Али-Баба и сорок разбойниц - Дарья Донцова

Кирилл кинулся искать жену. До полуночи он носился по району, заглядывая во все подвалы и на чердаки. В свое время он постарался внушить жене никогда не разговаривать с посторонними на улице, что бы они ей ни обещали. Аня была послушна, с мужем она никогда не спорила, считала его почти богом и сама никогда бы не пошла с незнакомыми людьми. Но ведь красивую молодую блондинку могли силой затащить в машину и увезти неизвестно куда!

Кирилл бросился в милицию, но там его встретили весьма прохладно, предложили подождать пару дней, а уж потом гнать волну.

– Ну, то, что она у тебя соображает со скрипом, еще ни о чем не говорит, – устало бухтел пожилой толстый капитан. – Запросто могла по мужикам пойти. Не с чего пока дело заводить, подождать надо.

Поняв, что в милиции не помогут, Кирилл сам начал поиски жены, но особого успеха не достиг.

Олег только качал головой, слушая рассказ бывшего одноклассника. Вот ведь несчастье какое! Скорей всего, Ани нет в живых. Молодых женщин на улице похищают, как правило, всегда лишь с одной целью и практически никого живым не отпускают.

– Надо, наверное, частного детектива нанять, – вздыхал Кирилл.

И тут Олега осенило, как помочь приятелю и одновременно оказать услугу Норе. То, что бывшая хозяйка теперь владеет агентством «Ниро», он, конечно, отлично знал.

– У него не было тещи? – поинтересовалась Элеонора.

Олег покачал головой:

– Нет, Кирюхе со всех сторон повезло. У Ани был лишь отец, да и тот вскоре после их свадьбы умер.

– Зачем же Кирилл тут озвучивал невероятную историю о пропаже Ани? – спросил я.

Семенов вытаращил глаза:

– Чего?

Я глянул на Нору, та кивнула:

– Расскажи, Ваня.

Узнав в общих чертах суть дела, Олег пожал плечами:

– А фиг его знает! Кирюха вечно врал.

– Очень глупо сочинять, нанимая сыщика, – справедливо заметила Нора.

– Да уж, – хмыкнул Олег, – только Кирилл патологический лгун был!

– Отчего он умер? – спросила Нора. – И когда?

Олег призадумался:

– Точную дату я не назову, дней ну… пять, шесть тому назад, может, неделю. Под машину попал, пьяный, на МКАД, возле магазина «Крокус-сити». Его охранники из этого торгового комплекса нашли. Обходили территорию и наткнулись в овраге на тело. Небось кто-то его сбил и на обочину сбросил, а сам побыстрей укатил.

– Странно, – протянула Нора, – все очень странно.

Я молчал, мне не разрешено высказывать свое мнение при посторонних, да и сам не стану этого делать, однако и я понимал, что здесь что-то не так. Я очень хорошо помню, как привез Кирилла в особняк к Андрею Павловичу, как тот, сразу показавшийся мне родственной душой, напоил Кирилла водой со снотворным, а потом рассказал мне историю о первом муже своей жены, несчастном шизофренике, работающем мойщиком машин. Затем в комнате появилась сама Аня, подтвердившая его слова. Она была немногословна, в основном молчала, кивая головой. Аня произвела на меня впечатление абсолютно нормальной особы. Но она не была блондинкой с голубыми глазами!

– Когда ты отправил ко мне Кирилла? – ожила Нора.

– Ну… в середине января… стойте! День рождения у Женьки девятого, вот в тот день мы и поговорили!

– А к нам он пришел почти через месяц, – протянула Нора, – очень странно, очень!

Глава 21

На следующий день Нора наметила для меня график работы. Сначала мне предписывалось поехать в институт УПИ и поговорить с инспекторшей заочного отделения Региной Львовной.

– Потом вернешься, – велела Нора, – и двинешься дальше. Давай, действуй.

Я кашлянул.

– Чего ты хочешь? Говори, – мигом отреагировала хозяйка.

– Николетта сегодня уезжает в Карловы Вары, вечером. Извините, пожалуйста, но я должен проводить ее. Но, конечно, если вы запретите…

– Ваня, – оборвала меня Нора, – я пока не готова рыдать на твоих похоронах, и потом, хорошего секретаря найти очень трудно. Знаешь, как я мучилась, пока не набрела на тебя. Естественно, ты посадишь Николетту в поезд и будешь долго махать ей платочком. Одного я не пойму, почему Павел не придушил в свое время женушку, а? Ладно, а теперь рысью к Регине Львовне.

Я помчался в УПИ и узнал, что вход на заочное отделение расположен с торца института. Там находились и другие служебные помещения, на дверях висели таблички «Бухгалтерия», «Кадры». Наконец я нашел то, что нужно, осторожно постучал и, услыхав бодрое: «Да, да», потянул за ручку.

Перед глазами открылось помещение, больше всего похожее на жилой отсек подводной лодки, причем не современной, атомной, а той, на которой плавал капитан Маринеску, легендарный офицер времен Второй мировой войны. Было непонятно, каким образом столь тучная дама, как Регина Львовна, ухитрилась втиснуться в столь узкую каморку.

Инспекторша пошарила толстой, украшенной перстнями рукой по столу, нащупала очки в коричневой старомодной оправе, водрузила их себе на нос и, тяжело вздохнув, спросила:

– Вы ко мне?

– Если позволите, то да.

Я осторожно сел на колченогий стул и улыбнулся. Обычно женщины, справившие шестидесятилетие, при виде меня становятся весьма разговорчивыми. Я произвожу на них самое положительное впечатление, но Регина Львовна осталась напряженно мрачной.

– Что у вас за вопрос, излагайте скорей, – забубнила она, перекладывая на столешнице бумаги.

– Мне посоветовал обратиться к вам Семен Юрьевич Коротков.

В глазах Регины Львовны блеснул огонек.

– Мальчик или девочка? – поинтересовалась она, мигом став любезной.

Я не очень понял, о чем речь, но быстро ответил:

– Мальчик.

– Это осложняет ситуацию, – озабоченно покачала головой с толстыми большими ушами инспекторша.

– Почему? – Я решил поддержать разговор в надежде на то, что рано или поздно разберусь в ситуации.

– Военная кафедра не охватывает заочное отделение, отсрочки от армии ваш сын не получит.

Мне сразу стало ясно, в чем тут дело. Регина Львовна приняла меня за отца, который решил пристроить свое чадушко в УПИ. Ладно, попробую плыть в предлагаемом направлении и посмотрю, куда меня вынесет волна, Нора ведь велела мне разведать ситуацию очень осторожно.

– У мальчика белый билет, – решил я успокоить Регину Львовну.

Но та, услыхав это, только еще больше насторожилась.

– Что? Все так плохо?

– Ну… не совсем… можно сказать, даже хорошо, хотя и немного плохо, – вывернулся я.

– Это значительно дороже, – сообщила она, – в три раза.

Я прикинулся испуганным:

– Да?!

– Семен Юрьевич называл вам цену?

– Примерную, не до копейки.

Регина Львовна выдвинула ящик стола, вытащила листок бумаги и протянула:

– Значит, так, разберем сначала первый курс. Зимняя сессия три экзамена, четыре зачета. Летняя – пять экзаменов. Потом курсовая работа и пара-тройка докладов. Еще у нас в расписании двенадцать предметов, по каждому следует сдать три контрольные, итого тридцать шесть работ. Если ребенок может сам явиться сюда, тогда сумма одна, но ваш сын… хм… вы говорите, ситуация как у Семена Юрьевича?

– Да, – подтвердил я, – точь-в-точь такая, прямо один в один. Только у него тут девочка учится, Катя, а у меня мальчик… э… Павлик!

– Значит, ни о какой самостоятельной сдаче сессии и речи быть не может, – поморщилась Регина Львовна. – Это будет стоить вам три тысячи долларов в год.

Я решил изобразить жадного отца и зацокал языком:

– Однако! Нельзя ли чуть подешевле, а?

На лице толстушки появилось плохо скрытое недовольство.

– Я ведь только что рассказала вам о количестве предметов. Ну давайте считать еще раз. Двенадцать экзаменов и зачетов, следовательно, тысяча двести уйдет на оплату сессии. Затем тридцать шесть контрольных, ну это дешевле, их у нас Лена Рымская проверяет, студентка-отличница, ей за все про все триста долларов. Потом курсовая – еще четыреста, и доклады, ну… предположим, пятьсот за все. С докладами хуже всего, их на научном обществе проверяют, там председателем Константин Петрович, к нему на козе не подъедешь. Итого, сколько вышло? Две четыреста! А еще нужно зам декана по учебной части триста отстегнуть! Он ничего не делает, а денежки очень любит, всем бы так устроиться! Ну и сколько лично мне останется? Подсчитали? Да я тут из чистого альтруизма сижу! Готовьте шесть тысяч, и ваш Павлик спокойно переплывет с первого курса на второй. А там, глядишь, ему понравится, и сам учиться начнет!

– Как шесть? – подскочил я. – Только что о трех речь шла!

Регина Львовна отложила в сторону листок.

– Нет, вы меня поражаете! А вступительные экзамены? Ваш Павлик сумеет прийти написать сочинение, сдать математику и язык? Он пройдет тестирование у психолога?

– Нет, – с самым обреченным видом заявил я, – ни под каким видом.

– И что тогда? – возмутилась Регина Львовна. – У нас все по-божески. Три тысячи – вступительные, потом такая же сумма за каждый год, и в результате вы с дипломом.