Дорога домой - Мери Каммингс

— Здрасьте!

Он не удостоил ее даже взглядом — молча, с тупым видом прошел к расстеленному у окна матрацу и, услышав: «Ложись!» — покорно улегся.

Лесли обернулась к миссис Таубман и покачала головой.

— С ним бесполезно здороваться. Он не говорит и понимает только отдельные команды: стой, иди, держи. Зато видите, какой здоровый и сильный!

— Да, — старуха уставилась на его торчавшие из-под одеяла ступни. — И ножищи какие огромные! Говорят, если у мужчины ноги большие, то и… — вроде бы смущенно замялась, но интонация стала явно вопросительной, — и член тоже?

— Не знаю. Никогда не задумывалась, — беспечно ответила Лесли. Что это, завуалированная попытка выяснить, были ли у нее с Джедаем сексуальные отношения — или просто дурное любопытство?

Она подсела к столу.

— Ох, как рагу вкусно пахнет! — подняла глаза на старуху: — Миссис Таубман, я сама посуду принесу, вы не ждите!

Едва за миссис Таубман закрылась дверь, как Джедай подал голос:

— Я тоже про ноги эту байку слышал…

— Цыть! — шепотом огрызнулась Лесли; затаив дыхание, прижалась ухом к филенке. Где эта чертова старуха — ушла или стоит с другой стороны и тоже прислушивается?

Нет, все тихо… похоже, ушла…

— Говори шепотом! — сказала она, оторвавшись от двери.

— По-моему, у тебя уже мания преследования, — покачал головой Джедай, но голос понизил: — Неужели здешним обитателям больше нечего делать, кроме как за тобой следить?!

— Я не знаю, поверил мне Джерико или что-то подозревает, — вздохнула Лесли. — И если подозревает, то… ладно, давай не будем сейчас об этом. Ты рагу хочешь?

— Хочу!

— А тебе нехорошо не станет? Сколько ты дней не ел?

— Да не, я последние дни как раз, можно сказать, отъедался, — усмехнулся он, — здесь, в лесу, в озерах и ракушек полно, и рыба есть. Вот до того нам действительно плохо пришлось…

ГЛАВА ШЕСТАЯ

С Кейп-Розы Джедай ушел уже на следующее утро после того, как они с Лесли расстались — ушел, сказав капитану Саммерсу, что хочет догнать ее и привести в поселок. Только один человек знал, что он больше не вернется — Лола, его бывшая жена.

— …Ну почему ты меня не дождалась, почему?! Я сразу понял, что ты не останешься, даже не из-за Лолы… надо было видеть твое лицо, когда Билли рассказывал, что женщин теперь одних из поселка не выпускают! Но неужели ты думала, что я позволю тебе уйти без меня?

— Я оглядывалась — все надеялась, что ты идешь за мной…

— А я надеялся, что ты догадаешься подождать меня хотя бы до утра. Понимаешь, ну не мог я не попрощаться с Лолой — слишком нас многое связывало…

— …Она когда меня увидела — застыла и смотрит, и слезы по лицу текут. Седая уже совсем, даже вроде ростом ниже стала. Я подошел, она меня обняла, руки дрожат… честно скажу, мне тоже плакать захотелось. А потом мы полночи сидели на кухне, разговаривали — я рассказывал обо всем, что со мной случилось… и о тебе, о том, как мы вместе шли. И еще я сказал ей то, что не сумел… не догадался сказать тебе.

— Что?

— Что люблю тебя больше жизни.

Сначала он надеялся догнать Лесли. Потом уже не надеялся — просто шел по следу. Порой, зная ее, догадывался, какой тропкой она свернула, порой ошибался, иногда, уже отчаявшись, вдруг замечал на земле параллельные бороздки — след от волокуши. Иногда после целого дня пути приходилось поворачивать назад — туда, где след был виден несомненно — и оттуда возобновлять поиски.

К тому времени, как Джедай добрался до Колорадо, он отставал от нее примерно на неделю.

На собак он наткнулся случайно. Точнее, это они на него наткнулись — внезапно из кустов вылетела Дана и, виляя хвостом, заплясала у его ног, за ней выскочили еще семеро обрадованных клыкастых зверей. Никогда раньше они не приветствовали его с таким восторгом.

Лесли причина этой радости была вполне понятна — появление Джедая они восприняли как знак того, что исчезнувшая непонятно куда хозяйка вот-вот появится.

Куда делись еще три собаки, так и осталось неизвестно.

— …Я подумал, что ты в поселок какой-нибудь торговать ушла — но ты ни к вечеру не появилась, ни наутро. И рюкзак сырой, а дождя уже дня два не было. Я снова к Але: где Лесли?! — она меня и отвела туда, где тебя захватили. А потом показала место, где стоял грузовик. Умная она собака, очень умная…

И снова поиски — на этот раз полустертых следов шин, уходящих на юг. Но теперь он был не один, с ним шла Стая. Острое чутье полусобак-полукойотов дополнял разум человека, подсказывавший, что автомобиль наверняка будет двигаться по шоссе.

Через десять дней собаки нашли место стоянки: кострище и валявшуюся на обочине промасленную тряпку, до сих пор сохранившую запах бензина. Джедай наверняка не обратил бы внимания на торчавший из земли неподалеку от кострища валун — но когда рядом с этим камнем, поскуливая и принюхиваясь к еле заметной вмятине в песке, собралась вся Стая, он понял, что здесь лежала Лесли.

А это значило, что она жива.

Вторую стоянку удалось обнаружить только месяца через полтора: на одной из развилок Джедай свернул не туда, и они шли больше недели, прежде чем он понял, что здесь уже очень давно никто не проезжал, и повернул обратно.

Хуже всего было с едой. Поначалу выручали гремучки: заметив змею, собаки подзывали его лаем — Джедай подходил и убивал ее из револьвера, а когда патронов осталось мало, стал пользоваться копьем, сделанным из привязанного к еловой жерди запасного ножа. Трех-четырех змей хватало на день и ему, и собакам.

Но к середине ноября гремучки попрятались на зиму. Припасы тоже кончились — и сало, и крупа, мешок с которой дала ему в дорогу Лола, и остатки муки и вяленого мяса, найденные в рюкзаке у Лесли.

Джедай пытался охотиться с собаками — они честно находили оленей и зайцев, выгоняли на него. Чаще он промахивался, но несколько раз сумел подстрелить добычу, однажды долго шел по следу оленя-подранка, пока не догнал его. Потом патроны кончились, а убить бегущего оленя копьем… после ряда неудачных попыток он понял, что это дело безнадежное.

Бывало, он не ел по два-три дня, заглушая голодные спазмы чаем из сушеных малиновых листьев — их в рюкзаке Лесли было довольно много. Однажды утром, проснувшись, обнаружил возле себя задушенную мешотчатую крысу[12] — кто-то из собак поделился добычей. Раньше Джедай бы брезгливо отбросил ее, теперь же освежевал, сварил и съел.

Если на пути попадались речушки, он задерживался там на день-другой — ловил рыбу и собирал на мелководьях перловиц,[13] отъедался сам и кормил собак. Делать запасы не было смысла: соль давно кончилась, а без нее рыба, что сырая, что запеченная, портилась уже через день.

До моста через Пекос они добрались примерно месяц назад. Точнее, до бывшего моста — посередине реки участок между двумя пролетами обвалился вниз грудой бетонных обломков; произошло это, судя по всему, недавно.

Стоя на берегу и разглядывая развалины, Джедай не сразу понял, почему Ала настойчиво тычется ему в руку носом, но потом догадался, подставил ладонь — на нее упала пуговица, точно такая же, как была на кармане его камуфляжных штанов. За кустами ивняка, на прибрежной поляне, обнаружилось и очередное кострище.

Для Джедая это стало еще одним доказательством того, что Лесли находилась в грузовике, который по рухнувшему теперь мосту ушел за реку, на юг.

Ширина разрушенного участка была футов двадцать пять. Если бы поблизости был лес, можно бы было перекинуть через проем пару бревен и перебраться по ним, но вокруг, сколько хватало глаз, простиралась лишь поросшая полувысохшей травой равнина.

Оставалось перебираться через реку вплавь.

Именно там, на переправе, он потерял двух собак. Одна из них так и не решилась броситься вплавь и металась с визгливым лаем по берегу, вторая, поддавшись на эти отчаянные вопли, с полпути повернула обратно.

На Алу он перед переправой на всякий случай надел ошейник и привязал к нему веревку, решив, если она заартачится, просто затащить ее в воду. Это спасло ей жизнь: к середине реки она выбилась из сил и еле плыла, натужно сопя — Джедай, первым выбравшись на мелководье, вытянул ее вслед за собой.

Остальные собаки переплыли благополучно. Те, что остались на противоположном берегу, весь день мелькали там, перетявкиваясь со своими более храбрыми сотоварищами, но ночью куда-то убежали и больше не вернулись.

Логово они увидели еще через неделю.

Джедай сразу понял: вот он, конец пути.

На западном берегу среднего из трех озер, в пещерке под старым выворотнем он устроил себе гнездо — днем отсыпался, а ночью бродил вокруг Логова, пару раз подобрался к ограде почти вплотную.