Мой мир: рассказы и письма художницы - Наталья Григорьевна Касаткина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наташа
53. 10 февраля, 10 марта 1979, Москва
Дорогая Любочка!
Спасибо тебе за письмо и за поздравление по случаю моего дня рождения. Пишу на работе: отменили утреннюю съёмку и есть просвет. <… >
Я всё время безумно занята по мелочам на работе. Надоело всё это предельно. Чувствую себя на пределе. Серьёзно думаю о бегстве отсюда, пока не загнулась. У нас в МОСХ-е организовывается театральный комбинат, м. б. пойду туда или ещё куда-нибудь.
Летом приезжал Жорж, я болела (в отпуске) и он героически 1,5 месяца всё делал: покупал продукты, готовил очень вкусную еду, прогуливал меня на ночь вокруг Матвеевки, возил за город с креслом и сумкой еды и т. д. И всегда с хорошим настроением. Хотел приехать в январе, но не смог. М. б. приедет в марте. А осенью собирается уехать во Францию, обещается каждый год приезжать. Поживём-увидим.
Наталья Касаткина. Эскиз костюма к спектаклю. 1970-е. Бумага, гуашь, аппликация. На полях вверху карандашом: «Эскиз № 14. Шулер». Справа внизу листа расписаны материалы костюма и количество ткани
У нас погода скачет всю зиму, все еле живы из-за этого. Не обижайся на меня, что я иногда исчезаю. Я исчезаю вообще, временами не могу никому ни писать, ни звонить. У своей больной тётки, к которой я годами ходила каждый день, не была почти год… И все «дела милосердия» давно перестали мною делаться. Впрочем, я не знаю, способна ли я на них. У меня нет давно никаких сил, ни физических, ни духовных. И только одна мечта: забиться куда-нибудь в щель, ничего не видеть и не слышать. Так что Матвеевка для меня играет в какой-то мере роль этой «щели». Я и к телефону подхожу очень редко. Впрочем, раньше 10 часов вечера прихожу очень редко, а ухожу часто в 7.30 утра. Это всё происходит не только со мной, а почти со всеми моими знакомыми, особенно работниками телевидения. Вероятно – следствие дикого переутомления (многолетнего) и телевизионной специфики. Потом дорога три часа в давке с пересадками. Если ты страдаешь от недостатка общения или какой-либо информации, то я, наоборот, давно больна от переизбытка всего этого и с завистью думаю о том, что где-то есть спокойная жизнь.
Правда, милая Любочка, никогда не обижайся, что не пишу. Это вроде психической болезни, я называю это – «затор». Ты ведь помнишь, что для меня водопроводчик или электромонтёр – проблема. Я иногда предпочитаю жить среди текущих кранов и в темноте, лишь бы не дёргаться.
Сейчас в Манеже выставка театра и кино за 10 лет. У меня там висят два эскиза (4 костюма) от «Униженных и оскорблённых». У нас в театральной секции очень сложная обстановка: власть захватили несколько человек, которые оформляют все московские спектакли, делят между собой все договора и места на выставке. Так и в этот раз они повесили свои работы по 30–40 штук, срывая со стен работы других художников. В том числе и три моих эскиза, которые есть в каталоге. У некоторых не осталось ни одной работы, а у других – 1 или 2-е. В общем, мафия! Очень всё это грустно.
10 марта
Никак не могла дописать тебе письмо и отправить его. Я уже три недели болею и отлёживаюсь. 15 февраля умерла моя тётя Надя. Очень терзаюсь, что бросила её в последнее время. Не успела и проститься: приехала со съёмок, она была ещё тёплая, она – и не она. Была она доброты необыкновенной и много страдала.
Целую тебя крепко. Наташа
54. 1 мая 1979, Москва
Дорогая Любочка!
Поздравляю тебя с праздником! Желаю, чтобы были силы, здоровье, душевное спокойствие, чтобы всё устраивалось наилучшим образом. У меня приятная новость: я ушла с телевидения! Дошла там до «ручки». Стала падать в обморок от тамошней вредности. Как войду в здание этой душегубки – голова кружится, тошнит. Там многие, кто долго работал, так. Говорят, 10 лет предел. А у меня – 13 лет! Устраиваюсь в институт культуры30, буду преподавать заочно: писать дома письма-консультации. Денег платят мало, зато – свобода, живопись… 7-го мая еду в Иркутск до 20-го. Заехать к тебе не успею из-за кошек. На всякий случай, Танин телефон: 90-347. Может быть, приедешь? Хоть знаю, что тебе некогда. С чехами, конечно, приезжай, буду в Москве.
Наташа
55. 11 мая 1979, Иркутск
Любочка! Я уже думаю, что навряд ли ты соберёшься приехать сюда. На всякий случай сообщаю свой телефон: 90-436. У нас передвинули сроки. Сдача – 23-го, премьера – 25-го. Очень волнуюсь из-за дома и новой работы. Но что делать? Здесь очень трудно.
Целую тебя, Наташа
56. 10 октября 1979, Сарапул
Дорогая Любочка!
Прости, что пишу на таком клочке, но другой бумаги сейчас не имею, т. к. еду в поезде: возвращаюсь из Сарапула, где сдавала макет и эскизы спектакля в «В списках не значился». 28 октября уже сдача спектакля. Опять придётся многое выполнять самой, т. к. театр, конечно, почти не имеет цехов. Но ничего… Пробыла здесь почти неделю.
Прости, что не написала раньше. Жорж уехал 16-го сентября и пришлось начинать страшно запущенную работу. Уже начинались неприятности, т. к. накопилось много неоконченных писем (не отвеченных), а нужно отвечать в течение 10 дней. А для меня писать письма, как ты знаешь, весьма трудное дело. Потом в страшной спешке делала макет и эскизы костюмов (уже в поезде по дороге в Сарапул). Было очень трудно придумать что-либо, т. к. 30 разных эскизов с множеством мест действия нужно было решать на неподвижной и очень неудобной сцене. В конце концов придумала.
Накануне отъезда сильно подвернула ногу, она посинела и очень болела. Т. ч. я еле выбралась, доковыляв до поезда. Как всегда, 33 несчастья!
В начале сентября Февральский31 заболел инфарктом. Я до сих пор не могла его навестить, и это просто ужасно. Правда, сама очень плохо чувствовала себя. Ты спрашиваешь, можно ли приехать? Конечно, можно, буду очень рада. В начале 20-х чисел (м. б. 25-го), правда, нужно будет ехать в Сарапул…
Кстати, Таня тебя приглашает на премьеру. Она будет 2-го ноября. Но, я думаю, навряд ли ты
