Götterdämmerung: cтихи и баллады - Всеволод Емелин

Бардовская песенка ко Дню космонавтики

Хрустит на треснувшем бетонеПод башмаком разбитый шприц.На позабытом космодроме.Пьет астронавигатор Пиркс.

Вокруг ржавеют звездолеты,Шуршат пакеты из-под чипсов,Дрожит стакан в руке пилота,Кинжалом в горло входит виски.

Припев

Молчит застывший генератор,Туман вонючий застит звезды.Простите, астронавигатор,Что мы умеем только ползать.

Он помнит старт с Альдебарана,Двойное солнце на Ириде,Где схоронили капитана.Никто их больше не увидит.

Когда защита силоваяПосле атаки отказалаИ били лазеры, сверкаяНад морем жидкого металла.

Качали вакуум насосыВторой пилот кричал: “Спокойно!”Жужжа, титановые осыРвались в отсеки сквозь пробоины.

Сочилась кровь из гермошлемаНе разберешь, кто мертв, кто ранен.Наружу вырванные веныПереплетались с проводами.

Припев

Оглохший радиолокаторАнтеннами хватает воздух.Прощайте, астронавигатор,Нам остается только ползать.

Он был бессмысленной ошибкой —Отчаянный штурм Альдебарана.Остались шрамы на обшивке.Незаживающие раны.

Зачем вообще двойное солнце?Зачем космическое пламя?Для бюрократа и торговцаИ менеджера по рекламе.

Зачем лететь быстрее света?Чтоб обнаружить за кормою —Родная синяя планетаВдруг стала черною дырою.

Припев

Давно разбит иллюминатор,Грязь в ваннах для анабиоза.Отстаньте, астронавигатор,Мы выбираем — вечно ползать.

Кремлевский шансон

По заказу журнала “Крокодил”, они там целую полосу делали, типа “кремлевский шансон”

Над холмом Боровицким собиралися тучи,И за Троицкой башней загорался закат.Расскажу вам, ребята, про трагический случай,Это было недавно, а не сто лет назад.

Дамы в платьях вечерних, в смокингах                                       джентльменыНаправлялись на вечер во Георгиевский зал,Где жена президента исполняла Шопена,И охранник суровый там ее увидал.

Рвались к мраморным сводам полонезы,                                                      сонаты,Бронза люстр отражалась в полировке перил.И любовь завладела храбрым сердцем солдата,И внимая сонатам, он ее полюбил.

А она с ним играла, словно кошка с мышонком,Только муж отлучится, хоть на четверть часа,То средь шумного бала ущипнет за мошонку,То взъерошит внезапно вдруг его волоса.По джигитским законам жена друга священна.Он дружил с ее мужем, как в кино “Два бойца”.И от этого ужаса он извелся совершенноСтал задумчив и бледен, даже спал он с лица.

В дальнем горном ауле было много моментов,Когда в схватке жестокой, в грозный час                                                    роковой,Он от вражеской пули защищал президентаСвоей грудью широкой, как кремлевской                                                          стеной.

Вот сверкают на солнце стремена и уздечки,Полк кремлевский выходит на весенний                                                          парад,Но увял, словно роза, от коллизии вечнойМежду чувством и долгом молодой бодигард.

Вышел из караулки, вспомнил мамку и тятю,Глянул на купола Теремного дворца,Подошел в тишине к Грановитой палатеИ присел на ступеньку у резного крыльца.

Он достал пистолет в кобуре под предплечьем,Выручай, милый брат, друг единственный мой,На прощанье погладил свой подарочный                                                        СтечкинИ прижал его дуло к левой мышце грудной.Грянул выстрел, и тут же, с оглушительным                                                            крикомРвись, несчастное сердце, пой, кремлевский                                                         шансон!В равнодушное небо над Иваном Великим,Словно черная туча, взмыла стая ворон.

Обыск в “Фаланстере”. Скоро придут за тобой

Снова обыск в “Фаланстере”,Снова сатрапы ликуют.Оттепель ждали трудящиеся,А оказалось, хуй им!

Как ласточки, сбитые с неба,Летят под сапог ФСБИ книги Павловского Глеба,И книги Данилина П.

Вижу, как туфли их узкиеЗа четыреста долларовТопчут “Идею русскую”Егора Холмогорова.

Чужда солдафонам нетленка,И в ужасе прячется в теньМаксима роман КононенкоПро страшный отличника день.

Меня так особенно мутит,Как представлю, что на пол кидают“Идеологию Путина”Алексея Чадаева.

Вот мудрости верная жрица,Пытаясь хоть что-то спасти,С прижатой к груди НарочницкойК окну продавщица летит.

Дрожит она птенчиком в клетке,Разбросаны все словари,И где был Эпштейн, а где Эткинд,Попробуй теперь разбери.

Трагичны итоги недели,Как будто в душу нассали вы,Вот и сочиняй вам идеи,Особенно национальные.

Мечтали найти “Лимонку”,Как масленок под елочкой,Глядишь, и на ваши погонкиПридырявят лишнюю звездочку.

В наших тайных северных схронахПовелось в заповедном годуТот, кто ищет звезду на погоны,Тот находит себе пизду.

Искали уж здесь наркотрафик,И где он теперь, Черкесов?Потом еще порнографиюНа культмагазин повесили.

И вот результат: есть зданиеДворец, доложу я вам,НИИ Искусствознания,Который уж месяц там

Искусствоведши дрочатНа Лидию, на Ланч,Хотя могли бы кончитьНа палку и на мяч,

На пару апельсиновС бананом к ним впритык.Что делать с магазиномИнтеллектуальных книг?

Откуда такой кожный зуд, вашу мать,Закрыв магазин, прославиться?Что даже готовы они воеватьС самим господином Сеславинским.

А ведь едят русский с корочкой хлеб,А ведут себя по-жидовски.И ФЭП для них как будто не ФЭПИ Павловский Глеб не Павловский.

Так вот, чтоб пресечь интриги,Сообщаю для вас, мудаков,Что здесь покупает книгиРусский философ Сурков.

А я бы сказал операм из УБОПТверской полицейской части,Чем штурмовать “Фаланстер” в лоб,Дождитесь решенья власти.

У власти нынче своих проблем,Ей не до магазина.Ну, почешите между колен,Раз чешется невыносимо.

Не суетись под клиентом, мамзель,Дай начальство сообразит,Устроить ли нам, блядям, новую оттепельИли следующий геноцид.

Московский зороастризм

Кто там вдали, не мент ли?Мимо детских качелейТень проскользнула к “Бентли”С молотовским коктейлем.

Лопнет бутылка со звоном,Взвизгнет сигнализация,И над спящим райономВспыхнет иллюминация.

Ах, как красиво стало,Грохнуло со всей дури,Сдетонировал справа“Майбах”, а слева “Бумер”.

Ах, как забилось сердце,Как тревожно и сладко!Вот и пришел ОсвенцимДорогим иномаркам.

Воют сирены грозно,Тянут пожарный хобот,Мент всем сует серьезноМутный свой фоторобот.

Людям вбивают в темя,Что, мол, псих, пироман.Нет, наступило времяГородских партизан.

Вы в своих “ Ягуарах”Довели до греха,Вызвали из подваловКрасного петуха.

Глядя из окон узких,Как пылают костры,Русского ЗаратуструУзнаете, козлы?

Тачки горят, как хворост,На лицах хозяев ужас,А зачем прибавляли скорость,Проносясь мимо нас по лужам?

Ни за какие мильоныПартизана не сдаст пешеход,С Кольцевой на зеленуюСпешащий на переход.

Жгите, милые, жгите,Ни секунды не мешкая.Слава бутовским мстителямСо славянскою внешностью.

От народа голодного,От народа разутогоВ пояс низкий поклон вам,Робин Гуды из Бутово.

Воспоминания о третьем Международном фестивале поэзии “Киевские лавры”