Дядя самых честных правил 8 - Александр Горбов

Я уже знал общее положение дел от Лаврентия Палыча, но интересовал взгляд самого Боброва.

— Старое производство я сохранил, — принялся рассказывать Пётр. — Некоторые мастера никаких новшеств не приемлют. Чуть ли не крик подняли, что менять ничего нельзя и надо делать замки по дедовским лекалам. Даже удивительно, как они умудряются создавать сложные устройства с таким подходом. Этих я оставил в покое, пусть себе ковыряются, но детей обязал отдать в школу. Ножницы, ложки, вилки и всякое такое я тоже разрешил производить — доход с них идёт неплохой, так что пусть себе делают.

— А другие?

— Остальные согласились добавить в свою работу магию. Аполлинарий с Разумником прислали парнишку из школы, одного из твоих деланных. Так он с помощью Знаков замки стал зачаровывать.

Я удовлетворённо кивнул. Этот момент я обговаривал с учителями ещё зимой. Парнишка был далеко не гений в деланной магии, зато усердный и старательный. Пришлось писать для него «методичку» по Знакам и Печатям для замков с указаниями, когда какой набор применять.

— Про школу я говорил уже? Нанял туда учителя из орков и обязал всех детей научить чтению, письму и счёту. Ну и про телеграф не забывал: из самых толковых молодых подмастерий организовал артель по выпуску аппаратов. Механической части, естественно, без магии. Пока Сашка была в Павлово, она Знаки на них рисовала, а как уехала, я велел отправлять аппараты в Злобино как есть.

— Очень хорошо, порадовал. Если производство работает, с соседями я быстро разберусь. Не думаю, что это сложнее, чем в Петербурге.

— Костя, очень тебя прошу, не надо их убивать. Дворянское общество на тебя ополчиться может, особенно, если им в нужном свете подадут. У нас ведь нет доказательств, что они специально вредили, так я уже давно Надворного судью вызвал бы. А они всё исподтишка делали, даже поначалу извинения слали.

— Спокойно, Пётр, не собираюсь я смертоубийством заниматься. Думаю, хватит простого внушения, чтобы они прекратили безобразничать. Меня больше интересует, кто их подбил на подобное. Не верю, что они сами решили устраивать тебе подлости. Как, говоришь, этих двоих зовут?

— Иван Иванович Перерепенко и Иван Никифорович Довгочхун. Веришь, Костя, фамилии у них как раз подходящие. Сразу видно: лица не обезображены умом и честью.

— Вот и чудно, такие люди чувствуют силу за версту, им даже угрожать не придётся.

Бобров сокрушённо вздохнул: увы, его-то как силу и не воспринимали. Это мне, некроманту, просто людей до дрожи запугивать и трупы после себя оставлять, а Пётр хорош в решении хитрых дел и поиске разных сведений.

— Не переживай, — я хлопнул его по плечу, — у тебя достоинства в другой области. А для решения таких вопросов ты всегда можешь рассчитывать на меня.

— Ага, — Бобров задумался на секунду. — Да, вот ещё что. Костя, тебе же самому заниматься Павловым не с руки будет? А у меня есть один толковый знакомец. Из небогатой семьи, да ещё и третий сын, так что вовсе без наследства останется. Дослужился до поручика, но был уволен по ранению. Мне помогал в некоторых делах. Человек он щепетильный и надёжный.

— Сватаешь его на должность управляющего?

— Вроде того. Просить за него не буду, но посмотреть рекомендую.

— Талант у него есть?

— Слабенький. Но клятву на нём дать сможет.

— Как приедем, отправь ему записку. Глянем, что за человек такой.

* * *

Село Павлово спускалось по склону холма от церкви с высокой колокольней на вершине и до самой Оки, текущей у подножия. И напоминало скорее маленький городок, чем деревню. Добротные дома из брёвен, частенько в два этажа, кирпичные кузницы, на улочках проложены деревянные мостовые, а сами жители, хоть и крепостные, одеваются не хуже городских мастеровых. Впрочем, ничего удивительного — большинство населения Павлово ремесленники, а не крестьяне. Как рассказал Бобров, землю здесь тоже пашут. Но такую работу считают непрестижной и отправляют на неё либо провинившихся, либо совершенно безруких.

Хозяйская усадьба стояла на вершине холма, отделённая от остальной деревни яблоневым садом. Там-то нас и встречали: староста, седой сгорбленный орк, несколько слуг и девица с караваем в руках. Сцена живо напомнила мне, как я в первый раз увидел Таню, практически один в один. Только здесь девица хоть и была миловидной, но особого ума у неё во взгляде заметно не было. Так, обычная крестьянка, заглядывающая в рот новому барину.

Староста затянул было «песню», как все рады меня видеть, но я прекратил бесполезное славословие. Отослал всех заниматься своими делами и велел подавать обед. С дороги, знаете ли, аппетит разыгрался не на шутку. Не успели мы расправиться со вторым блюдом, как приехал старший опричник Иван Петров. Один из первых, кого привлёк на службу Камбов, дядька лет сорока со злым прищуром и хваткой бульдога. Я велел посадить его за стол и накормить, а во время обеда выслушал его доклад. Светлячок, тоже сидевшая с нами, кивнула Петрову, но в разговор вступать не стала.

Неприятности в Павлово продолжились и после отъезда Боброва. Дважды мастеровых, направлявшихся в Нижний Новгород, пытались грабить. Но опричники были начеку, присматривали за дорогами и легко разогнали бандитов. Ущерба почти не было, если не считать пары выбитых зубов у одного из крепостных и украденный бочонок с медовухой. Увы, поймать разбойников не представлялось возможным — те отлично ориентировались в лесах и с лёгкостью уходили от погони. Но одного из нападавших опознали как конюха помещика Перерепенко.

— А третьего дня столкнулись с Довгочхунскими. — Петров скорчил недовольную гримасу. — Они рощу стали рубить, хотя их уже три раза предупреждали, что она наша. Мы крестьян прогнали, так и пяти минут не прошло, как сам помещик явился с челядью. Вооружённые все «огнебоями» и пиками, человек тридцать, не меньше. Довгочхун орать стал, что это его земля и он будет делать всё, что хочет. Грозил всех перестрелять, чуть от злости не лопался.

— До стрельбы не дошло?

Опричник покачал головой.

— Как Пётр Данилович приказал, мы первые не начинали. А у этих кишка тонка, только грозить могут.

— Ещё что-то было?

Петров наморщил лоб и помотал головой.

— Вроде всё. Только в деревне пожар вчера случился. Мастерская, что Пётр Данилович поставил, ночью загорелась. Хорошо, углядели вовремя да сразу тушить кинулись.

Мы с Бобровым переглянулись. Готов поспорить, не само оно загорелось. Наверняка поджог устроили!

— Та-а-ак, — я отбарабанил