Земля надежды - Филиппа Грегори

Посетитель наклонил голову.

— Меня зовут Бенджамен Джордж, — сказал он. — Из Йовила.

— Приехали в Лондон погостить?

— Нет, по делу. Представляю наш городок Йовил в парламенте.

Джон выступил вперед.

— Моя жена покажет вам нашу коллекцию, но прежде я хотел бы вас спросить: какие новости?

Посетитель явно осторожничал.

— Не могу даже сказать, плохие новости или хорошие, — сказал он. — Я возвращаюсь домой, парламент распущен. Вот все, что я знаю.

Джон и Эстер обменялись быстрым взглядом.

— Парламент распущен?

Посетитель кивнул:

— Сам король ворвался к нам, чтобы арестовать пятерых членов парламента. Никогда бы не подумал, что он вот так вот позволит себе войти в парламент со своими солдатами. Хотел ли он их арестовать за измену или убить прямо на месте, я уж и не знаю!

— Боже мой! — в ужасе воскликнул Джон. — Он обнажил меч в палате общин?

— Что случилось? — настоятельно переспросила Эстер.

— Сначала он вошел очень вежливо, правда, весь окруженный своей стражей. Попросил разрешения сесть и сел в кресло спикера. Но их уже не было — тех, за кем он явился. Они выскользнули через заднюю дверь за полчаса до того, как король вошел через парадный вход. Конечно, их предупредили. Король поискал их взглядом, сказал пару фраз и потом ушел.

Джон старался побороть раздражение, которое вызывала у него медлительная речь их гостя.

— Но зачем же он тогда приходил, если уже опоздал, чтобы арестовать?

Посетитель пожал плечами:

— Я лично думаю, это был просто демонстративный жест, но у него ничего не получилось.

Эстер быстро взглянула на Джона. Джон даже крякнул от нетерпения.

— Вы хотите сказать, что король отправился в парламент вместе со своей стражей, чтобы арестовать пятерых членов палаты общин, и ему не удалось этого сделать?

Тот кивнул.

— И он просто взбесился, — добавил гость.

— Еще бы. И что он теперь собирается делать?

— По этому поводу… ничего не могу сказать.

— Тогда что собирается делать парламент?

Он медленно покачал головой. Эстер, видя, что ее муж уже готов взорваться от нетерпения, а их посетитель все еще обдумывает свой ответ, прикусила губу, чтобы заставить себя промолчать и не вмешиваться.

— По этому поводу… тоже не могу сказать.

Джон быстрым шагом пошел было к двери, потом повернул обратно.

— А что делается в городе? Все спокойно?

Деревенский сквайр тряхнул головой, озадаченный такой быстрой сменой темы разговора.

— Ну, для поддержания спокойствия собираются вызвать специальные отряды лорд-мэра, все королевские слуги попрятались, в Сити все позакрывалось, а народ приготовится к бунту… или к чему-нибудь похуже.

— Что может быть хуже? — спросила Эстер. — Что может быть хуже бунта в Сити?

— Война, я думаю, — медленно сказал гость. — Война может быть хуже, чем бунт.

— Кого с кем? — сурово спросил Джон. — Война кого с кем? Что вы говорите?

Посетитель посмотрел ему в лицо, явно борясь с необъятностью того, что он должен был сказать.

— Боюсь, что это будет война между королем и парламентом.

Наступило короткое потрясенное молчание.

— Значит, дошло уже до этого? — спросил Джон.

— Вот поэтому я и приехал посмотреть на самое интересное в Лондоне. Я пообещал себе, что не уеду домой, не посетив вас.

Джордж осмотрелся.

— И теперь я вижу, это даже больше, чем я ожидал.

— Я все вам покажу, — пообещала Эстер. — Простите наше нетерпение узнать новости. А что вы будете делать, когда вернетесь домой?

Он вежливо поклонился ей.

— Я соберу всех мужчин среди своих домочадцев, вооружу их и буду обучать сражаться, чтобы они могли защитить свою страну от врагов.

— Но вы будете сражаться на стороне короля или парламента?

Он снова поклонился.

— Мадам, я буду сражаться за свою страну. Я буду сражаться за правое дело. Единственная закавыка — хотел бы я знать, кто прав.

Эстер показала ему все самое интересное в их коллекции и потом, как только смогла, оставила его одного с позволением самому открывать ящики шкафов и рассматривать всякие мелочи. Джона не было ни в доме, ни в оранжерее. Как она и опасалась, он, уже накинув походный плащ, был на конюшне и ждал, пока оседлают его кобылу.

— Ты не поедешь! — воскликнула она.

— Я должен быть там, — возразил Джон. — Я не могу сидеть здесь и ждать, пока дойдут какие-то обрывки информации.

— Ты всего лишь садовник, — сказала она. — Ты не придворный и не член парламента. Что тебе до того, ссорится король с парламентом или нет?

— Но я на самом краешке событий, — Джон был тверд. — И знаю слишком много, чтобы спокойно отсиживаться дома и нянчиться с собственным неведением. Если бы я знал обо всех о них меньше, я бы меньше переживал. Если бы я знал больше, мне легче было бы разобраться во всем и решить, что делать. Я как раз посередине между знанием и неведением и должен решить, на чьей я стороне!

— Оставайся в неведении! — сказала она с внезапной страстностью. — Иди в свой сад, займись рассадой для садов Уимблдона и Отлендса. Занимайся делом, для которого ты был рожден. Оставайся дома, здесь ты в безопасности.

Он тряхнул головой и взял обе ее руки в свои.

— Я ненадолго, — пообещал он ей. — Переберусь через реку в Уайтхолл, разузнаю новости и вернусь домой. Не волнуйся ты так, Эстер. Я должен узнать, что происходит, а потом сразу домой. Для нас же лучше, если я буду знать, куда ветер дует. Для нашей же безопасности.

Она не отнимала рук, наслаждаясь теплом его мозолистых ладоней.

— Говоришь-то ты правильно, но сам похож на мальчишку, собирающегося удрать, — проницательно заметила она. — Ты просто хочешь быть в центре событий, муженек. И не отрицай!

Джон лукаво подмигнул ей и быстро поцеловал в обе щеки.

— Прости, — сказал он. — Так оно и есть. Можно, я удеру с твоим благословением?

У Эстер захватило дух от неожиданного нечаянного объятия, и щеки ее вспыхнули.

— С моим благословением, — повторила она. — Конечно, я благословляю тебя. Всегда.

Он вскочил в седло и неторопливым шагом пустил лошадь со двора. Эстер приложила руку к щеке, там, где ее легонько коснулись его губы, и проводила Джона взглядом.

Ему пришлось подождать, пока подойдет паром с местами для лошадей.

Движение на улицах Сити на той стороне реки было оживленным, как никогда. Сотни людей толклись на узких улочках, спрашивали друг у друга, нет ли новостей, останавливали продавцов баллад и разносчиков листовок и требовали у них новостей.