Служители зла - Светлана Полякова

ОН

Поднялся к сердцу Змей.

Приходит час цветка.

Глава 6

— По-мо-ги-те!!!

Анна вздрогнула от неожиданности. Кофе, который она пила, капнул на ее запястье, почти точно повторяя рисунок надреза.

Она остолбенело посмотрела на так похожую на взрезанную вену линию на руке, стерла ее пальцем, усмехнувшись, и опять перевела взгляд на потолок — странный крик доносился сверху.

До сих пор в больнице ничего не происходило.

— Пожалуйста, врача!

Она вскочила.

Вылетев из своего терапевтического кабинета, рванулась наверх, на второй этаж, в процедурный кабинет, поскольку крик доносился явно оттуда.

В коридоре никого не было, и больше всего Анну удивила фигура в соседнем кабинете с приоткрытой дверью.

Там совершенно спокойно сидел, тупо уставясь в одну точку, хирург. Толстое лицо сияло все той же благодушной улыбкой, и маленькие глаза были совершенно спокойны.

— Вы слышали крик? — спросила Анна.

Хирург вздрогнул и медленно повернул голову в Аннину сторону.

«Как будто его только что завели, — подумала Анна. — Повернули в спине ключик, и — здрасте, сейчас я сниму колпачок!»

— Здравствуйте, — широко осклабился хирург и наклонил голову.

«Так и есть — только колпачка не хватает!»

— Может быть, там нужна ваша помощь. — Анна ткнула пальцем в потолок. Кабинет хирурга находился как раз под кабинетом, из которого, уже затихая, неслись крики о помощи.

— Они всегда так кричат, — совершенно индифферентно сообщил хирург и совершенно ни к селу ни к городу предложил: — Хотите кофе?

Анна почувствовала себя отвратительно. Больше всего ей хотелось сейчас плеснуть ему в лицо эту вот предложенную в чашечке жидкость и посмотреть, будет ли он так же улыбаться?

— Я спешу, — буркнула она. — Что-то случилось наверху.

— Да ничего особенного. Случилось то, что случается постоянно, — загадочно сказал хирург, по-прежнему улыбаясь. — ПОТОМ это уже проходит. ПОТОМ они перестают так кричать…

Анна, окончательно решив, что хирург просто сумасшедший, рванулась наверх, столкнув по дороге спускающегося детского врача, которая хранила такое же бессмысленное и тупое выражение благодушия, и через несколько мгновений уже открывала дверь процедурной.

Увиденное заставило ее в ужасе отпрянуть.

На полу, среди осколков стекла, лежала блондиночка. Из перерезанных на руках вен хлестала кровь.

Девушка умирала.

Анна подскочила к ней и, попытавшись остановить кровь с помощью бинта, закричала:

— Да помогите же кто-нибудь!

Девушка умирала.

На одно мгновение она приоткрыла глаза и, увидев Анну, прошептала:

— Бегите отсюда…

После этого жизнь оставила ее. Анна готова была зарыдать от собственного бессилия.

Сейчас она вся была перепачкана в крови, но все это далеко от ее сознания.

— Она уже умерла?

Резко обернувшись, Анна увидела перед собой подругу блондиночки. Ее лицо не выражало теперь никаких эмоций.

Впрочем, нет. Она улыбалась. Той самой жуткой улыбкой, не сходящей с лица.

— Она так этого не хотела, — равнодушно сказала девушка, разглядывая подругу со спокойным любопытством. — Пойдем покурим?

Кирилл сидел в самом уголке бара. На слабо освещенной сцене пела Ариадна.

«Самое интересное, — думал Кирилл, потягивая пиво из огромной кружки, ручка которой почти с точностью воспроизводила туловище змеи, — что у нее ведь совершенно нет голоса. Но то, что она делает, потрясающе красиво. Что-то там шепчет, как заклинания, и все готовы идти за ней в ближайшее озеро подобно детям из города Гаммельна, которые покорно шли за Крысоловом».

Ариадна, словно уловив его мысли, изящно качнулась на каблучках и мягко улыбнулась ему. Сейчас, в голубоватом освещении сцены, она казалась Кириллу воплощением сна.

Наконец песня кончилась. Ариадна поклонилась и медленными шагами спустилась в зал, прошла мимо столиков и остановилась перед Кириллом.

— У меня есть для тебя новость, — сказала она.

Кирилл без лишних слов понял, что это за новость.

— Я беременна, — улыбнулась Ариадна.

Кирилл отвел глаза. Почувствовав, что по спине ползет холодный и липкий страх, он с удивлением отметил, что страх этот тесно связан с радостью.

— У нас будет мальчик, и мы будем жить вечно, — сказала Ариадна, ища своими бездонными глазами его ответного взгляда. — Ты слышишь?

— Да, — тихо ответил Кирилл.

— Не надо этого бояться. — Ариадна взяла его руки в свои. — Такая честь выпадает не каждому.

«И чем я должен заплатить за такую честь?!»

Эта мысль, похожая на крик, впрочем, очень скоро погасла.

Не все ли равно, чем ему придется платить?

В мире есть только Ариадна. Ее мягкие руки. Ее глубокие глаза, в которых мерцают огоньки, — далеко, в самой глубине этих глаз… Если захочешь, эти огоньки станут твоими. Как и Вечность, в которой тебе никогда не будет дано почувствовать привкус своего — последнего! — дыхания.

Не все ли равно, чем придется платить за бессмертие, Кирилл?

В эти дни Душкина жизнь изменилась.

Все реже бывала она дома, пытаясь понять, почему все в нем стало раздражать ее, — как если бы в общении с Юлианом она вдруг начала обретать новое сознание и новые смыслы.

Юлиан…

Теперь этот человек занимал в ее сознании центральное место. Мысли вертелись вокруг его личности. Любая случайно оброненная им фраза казалась Душке своеобразным постулатом, который надлежало обдумать и впоследствии начать жить именно в соответствии с его выводом.

Раньше она привыкла так же слушать бабушку, но сейчас та была далеко, а Юлиан рядом. И он понимал в Душке все. Сначала это чрезмерное понимание пугало девочку — она чувствовала, что ничего не может скрыть от своего нового друга, но постепенно страх прошел, и остался только восторг от общения, упоение бесед под странным шаром, который зачастую выполнял роль светильника.

Бабушка в свое время очень много говорила с Душкой о Боге, приучая ее к Его существованию. Юлиан о Боге предпочитал не разговаривать. Душка не знала, почему он прячется от разговоров о Боге, но ведь у каждого свой прикол, как любил говорить папа. Может быть, он чем-то обижен на Него? Бабушка и про это говорила — что на свете очень много людей, которые во всех своих несчастьях и злоключениях винят именно Господа Бога, хотя виноваты-то сами…

Но Юлиан-то не был таким!

В остальном мысли, высказанные Юлианом, поражали Душку странной красотой и оригинальностью — его интеллект явно превышал уровень обычного. Иногда он свободно переходил на латынь и другие мертвые языки, но самым потрясающим было даже не это!