно, и судя по огню в его глазах, он был того же мнения.

Герман замирает, словно пытаясь сдержать волну оргазма, уже подбирающуюся ко мне. Потом медленно двигается назад и тут же возвращается, впечатывая в стену мое податливое хрупкое тело.

Я стону и вцепляюсь ему в шею ногтями, впиваясь в неё, царапая кожу, словно не желая его отпускать.

— Хочу, чтобы всегда так было, — пискнула я. Герман руками держал меня за ягодицы, то и дело их сминая. Губами уткнулся в изгиб шеи. Я чувствовала бьющуюся жилку внутри себя и влажные волосы, вдыхая умопомрачительный мужской запах, смешанный с моим ароматом возбуждения.

— От тебя с ума можно сойти, — шепчет он, пронзая меня тысячами игл наслаждения, пока лихорадочно целует шею и ключицы. Я немного подвигалась, словно устраиваясь поудобнее перед будущей скачкой. С бешеной скоростью Герман вколачивает член в мое узкое, влажное совершенство.

Глубже, быстрее, сильнее.

Удовлетворяя жажду, которая жила в нас так долго.

Резче, глубже, острее. Без страха, поддаваясь похоти и с завидным размахом предаваясь любви с тем, кого так долго любила. Герман сжимал челюсти от напряжения. А я наслаждалась каждым мгновением, запоминая каждый импульс, приближающий меня к финалу.

Поясница горела огнём, и я знала, что сдерживать оргазм больше не получится.

Слова были не нужны. За нас говорили тела, сталкивающиеся всё быстрее с влажными шлепками.

И даже одежда не была нам помехой. Я уткнулась губами ему во влажную шею, когда он нашёл губами мой сосок и прикусил его.

Грудь же всё чаще и чаще подпрыгивала в такт его движениям. Я всхлипывала, будучи не в силах даже стонать. Горло пересохло, сердце неистово билось, руки и ноги онемели, но он продолжал резко толкаться внутрь. Словно сдерживая свою разрядку.

Наконец я закричала. Неистово! Дёргаясь всем телом, до крови царапая кожу на шее любимого. Сжала влагалищем член словно в тисках.

Спустя несколько секунд Герман расслабился и последовал за мной, орошая лоно горячей влагой.

— Ты оттаяла? — спрашивает он спустя пару минут, спуская меня на пол.

— Пока не знаю, — черчу узоры по его груди в распахнутой рубашке. – Но ты меня определенно согрел.

— Теряю хватку. Сонь. Славу увидеть хочу, пиздец как.

— Я очень рада это слышать, — поднимаю я наконец взгляд, сдувая с лица влажную прядь волос.

И мне нравится то, как на меня смотрит Герман. Мне нравится, как он обволакивает меня своим запахом. И секс уже не причем. Мне просто в кайф стоять возле него. Вот так. Почти не думая.

— Пойдем? – спрашивает он и скользит по влажной руке вниз, после чего переплетает наши пальцы.

И я чувствую приятную вибрацию по всему телу. Радостно, бессмысленно киваю. Мы почти выходим из кабинета, словно в эротическом дурмане. Лишь стекавшая по ноге сперма напомнила мне, что мы совершенно не одеты.

Под смех и легкие уколы иронии мы все-таки собрались и спустились на парковку. Там Герман посадил меня в свой ниссан, что уже не был похож на машину мажора, а выглядел вполне презентабельно.

Мы поехали к моей квартире, адрес которой он, конечно, знал. Ничего удивительного. Я давно чувствовала, что он за мной наблюдает.

Наверное, поэтому так легко согласилась пойти с ним в тот кабинет. Так легко поддалась чувствам, забыв обо всех обидах. Хватит маяться дурью, пора стать счастливой.

По дороге Герман рассказал, что в те дни, когда не звонил, ездил на одно из предприятий подотчётное нашей компании.

Оказалось, что Петя фактически перестал заниматься делами, сливая все деньги на шлюх и казино. Наш отец был даже не в курсе.

К тому времени он серьезно болел и почти не вставал с кровати. Единственная радость была в том, что перед смертью мы с ним почти сблизились.

Когда Герман об этом узнал, он начал искать людей, которым можно продать компанию. Он не хотел, чтобы компания отца стала забвением. Лучше отдать ее тем, кто сможет продолжить дело достойно.

Медведев, фамилию которого я вспомнила совсем недавно, вывел Германа на нужных людей. Но прежде нужно было разобраться с Петей.

Герман был занят делами, я тогда была уверена, что он меня бросил. Снова.

И после его рассказа мой побег стал казаться мне ребячеством. Но я действительно испугалась за себя и Славку. Хотя это и не совсем меня оправдывало.

— Я рассказываю это тебе не для того, чтобы ты чувствовала себя виноватой.

— Поздно.

— Нет, — качает головой Герман. – Дело в том, что у меня было время подумать. И самое главное понять, как обдурить нашего петушка.

— Как?

— Я продал ему свои акции, но слил его собранию акционеров. Они-то уж точно не захотят терять свои деньги. Так что президент компании, с которой я обсуждаю продажу, скоро придет и купит его со всеми потрохами, иначе он останется без средств к существованию.

— Ты жестокий человек, — кладу руку ему на бедро, радуясь, что он смог проучить Петю. Правда существовало беспокойство, что я так и не получила развод с ним. А теперь после наказания он может и заартачиться.

— Он ведь бил тебя? — вдруг напрягается Герман, и я только замечаю, как мы оказались возле моего дома. Я быстро проматываю в голове воспоминания и понимаю, что он бы бил, но мой организм защитил себя потерей памяти после того удара об стену.

— Один раз. Сразу после твоего ареста, — беру ладонями лицо любимого. — Надеюсь, ты не поедешь разбираться. Ты сам сказал, компания скоро уйдет с молотка. Он останется без денег. Для него и его семьи — это худшее наказание.

— Но я бы хотел свернуть ему шею. Ты не представляешь, как.

— Лучше поцелуй мою и пойдем, я покажу тебе, чему научился Слава. Он уже ползает. Такой забавный, — Герман утыкается мне носом в шею, часто дышит, словно успокаиваясь, и только потом прижимает к себе. Действительно целует в шею. Но резко отстраняется. Словно не уверенный, что сможет сдержаться. Даже после того марафона, что пережили пол часа назад.

— Давай выйдем, а то придётся еще на пол часа задержаться в машине.

— Так мало? — шучу я и со смехом выхожу. Затем широко открываю глаза, когда вижу огромного медведя, которого с серьезным видом доставал из багажника Герман. Как он туда поместился?

— Он больше Славы, Герман!

— Ну, мы пока не будем медведю давать с ним играться, хорошо? — подмигивает Герман и берет меня за руку.

Вместе мы заходим в подъезд, минуя любопытные взгляды соседок, что любят отдохнуть на лавочке. Посплетничать. Обсудить, почему молодая мамаша без папаши.

В подъезде мы еле влезаем в лифт с медведем, так что Герман прижимает меня к стене и излюбленным методом ласкает губы.

Но звонок того, что кабина уже доехала на нужный этаж, развел нас в стороны. Жаждущих продолжения. Тяжело дышащих. И счастливых.