Форма жизни - Андрей Ливадный

— Ты же понимаешь, что мы не могли эвакуировать оттуда технику. После случившегося с Френком и спасателями я запретил кому бы то ни было пересекать границы периметра.

Майлер прикурил и со вздохом выпустил струю дыма.

— Давай дальше, раз уж начал, — справившись с неприятным потрясением, произнёс он. Майлер понимал: наорать на Дейва — это не решение проблемы. — Сколько машин теперь шатается по зоне, что стало с местами прорыва и какие действия предприняты службой безопасности?

— Количество роботов подсчитать невозможно. Орбитальный контроль будет осуществляться с борта «Ориона», а до его подхода ещё семь с половиной часов. Места прорыва блокированы, пять машин уничтожено, тринадцать захвачено в плен…

— Ты что, рехнулся? — Теперь щёки фон Брауна побагровели. Он вдруг несколько раз ударил себя сжатым кулаком по лбу. — Я спятил или ты? Что значит «захвачены в плен»?! — Он всё-таки не удержался и начал орать: — Мы что, ведём боевые действия с каким-то конкретным противником?! Это же наши роботы, закупленные, мать твою, для бытового обслуживания домов!

— Успокойся, Майлер.

— Да я спокоен!

— Нет, ты психуешь. Остынь. Все захваченные машины ассоциируют себя с людьми. Я не могу найти этому объяснение и нервничаю не меньше, чем ты! Кроме андроидов, там ещё куча всякой техники. Город был готов к сдаче под ключ…

Сигарета, дотлев, обожгла пальцы фон Брауна. Он вздрогнул, нервно дёрнул рукой, и длинный столбик пепла рассыпался по столу. На фоне голографической карты казалось, что там пошёл серый снег — это пылинки пепла, подхваченные статическим напряжением, заплясали в воздухе.

— Я отодвинул периметр, расширив зону отчуждения ещё на пятьдесят километров, — сообщил Мошер, глядя на необычный эффект.

— И что? — доставая новую сигарету из лежащего на столе портсигара, спросил фон Браун.

— Остаётся ждать подхода «Ориона». Тогда мы сможем начать активную зачистку и сгрести всё это механическое отродье ближе к эпицентру, не дав машинам вырваться оттуда.

Тонкая золочёная пластина электронной зажигалки дрогнула в пальцах Майлера.

— Мы начнём войну?! — искоса посмотрев на Мошера, спросил он. — Войну с принадлежащими нам бытовыми агрегатами, да? Весь мир узнает об этом, нас сначала засмеют, а потом, когда разберутся, что к чему, просто порвут в клочья за несанкционированные действия против неизвестных науке жизненных форм!

— Ничего подобного не будет, — ответил ему Дейвид, который уже успел пережить нечто подобное тому, что происходило сейчас с Майлером.

— Расскажи мне, как теперь мы сможем запихнуть этого джинна обратно в бутылку?!

— Очень просто. Всё останется по-прежнему. Капитану «Ориона» дано указание соблюдать режим максимальной секретности. Точка геостационарной орбиты, куда выйдет корабль, не контролируется посторонними. На Марсе, слава богу, ещё не развиты системы противокосмической обороны, а со спутников высокие орбиты не просматриваются — подавляющая часть их аппаратуры нацелена вниз, на Марс.

— Хорошо, допустим… — немного успокоившись, произнёс фон Браун. — Что дальше?

— С борта «Ориона» в проблемный сектор будут высажены штурмовые группы. При поддержке истребителей мы загоним всю нечисть назад, соблюдая при этом одно условие: по возможности захватить как можно больше образчиков инфицированной техники.

Фон Браун плохо соображал в эти минуты. Он был слишком ошеломлён случившимся, чтобы мыслить последовательно и здраво.

— Зачем?

Дейвид постучал трубкой световой указки по толстому стеклу монитора, в объёме которого застыло статичное изображение распятого дройда.

— Ты считаешь его поведение нормальным, Майлер? — негромко спросил он.

— Нет, — признал фон Браун.

— Я тоже. С первого взгляда это сильно смахивает на бред, но с фактами трудно спорить, а немного поразмыслив, начинаешь понимать, что перед нами загадка, разрешение которой может дать толчок не имеющим цены технологиям. Такой шанс нельзя упустить. Зона марсианских проблем должна быть вычищена, как мы и договаривались, это верно, но прежде, используя лимит времени, мы постараемся извлечь оттуда и изолировать для исследований побольше техники, заражённой этой чумой.

Фон Браун некоторое время размышлял над его словами, потом был вынужден признать:

— Разумно. Только где ты её собираешься изолировать, Дейв?

— Я подумал об этом, — ответил Мошер. — Единственное место, где мы сохраним в тайне всё происходящее и сможем спокойно исследовать добытые образцы, должно отвечать трём требованиям: во-первых, такая исследовательская база должна быть полностью подконтрольна нашей корпорации, во-вторых, желательно расположить её как можно дальше от Земли, где нет любопытных глаз, карантинных служб и вездесущих репортёров, и, наконец, третье — это место должно быть легко уничтожаемым в случае возникновения непреодолимых проблем.

Пока он говорил, лицо Майлера немного просветлело.

Он понял, куда ведёт свою мысль Мошер. Дейвид, как всегда, мыслил ясно и логично. Фон Браун иногда всерьёз задумывался — есть ли у его заместителя эмоции вообще?

— Ты имеешь в виду «Европу»? — не скрывая своего одобрения, спросил он.

— Точно. Более подходящего места нам не сыскать. Колониальный транспорт законсервирован, и сейчас он дрейфует в точке несостоявшегося старта за поясом астероидов. Мы использовали часть его ангаров как перевалочный склад в процессе добычи полезных ископаемых, но на его борту, ко всему прочему, масса лабораторий, есть все условия для проживания технического персонала, и, в конце концов, «Европу» можно просто взорвать, если у нас внезапно возникнут непреодолимые проблемы. — Он немного подумал и добавил: — Ну а в случае успеха мы получим нечто, не поддающееся сейчас здравому осмыслению.

— А кого мы туда пошлём? — спросил фон Браун.

— Толмачева. Я уже проинформировал его через Скрягина. Думаю, что наш главный инженер должен появиться тут с минуты на минуту.

Мошер не ошибся. Через пару минут поступил доклад секретаря, и на пороге кабинета возник Толмачев.

Выглядел он прескверно: волосы растрёпаны, костюм помят, а глаза на осунувшемся лице выдавали смятение мыслей и чувств, которое он и не пытался скрыть.

Впрочем, главного инженера корпорации можно было понять.

На взгляд Анатолия, который обладал чисто техническим, рациональным складом мышления, всё происходящее никак не укладывалось в рамки привычной логики и больше смахивало на бред.

Андроид, которого продемонстрировал ему Скрягин, был выпущен на заводах концерна «Новая Азия». Толмачев ни на секунду не сомневался, что остальные дройды сошли с аналогичных конвейеров. Если корпорация «Дитрих фон Браун» лидировала в планетном преобразовании и добыче полезных ископаемых, то новоазиаты исторически несли пальму первенства в области робототехники. Производственные мощности концерна, базирующиеся на Марсе, производили весь спектр роботов, в которых нуждались поселения колонии, начиная от обычных бытовых агрегатов и заканчивая самыми современными моделями человекоподобных машин.