Форма жизни - Андрей Ливадный

Женщина выступила вперёд. Откинув выбившуюся из-под повязки слипшуюся от пота прядь медно-рыжих волос, она молча подставила свою щёку для осмотра.

— Похоже на плевок, — не дотрагиваясь до щеки, произнёс Гоум, внимательно изучая въевшиеся в кожу стягивающие её нити. — Как тебя зовут?

Она покосилась на Гоума, не меняя при этом своей напряжённой позы, и в её взгляде читалось недоумение, словно она хотела спросить: какое тебе дело до моего имени? Но всё же ответила, вытолкнув сквозь зубы:

— Беат…

Гоум кивнул. Он явно что-то обдумывал, взвешивая в уме какие-то «за» и «против».

— Тебя, Беат, я возьмусь привести в порядок, а вот твоего Онжилая…

Лицо женщины внезапно исказилось.

— Я с ним не сплю! — прошипела она, и в этот миг Кайл, который не дыша наблюдал из своего укрытия за развитием событий, вдруг заметил, как вспышка непонятной ярости на мгновение разгладила её черты, вернув им прежний облик.

Она была молода. Кайл мысленно содрогнулся, осознав, как сильно она, должно быть, страдает, если эта гримаса муки стала её привычной мимикой, навсегда исказившей миловидные черты.

Гоум отступил на шаг назад, миролюбиво подняв обе руки.

— Стоп… Не так резко, девочка. Я не лезу в ваши взаимоотношения. — Он обернулся. — Онжилай, где ты подобрал этого милого, бешеного скварга?

— На тёмной стороне, — буркнул в ответ одноглазый. — Она подыхала в руинах. Пожалел.

— Ясно. — Гоум обернулся. — Значит, перед нами дикая, гордая, независимая девочка, мм… думаю, лет двадцати от роду, маленькое исчадие тёмной стороны? Прекрасно. Сколько раз этот грязный тип пытался тебя изнасиловать? — приподняв бровь, напрямую спросил он у Беат.

Она опять начала багроветь. На её щеке от напряжения из-под серебрящихся нитей выступили крохотные капельки крови.

— Остынь, — осадил её Гоум. — Я спрашиваю не из праздного любопытства. Если ему удалось это сделать, то ваши микромашины могли вступить во взаимодействие, а это осложнит лечение.

— Хватит нас расспрашивать, — вмешался в разговор Онжилай, которого раздражала, но не смущала развитая хозяином оазиса тема. — У меня ничего не вышло.

— Вот это уже лучше, — позволил себе улыбнуться Гоум. — Хоть одна приятная новость из вороха пакостей, что вы приволокли ко мне. Ну, а чем страдает наш молчун? — обратился он к третьему члену маленького отряда, который с видом полного безразличия уселся прямо на дорожку рядом с Сервом и проявлял во время разговора не больше эмоций, чем тот каменный поребрик, о который он оперся локтем.

— Отсутствием мозгов, — зло хохотнул Онжилай. — Мне кажется, я не слышал от него внятной речи с тех самых пор, как он сунул свои руки в улей микромашин. Они, наверное, свили себе новое гнездо в твоей башке, да, Даккар?

Изменённый не ответил, продолжая сидеть с безразличным видом.

Онжилай хмуро посмотрел на Гоума.

— Ты ничего не сказал относительно моего глаза, — напомнил он.

— И не скажу. Сначала мне надо вас обработать, вымыть, осмотреть, а уж потом станет ясно, что я могу сделать.

— Но ты же сказал ей…

Гоум жестом прервал протест Онжилая. Он уже понял, что троих путников, кем бы они ни являлись в иной жизни, привела сюда крайняя нужда и никто из них не станет создавать серьёзных проблем. По крайней мере, до той поры, пока они не получат желаемую помощь.

— С Беат мне всё ясно. Я уже имел дело с подобными плевками и знаю, как с этим бороться. А вот ты и твой друг Даккар вызываете у меня серьёзные сомнения. Боюсь, что я не сталкивался с такого рода изменениями. Остаётся надеяться на милость создателя, который не произвёл на свет ни одной бесполезной микромашины.

Выслушав его, Онжилай насупился.

— Чем же может быть полезна эта дрянь?

— Пока не знаю, — пожал плечами Гоум. — Но опыт подсказывает, что ни один модуль на Новом Селене не существует просто так. У каждого есть своя неповторимая функция, разгадать которую — удача для любого исследователя. Мы потеряли слишком много знаний в период тёмных тысячелетий, потому и ходим сейчас вот так, — он выразительно указал на Беат, которую снова скрутило, изменив до неузнаваемости и черты лица, и саму фигуру, превратив человека во что-то непотребное, скрюченное, готовое подохнуть прямо на твоих глазах…

— Твои предварительные условия я принял, — добавил Гоум, обращаясь к одноглазому. — Девушку я возьмусь вылечить бесплатно, а вот что делать с твоим другом? Ты согласен нести расходы на его обследование?

Онжилай покосился на Даккара, который безразлично продолжал смотреть в одну точку.

— Когда-то он был моим компаньоном, — наконец вздохнул одноглазый. — Ладно, пусть Селен смилуется над ним. Я оплачу его лечение.

— Отлично, — подытожил результат переговоров Гоум, не скрывая своего облегчения от того, что ситуация разрешилась без особых проблем. — Ты знаешь мои правила, Онжилай. На территории оазиса командую я. Кто не желает подчиняться моим указаниям, может проваливать немедленно. — Он повернулся к Беат и смотрел на неё, пока не дождался утвердительного кивка. — Тогда прошу всех следовать за мной, но прежде я бы хотел представить вам своего помощника. — Гоум обернулся к зарослям металлизированного кустарника и позвал: — Кайл, выходи.

Пока юноша выбирался из сплетения ветвей, цепляясь за них вверенным ему громоздким оружием, Онжилай, напрягшийся было от такого оборота событий, вдруг расхохотался:

— Вот, значит, как? Держал всё это время нас на мушке, старый пройдоха?

Гоум пожал плечами.

— Мир жесток. Разве ты не проявил бы подобной предусмотрительности на моём месте?

Онжилая, видимо, охватил приступ весёлой откровенности. Он криво усмехнулся и вдруг заявил, глядя на выбирающегося из кустов Кайла:

— На твоём месте, Гоум, я бы перестрелял подобную компанию, движущуюся в моём направлении, ещё вон там… — Он указал на одинокий валун, отбрасывающий короткую чёрную тень метрах в пятистах от оазиса.

— Спасибо за откровенность, — в свою очередь, усмехнулся Гоум. — Это не в моём стиле, ты же знаешь.

— Потому и пришёл, что знаю, — оборвав смех, ответил одноглазый и тут же переспросил, внимательно глядя на Кайла: — С каких это пор ты начал пригревать у себя людей?

В его голосе не было злобы или ненависти — в нём ясно прозвучала глухая реальная угроза.

— Он не человек, — спокойно ответил ему Гоум. — Такой же Изменённый, как я и ты. Покажи ему, Кайл, — потребовал хозяин, заметив, что губы Онжилая дрогнули, кривясь в недоверчивой, не предвещающей ничего доброго усмешке.