Избранница Фортуны - Сьюзен Нэпьер

– Став отцом, смотришь на вещи под другим углом, – согласился Финн. Делаешься более терпимым к безумствам, совершаемым другими отцами.

Мэгги смотрела на них обоих и не верила своим глазам. Финн еще и получаса не провел в своем будущем отцовстве, его ребенок представляет собой крошечный зародыш, а он уже говорит так, будто сбежал из семейного телесериала!

И тут ей стало ясно, что она – единственный достаточно здравомыслящий участник этого фарса, чтобы как-то направлять ситуацию. Пусть Финн и Лори купаются в предвкушении своего родительского счастья. Она, Мэгги, постарается создать основу для их оптимизма.

Первым делом она позвонила Томасу Ричи, чтобы выяснить состояние дел. Его новости были неутешительными.

– Я проверил все известные мне варианты, – сказал он, – но, если вы по-прежнему не хотите аннулирования брака, двухгодичный срок обойти невозможно.

– Для простого развода, которого мы оба хотим?

– Сегодня нет понятия «простой развод», Мэгги. Это даже не называется больше разводом. Это называется «расторжение брака», и единственное основание для него – раздельная жизнь. То есть вы и Финн должны разъехаться и прожить отдельно два года. Мне очень жаль, Мэгги, но я проверил все самым дотошным образом, но не нашел никакой лазейки. Никакой при тихом разводе, которого вы хотите.

– Два года, – убито повторила Мэгги.

– Я говорил все это Финну на прошлой неделе. Он не обсуждал с вами? Он наказал мне приготовить документы. Сейчас осталось только поставить ваши подписи.

– У него было столько проблем! – Она на самом деле почти не видела Финна последние недели. А он, бедный милый Финн, готов был принести эту жертву, потому что она не желала расстраивать Патти и Маркхама. Они с Лори готовы были еще два года жить в грехе только для того, чтобы удовлетворить эгоистичное желание Мэгги сохранить благопристойность. Неудивительно, что Финн потерял сознание, услышав о своем грядущем отцовстве. Вот почему оба храбро и самоотверженно лепечут о современных взглядах на незаконнорожденных! Решимость Мэгги окрепла.

– Что, если мы изменим мнение относительно аннулирования брака?

– Но Финн сказал…

– Томас, вы и мой юрист тоже, – жестко напомнила она.

– Если намечается конфликт интересов…

– Лори беременна, – прямо заявила Мэгги, после чего на другом конце провода наступила короткая, красноречивая пауза.

– Гм… понимаю… Что ж, решение об аннулировании ввиду отсутствия брачных отношений можно получить практически немедленно.

У Мэгги отлегло от сердца.

– Насколько немедленно означает «практически»?

– Только время, необходимое для подачи документов и их прохождения в палате. Скажем, два или три месяца.

Мэгги прикусила губу.

– Не годится. – К тому времени беременность Лори станет уже заметной. Надо дать хоть немного забыть первый скандал, чтобы представлять миру второй… под миром она понимала Ника. – А в Штатах быстрее?

– В некоторых южных штатах все, что от вас обоих требуется, – это заявление о желании жить врозь и раздельно. Стоит вам объявить перед гражданским судьей о совместном решении прекратить семейную жизнь – и получите развод. Таким образом… да, это может быть делом одного-двух дней.

– Финн знает об этом?

Казалось, она видит, как Томас пожимает плечами.

– Мы не обсуждали такой вариант, потому что я допускал только академический интерес. Вы говорили, что хотите оркестровать все как естественный развод, исключив кривотолки о фиктивности брака. Вы наложили вето на идею быстрого развода еще в первый раз, в моем офисе, помните?

Мэгги вспомнила свою шутку о совмещении развода и свадьбы и поморщилась.

Она поняла, что никогда на самом деле не оставляла Финну выбора. Она делала все по-своему, и, движимый верностью, любовью и, может быть, совершенно ненужным чувством вины. Финн позволял ей обставлять развод по собственному усмотрению – так же, как позволил обставить псевдоромантическую свадьбу.

Впервые она признала неприятный факт: она немного ревнует к Лори. У девочки есть все: характер, ум, профессиональный талант, большая любовь, на которую ей отвечают взаимностью, а теперь еще и ребенок – залог этой любви.

Все вместе слилось в чувство вины. Она мерзкая ревнивая сука. Говорила, что рада за них, делала вид, что помогает, а подсознательно держала Финна заложником старой привязанности. Ее пугал быстрый, чистый разрыв, потому что страшила пустота, ожидающая впереди. Прежде рядом с ней всегда был Финн, на которого можно было положиться, но теперь полагаться нужно на себя. Нужно создавать собственную жизнь, уверенность в себе, искать свое счастье. Она выпрямилась. И начинать с этой секунды. Раз в жизни она должна довести идею до результата, позаботившись обо всех утомительных деталях. Раз в жизни ей придется проявить организованность.

– Томас… вы когда-нибудь были в Диснейленде?..

Три дня спустя Мэгги самодовольно предвкушала легкий успех. Она заказала билеты на самолет и номера в гостинице для себя и Томаса (через Диснейленд, который посещала всякий раз, когда бывала в Штатах, – это стало чем-то вроде ритуала), получила подписи на аффидевитах двух наблюдающих гинекологов и одного бывшего мужа. И самое очаровательное во всем этом было то, что Финн, в непрекращающейся эйфории мешками покупавший мягкие игрушки, не имел ни малейшего представления о том, какой свадебный подарок его ждет. Он подписал свой аффидевит не читая, вместе с пачкой других подсунупых ему документов, связанных – как он думал – с расторжением брака. Томас, повинуясь чувству долга, возражал против этой маленькой хитрости, но Мэгги смела возражения, как бульдозер, благо Томас втайне был не прочь хоть раз в жизни натянуть нос юриспруденции.

Когда она сказала Финну, что решила провести несколько дней в Диснейленде, он, усугубив ее стыд и отвращение к самой себе, устало пожелал приятно провести время. Похоже, его не удивил отъезд Мэгги в разгар кризиса.

Мэгги – это Мэгги, импульсивное существо, не связанное рутинными дрязгами, обременяющими других. Лори, правда, не смогла скрыть замешательства, но девочка была слишком хорошо воспитана и слишком верна Финну, чтобы явно выражать недовольство. Только Сэм позволил себе поднять шум – такой шум, что Мэгги пришлось посвятить его в тайну, заодно посулив удвоить жалованье, если он будет работать у нее после того, как они с Финном разъедутся. Что ж, Мэгги не была готова к полному самопожертвованию!

День перед отъездом был днем рождения Мэгги, и, как требовала традиция, им предстояло обедать с Маркхамом и ужинать с Патти. Старики воспользовались случаем, чтобы поразглагольствовать с Финном о предполагаемом слиянии, находя множество причин, по которым его нельзя осуществить сейчас, предсказывая жуткие последствия, если Финн будет пренебрегать все заметнее проявляющейся угрозой захвата. На золотом терпении Финна начали появляться трещины, и обе трапезы закончились несварением желудка, под предлогом которого Мэгги утаскивала мужа прочь, пока он не сказал чего-нибудь, что повлекло бы за собой взрыв. Когда они вернулись домой, раздраженный Финн только фыркнул на предложение Мэгги сходить куда-нибудь с Лори, поскольку время еще не позднее.