Менялы - Артур Хейли

На мажордоме форма была из такого же добротного материала, что и у девушек. У всех четырех на левом грудном кармане красовалась вышитая буква «Кью».

– Добрый день, мистер Хейворд, – произнесла рыжеволосая. Ее приятный мелодичный голос звучал мягко, завораживающе. – Меня зовут Эйврил, – продолжала она. – Идите за мной, я покажу вам вашу комнату.

Хейворд последовал, удивленный тем, что она сказала «комната»; тем временем за достопочтенным Харольдом ухаживала блондинка.

Элегантная Эйврил проводила Хейворда через весь самолет. Из коридора открывалось несколько дверей. Обернувшись, она объявила через плечо:

– Мистер Куотермейн принимает сауну, и ему делают массаж. Он присоединится к вам позже, в гостиной.

– Сауну? Здесь, на борту?

– Да-да. Она рядом с кабиной экипажа. Там есть и парилка. Мистер Куотермейн принимает либо сауну, либо русскую баню, где бы он ни находился, и всегда берет с собой своего личного массажиста. – Эйврил сверкнула сногсшибательной улыбкой. – Если вы пожелаете баню и массаж, то времени в воздухе будет достаточно. Я буду счастлива при этом присутствовать.

– Нет, спасибо.

Девушка остановилась около одной из дверей.

– Это ваша комната, мистер Хейворд.

В этот момент самолет тронулся, начиная разбег. От неожиданности Хейворд покачнулся.

– Ой! – Эйврил протянула руку, чтобы поддержать его, и мгновение они стояли совсем близко. Он заметил тонкие длинные пальцы с бронзово-оранжевыми блестящими ногтями, которые легко, но крепко держали его, и почувствовал аромат духов.

Она продолжала держать его за локоть.

– Лучше я вас пристегну на время взлета. Капитан всегда быстро стартует. Мистер Куотермейн не любит засиживаться в аэропортах.

Девушка провела его в нечто похожее на маленькую роскошную гостиную, затем усадила на мягкий удобный диванчик, застегнула вокруг его талии ремень безопасности. Даже сквозь ремень он чувствовал её пальцы. И это не было неприятно.

– Вот так! Если вы не против, я побуду с вами, пока мы не наберем высоту.

Она села подле него на диванчик и пристегнулась.

– Нет, – сказал Роско Хейворд. Он был как в тумане. – Я вовсе не против.

Он огляделся. Гостиная или каюта, каких он никогда не видел ни на одном самолете, была так спроектирована, чтобы как можно лучше и комфортабельнее использовать пространство. Три стены были обиты панелями из тикового дерева с орнаментом в виде буквы «Кью», выложенной золотым листом. Четвертая стена почти целиком была зеркальной, что великолепно увеличивало размеры гостиной. Слева от Роско в стену было встроено компактное бюро, оборудованное консолью с телефоном и телетайпом под стеклянным колпаком. Рядом в маленьком баре стояла батарея миниатюрных бутылочек. В зеркальную стену, прямо напротив Эйврил и Хейворда, был встроен телевизор, по обе стороны диванчика находились кнопки управления. Раздвижные двери в глубине помещения вели скорее всего в ванную.

– Хотите посмотреть, как мы будем взлетать? – спросила Эйврил.

Не дожидаясь ответа, она нажала кнопку на ближайшем к ней пульте – и ожила ясная цветная картинка. Очевидно, камера находилась в носу самолета, и на экране они увидели дорожку, ведущую на широкую взлетно-посадочную полосу, которая во всю ширь предстала перед ними, когда «Боинг-707» вырулил на нее. Самолет разогнался, полоса побежала под ними, затем полетела вниз, а большой лайнер взмыл в воздух, и они стали набирать высоту. Хейворд почувствовал, что летит, – и не только из-за увиденного по телевизору. Когда впереди остались лишь небо и облака, Эйврил выключила экран.

– Вы можете увидеть все обычные каналы, если пожелаете, – сообщила она, затем кивнула в сторону телепринтера. – Там вы можете получать информацию Доу-Джонса. АП, ЮПИ или телексы. Просто позвоните в кабину экипажа, и они подключат то, что вы скажете.

– Все это немного выходит за рамки привычного, – осторожно заметил Хейворд.

– Знаю. Иногда это производит впечатление на людей, хотя удивительно, как быстро все привыкают. – И опять взгляд в упор и поразительная улыбка. – У нас четыре такие отдельные каюты, и каждая очень легко превращается в спальню. Нужно просто нажать на кое-какие кнопки. Я могу вам показать, если желаете.

Он покачал головой:

– Сейчас в этом нет необходимости.

– Как скажете, мистер Хейворд.

Она отстегнула свой ремень безопасности и встала.

– Если вам понадобится мистер Остин, то он в соседней каюте. Прямо по коридору главный холл, где вас ждут, как только вы будете готовы. Дальше столовая, рабочие кабинеты, а за ними частные апартаменты мистера Куотермейна.

– Спасибо за урок географии. Хейворд снял очки без оправы и достал носовой платок, чтобы протереть их.

– Ой, позвольте я это сделаю!

Вежливо, но твердо Эйврил взяла очки, достала шелковый платочек и протерла стекла. Затем водрузила очки на его нос, и, надевая дужки, легонько касалась пальцами ушей. Хейворду показалось, что надо бы воспротивиться, но он этого не сделал.

– Я в этом полете, мистер Хейворд, буду заниматься исключительно вами, я обязана следить за тем, чтобы у вас было все, что вы пожелаете.

Интересно, это ему показалось или девушка действительно сделала ударение на слове «все»? Он одернул себя: надо надеяться, что это не так. Но если она все же сделала ударение, то подтекст был ошарашивающим.

– Забыла упомянуть ещё две вещи, – сказала Эйврил. Прелестная и грациозная, она направилась к двери, собираясь уйти. – Если я вам зачем-либо понадоблюсь, пожалуйста, нажмите кнопку номер семь на телефоне.

– Благодарю вас, барышня, – пробурчал Хейворд, – но сомневаюсь, что я воспользуюсь этим. Ее это словно бы и не задело.

– И ещё одно: по пути на Багамы мы ненадолго приземлимся в Вашингтоне. Там к нам присоединится вице-президент.

– Вице-президент «Супранэшнл»?

Она посмотрела на него с издевкой:

– Нет, глупый вы человек. Вице-президент Соединенных Штатов.

Четверть часа спустя Большой Джордж Куотермейн спросил Роско Хейворда:

– Христа ради! Что это за муть ты пьешь? Мамочкино молочко?

– Это лимонад. – Хейворд поднял стакан, рассматривая бесцветную жидкость. – Я в общем-то люблю его.

Глава «Супранэшнл» пожал своими массивными плечами.

– Каждому нравится своя отрава. Девочки за вами обоими ухаживают?

– По этой части жалоб нет, – хмыкнув, ответил Харольд Остин. Как и остальные, он сидел, удобно откинувшись в кресле прекрасно обставленного главного холла «707», блондинка же, которая представилась Реттой, сидела, свернувшись клубочком, на ковре у его ног.

– Стараемся изо всех сил. – мило сказала Эйврил. Она стояла за креслом Хейворда, легонько поглаживая его по спине. Он почувствовал, как её пальцы задержались на затылке, затем двинулись вниз.

За несколько мгновений до этого в холл вошел Джи. Джи. Куотермейн во всем великолепии малинового махрового халата с белым кантом и вездесущей, огромного размера вышитой буквой «Кью». Совсем как римского сенатора, его сопровождали аколиты – молчаливый, с жестким лицом мужчина, скорее всего массажист, в спортивном белом костюме и ещё одна девица с тонкими чертами японки, в ладно скроенной бежевой униформе. Массажист и девушка проследили за тем, чтобы Большой Джордж уселся в явно только ему предназначенное широкое, похожее на трон кресло. Затем третий персонаж – уже знакомый мажордом, словно волшебник, поставил перед ними охлажденный мартини и вложил бокал в уже протянутую руку Джи. Джи. Куотермейна.

Хейворд ещё больше, чем в предыдущие разы, убедился, что имя «Большой Джордж» во всех отношениях подходило Джи. Джи. Физически их хозяин был человек-гора – по меньшей мере шести с половиной футов роста, с грудью, руками и торсом, напоминавшими деревенского кузнеца. Голова его была в полтора раза больше, чем у многих других мужчин, и черты лица были соответствующими – выпуклые, большие темные глаза были цепкие и быстро перебегали с предмета на предмет, рот с крупными губами выдавал волю и привычку командовать – совсем как сержант морской пехоты на учениях, только команды он отдавал более серьезные. Ясно было, что внешняя веселость этого человека могла в один миг смениться взрывом недовольства.

Тем не менее он не был груб. Под запахнутым халатом бугрились мускулы. Хейворд также заметил, что на лице Большого Джорджа не было жировых складок, а массивный подбородок не обрамляли обвисшие складки. Живот его был плоским и крепким.

Что до остальных достоинств, то его корпоративные интересы и аппетиты ежедневно обозревались в деловой прессе. А образ его жизни на борту этого самолета ценой в двенадцать миллионов долларов был поистине королевским.

Массажист и мажордом тихо исчезли. Их сменил, подобно очередному персонажу на сцене, повар – бледный, взволнованный, похожий на карандаш человек в безукоризненно белой одежде и высоком поварском колпаке, касающемся потолка каюты. «Интересно, – подумал Хейворд, – сколько же на борту обслуги?» Позже он узнал, что их было шестнадцать.