Дорога домой - Мери Каммингс

— Тогда как он здесь очутился? — снова спросил Джерико.

Лео принес кофейник и вторую чашку, поставил на стол и, повинуясь жесту Джерико, скрылся за дверью.

— Не знаю, — медленно начала Лесли. — Сама с тех пор, как его здесь увидела, голову себе ломаю. У меня есть только одно объяснение…

— Какое? — насторожился Джерико.

— Он шел за собаками… Понимаешь, он приучен идти следом за моими собаками. Я тебе говорила, что ни один человек не смог бы проследить грузовик — но вот они могли бы. Они отличные охотники, и чутье у них куда острее нашего. И если тогда, в Колорадо, не дождавшись меня, они пошли меня искать… — она широко распахнула глаза, словно внутренне ахнув: — Джери, но это же значит, что они тоже где-то здесь — мои собаки! Послушай, где его, — кивнула на Джедая, — нашли?

— Милях в пяти к востоку от Логова.

— А собак там не было?! Хотя да, конечно, мотоциклы…

— Что мотоциклы?

— Они могли испугаться шума моторов и попрятаться, — Лесли подалась вперед, коснулась его руки. — Джери, мне нужно туда пойти! Именно пойти — пешком, без мотоцикла, одной — и позвать. Если они все еще там, ко мне они выйдут!

— Но…

— Я помню, ты не отпустил меня за ними, но сейчас они пришли сами! И не говори, что это «вчерашний день», подумай, та же Сури — если бы у меня были собаки, я бы ее нашла за несколько часов!

Показалось — или в глазах Джерико действительно мелькнул интерес?

— Я подумаю…

— Джери, ну пожалуйста! Это нужно сделать скорее, буквально сегодня — они же могут уйти!

— Если они действительно тебя искали, а теперь бродят где-то поблизости, то день-два погоды не делают. Ладно, давай пить кофе!

Сказанное безаппеляционным тоном, это означало, что на данную тему он больше говорить не хочет. Лесли не стала настаивать — своей цели она уже достигла, и когда Джерико налил ей кофе, отхлебнув, спросила:

— Из чего это? Точно не цикорный и не желудевый…

— Из кофе! — ухмыльнулся Джерико. — Из настоящего. Мне из Мексики привезли!

Лесли еще отхлебнула, посмаковала.

— Вот он, оказывается, какой… Никогда не пробовала!

— Ну, пробуй… и вот еще пирожки, — он подвинул к ней ближе миску.

Пирожки выглядели на редкость аппетитно, но, честно говоря, на глазах у исхудавшего Джедая, ни они, ни кофе Лесли в горло не лезли. С трудом впихнув в себя один пирожок, она не выдержала — взяла следующий и, подойдя, протянула ему:

— На, ешь! — он схватил его, откусил сразу половину и проглотил, казалось, не жуя.

Что делать этого ей не стоило, Лесли поняла, едва вернувшись за стол — Джерико, который только-только пришел было в нормальное настроение, снова хмурился.

— И что ты собираешься с… этим дальше делать? — он неприязненно кивнул в сторону двери.

— Пристрою его в каком-нибудь поселке, — беспечно ответила Лесли. — Он сильный — мешки таскать может, ворот колодезный крутить — в общем, свою порцию еды отработает. Я только хочу найти такое место, чтобы с ним хорошо обращались. Может, тот же Хоупленд — там люди набожные, священник есть… я поговорю об этом с миссис Таубман. Но сначала пусть хоть пару недель отъестся — ты же видишь, в каком он состоянии! И ноги у него стерты сильно.

— А где, интересно, он будет эту пару недель жить? — с раздражением поинтересовался Джерико. — С тобой?

«Да меня через неделю здесь уже не будет!» — про себя огрызнулась она, вслух же сказала:

— Ну да…

— А спать он где будет?!

— Попрошу у Пита какое-нибудь старое одеяло, кину в углу… Эй, ты что — никак ревнуешь?!

Эти слова были ошибкой, разъярившей Джерико окончательно.

— Ну вот что… — начал он, но прежде чем успел сказать что-то еще, Лесли рассмеялась:

— Джери, ну в самом деле — он же слабоумный, все равно что животное. Если бы у меня собака была, ты бы тоже всякие глупости думал?

Внутри у нее все дрожало мелкой дрожью, по спине бежали холодные мурашки: зачем, ну зачем она ляпнула про ревность?! Если сейчас он вытащит револьвер и направит на Джедая…

Раздавшееся внезапно из глубины комнаты громкое мелодичное брямканье заставило ее вскинуться.

— Что это?!

— Часы, — буркнул Джерико. — Ребята притащили, — сердито посопел, глядя в сторону, но потом потянул ее за руку: — Ладно, пойдем покажу!

Часы стояли между постелью и окном — высокие, в рост человека, из темно-красного дерева, с желтоватым от времени циферблатом и позолоченными стрелками. За стеклянной дверцей ходил взад-вперед золоченый маятник.

— Вот, — подведя к ним Лесли, Джерико провел пальцами по лакированному боку. — И часы отбивают, и половины, а в полдень мелодию вызванивают. А на ночь бой отключается — сам, представляешь?!

— Здорово! — оценила она и непритворно ойкнула, еще раз взглянув на циферблат: — Слушай, сейчас что — действительно половина двенадцатого?!

— Да…

— У меня же занятия в полдень начинаются! Мне бежать надо!

— Погоди! — Джерико прихватил ее за плечо, не дав шагнуть к двери. По-хозяйски распахнул ворот, убеждаясь, что бриллиантовая звезда на месте, и привычно коснулся ее пальцем; спросил — мрачновато, но уже без прежней злости:

— Носишь?

— Ты же видишь! — Лесли пожала плечами.

— Вот и носи… И не забывай!

ГЛАВА ПЯТАЯ

Когда, ведя на веревке Джедая, она вышла из штаба, ее буквально ноги не держали.

Изнутри поднималась мелкая противная дрожь, казалось, вот-вот сзади прозвучит окрик: «Ну-ка, вернись!» Но приходилось идти своей обычной походкой, отвечать на приветствия, да еще делать вид, что она не замечает вопросительных взглядов, которые люди бросали на Джедая — да, идет человек на веревке, ну и что тут такого особенного?!

Шел он тяжело, прихрамывая на правую ногу.

Надевая на него ботинок (Джерико не преминул брезгливо спросить: «Он что, и обуться сам не может?!»), Лесли успела заметить, что там не только стерта пятка, но и на щиколотке имеется изрядная ссадина.

Свернув в проход между зданиями, она обернулась и, убедившись, что поблизости никого нет, сказала — просто чтобы что-то наконец сказать ему:

— Потерпи, уже скоро дойдем!

— Да, — хрипло выдохнул Джедай. Лесли на миг от облегчения закрыла глаза, благодаря бога, дьявола, судьбу — она сама не знала, кого; все то время, что они были в штабе, ее мучила червоточинка сомнения: а вдруг он не притворяется, а действительно снова потерял разум?

Войдя в комнату, она заперла дверь и потянула Джедая за собой в ванную:

— Сюда! — и только оказавшись внутри, наконец вцепилась ему в плечи и прижалась лицом к его груди.

Ее трясло так, что челюсти стучали друг об друга, в горле стоял комок и жутко хотелось плакать, но плакать было нельзя: если она сейчас явится на занятия с красными глазами, это сразу заметят!

Джедай тоже обхватил ее обеими руками, прижал к себе и, уткнувшись лицом ей в волосы, что-то тихо хрипло шептал. Слов Лесли разобрать не могла, только чувствовала щекотные прерывистые выдохи. Да это сейчас было и не важно — с нее хватало того, что ее обнимали большие и теплые, такие знакомые руки, а под виском отдавались частые удары сердца.

Она всхлипнула и замотала головой, прижимаясь немо распахнутым ртом к его куртке: нельзя, нельзя плакать! Через несколько минут она должна выйти из этой комнаты — и при этом выглядеть и вести себя как всегда!

Усилием воли Лесли заставила себя сделать шаг назад и взглянуть в осунувшееся лицо.

— Пить хочешь?

— Да.

Она включила кран. Долго приглашать Джедая не пришлось — он опустился на колени и сунулся в водяную струю, жадно хватая ее ртом, потом набрал воды в ладони, выпил из получившейся чаши и напоследок провел мокрыми ладонями по лицу. Спросил — уже не так хрипло, как раньше:

— Что это за место?

— Долго рассказывать, — Лесли положила ладонь ему на плечо — не смогла удержаться, так хотелось потрогать, почувствовать его рядом. — Мне сейчас нужно идти. Вернусь часа через три, принесу еду и чистую одежду, тогда помоешься целиком. Тогда и поговорим. А пока — ложись, отдыхай.

Она прошла в комнату, стащила с постели одеяло и разложила на полу у окна. Джедай, стоя в дверях ванной и держась за косяк, вопросительно смотрел на нее, но вслух спрашивать ничего не стал — подошел и лег.

— Если кто-то придет — молчи и изображай слабоумного. У тебя что-нибудь, кроме ноги, болит… живот, простуда?

— Нет. А что, кто-то должен прийти?

— Нет. Но… не знаю.

Лесли очень надеялась, что умение Джерико чувствовать ложь, которым он так гордился, на сей раз не распознало густо приправленный правдой обман. Но если он в чем-то сомневается, то вполне может и прийти, и проверить, и подстроить ей какую-то ловушку…