Мой мир: рассказы и письма художницы - Наталья Григорьевна Касаткина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Целую тебя крепко, пиши мне на Москву. Привет маме.
Наташа
25. 28 сентября 1966, Москва
Милая Любочка!
Пожалуйста, не сердись на меня за молчание: всё время живу в состоянии какой-то внутренней замотанности до предела. Иногда весь день проходит в каких-то непонятных хлопотах, внеочередных делах и непонятно в чём. Лето всё ушло (вернее, когда удавалось присесть за работу) на миллион эскизов к эскизам. Все их я браковала беспощадно. В результате – пока что два окончательных эскиза на досках. Но это так мало. А теперь-то времени ещё меньше: пишу тебе из студии цветного телевидения, где я числюсь уже несколько дней. Сейчас будет передача на Францию о грузинских художниках. Посмотрю, как выглядит мой первый титр. 14 октября будет передаваться мой титр с моим оформлением. Самое тяжёлое для меня – титры (а здесь в передаче 8 штук), я пишу шрифты медленно, а тут нужно придумывать самые «модерные». Это интересно и полезно мне. В концерте будут два задника: русский лубок и Япония. Нужно делать всё на хорошем вкусе. А средства здесь пока бедные, это считается экспериментальной студией. Конечно, можно и добиваться средств, но никому дела до этого нет. Придётся пробивать всё мне. Кроме меня есть ещё один постановщик, но он всё время в разъездах и работает много на чёрно-белом. Хорошо, что не надо часто ходить на работу, только на тракты и передачи. У нас отдельный домик с небольшой студией и… одной камерой. Т<ак> ч<то> передачи ведутся на первобытной технике. Обещают улучшения в будущем… Ну вот, кончилась передача. Оказывается, титры – не моя специальность. Главный художник ругался, что мне их дали. И хорошо, и жаль. Они-то делают их очень провинциально. А мой всем понравился. Писать декорации удавалось с полшестого утра до десяти.
Лето промелькнуло, один раз мне только и удалось погулять в лесу. А теперь уж до будущего года. Сегодня у нас снег и град, но ещё не зима, а так, намёки. Мама чувствует себя неважно: у неё высокое давление и на обоих глазах катаракта, правда, в ранней стадии. Каждый день ходим к бабушке, она скучает без нас. Вот наши грустные новости.
А как твои дела, Любочка? Как мама? Буду очень рада повидать тебя. Хорошо, если удастся с Японией, это тебе на всю жизнь впечатление! В Москве сейчас выставки Хокусая и Петрова-Водкина. Обе замечательные. В октябре поеду на недельку в Великие Луки выпускать спектакль. Будь здорова, дорогая. Пиши и не обижайся на меня.
Целую крепко – твоя Наташа
Плакат к открытию выставки Хокусая в Государственном музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина. 1966
Директор музея Ирина Антонова на открытии выставки
P. S. Ты не думай, что я не пишу тебе иногда, п<отому> ч<то> плохо отношусь или что-нибудь в этом роде. Я никому не писала это время и по телефону не говорила. Все на меня обижены. А объяснение этому такое: чувствую потребность уйти на время в свою скорлупу, чтобы полностью сосредоточиться и настроиться на работу. Вот и забываю всё и всех на время.
26. 4, 8 ноября 1966, Москва
Милая Любочка!
Пишу тебе из студии, помираю от здешней неразберихи и тупости. На днях вернулась из Великих Лук. Выпустила «Нору» в совершенно диких условиях. Пришлось почти сутками работать. Ничего не было сделано, а что сделано – не так. За моё отсутствие здесь запустила работу, т. ч. пришлось две последние ночи сидеть писать титры и заставки. Сегодня передача – халтура, которую называют «праздничной».
Любочка, очень я была рада узнать о твоей семейной новости (мама вышла замуж). По-моему, это хорошо для Елизаветы Андреевны. Поздравь её сердечно от нас. Да и отношения ваши, наверное, улучшатся, т. к. реже будете видеться. Договариваюсь сейчас о работе в Московском ТЮЗ-е. Сегодня пойду заключать договор на костюмы к спектаклю, а при первой возможности они обещают дать мне постановку. Это удобно, близко от работы (от дома) и главный художник (Талалай18) очень со мной любезен. Так в суете проходит жизнь. Договорные эскизы так и остаются на нуле. Не умею я писать по заказу. Из долгов по-прежнему не могу выкарабкаться. Хожу пока в пальто, шуба изорвалась моя вконец. Ну что обо всех этих житейских мелочах писать…!
У нас, наконец, открылась большая выставка Фалька, я ещё пока туда не выбралась.
Пригласительный билет на открытие выставки Роберта Фалька
Сижу на репетиции и подыхаю с тоски. Такие всё сплошь тупые непрофессиональные рассуждения… В этом месяце собираются нас сделать редакцией. Приезжают французы и будут оборудовать студию. Будут набирать режиссёров и художников, начнётся хоть работа не впустую.
Мама чувствует себя очень неважно: сердце, давление, плохо выглядит, волнуется из-за меня. Очень против телевидения. Жду спектакля, т. к. смотреть передачу придёт некто Иванов (главное начальство на телевидении), а заставки мои весьма абстрактны, уже местное начальство косилось на тракте. Здесь очень традиционные вкусы в области искусства. Трудно пробить что-либо. Я заразила их идеей сделать передачу о Пикассо. Вот, м. б. 18-го будет. Принесла им свою толстую итальянскую книжку – переснимают. Но в последнюю минуту могут запретить. Была в Москве маленькая выставка Пикассо – к юбилею. Из собрания Эренбурга и ещё кое-что. Меня в это время не было в Москве. Говорят, она ещё будет.
8 ноября
Замоталась и разболелась, вот и не дописала тебе письмо. Лежу с прострелом, вся обмотанная платками, как Плюшкин.
Получила вчера твою чудесную открыточку, спасибо большое. Если продаётся у вас ещё Бабель – купи мне, пожалуйста, я тут же пришлю тебе деньги. Очень хочется мне его иметь. Эду я никак позвонить не могу. Во-первых, он живёт теперь в шикарной кооперативной квартире. А во-вторых, он распространяет слух, что женился так спешно, п. ч. хотел мне отомстить. Считает, что я любовница нашего общего друга. Тот был у Эда и был ошеломлён этим сообщением. А все общие знакомые прекратили общение со мной. Наверное, считают меня предательницей, хоть у меня перед Эдом никаких обязательств никогда не было. Ну, Бог с ним!
Ладно, Любушка, кончаю. Пиши мне и не считай, пожалуйста, уж такой скверной меня и забывчивой. От мамы вам обеим привет и двойное поздравление – с праздником, а главное – с переменой в жизни. И от меня, естественно, тоже.
Целую крепко, Наташа
27. 19 декабря 1966, Москва
Милая, родная Любочка!
Всё собиралась сесть и написать тебе большое письмо, поэтому и не поблагодарила тебя за книжку сразу же, но загружена работой выше
