Игрушки. Выше, дальше, быстрее - Артём Рыбаков

– Хорошо, жизнь стала значительно легче. А уедет когда?

– Вечером пятнадцатого, но программа у гада будет весьма насыщенной.

– Стоп. Погоди… Товарищ капитан, пулей ко мне! – позвал Саша Бродягу.

Пока начштаба слезал со своей «радиоёлки», как метко назвал Док то гнездо, что соорудили для нужд связи, я успел покурить «командирских с фильтром» (так сам Саша обзывал любимый им «Русский Стиль», пачки которого, в силу их ярко выраженного «старорежимного» декора, никогда не доставал из кармана.).

– А Люк где? – спросил я.

– Неймется ему. К шоссе ушёл. На разведку. И сержанта пехотного с собой забрал. Сказал, посмотрит, каков тот в деле.

– Правильно, Юрин парень, вроде, дельный… Тут к нам, наконец, подошёл Шура-два, и мы занялись прожектёрством.

– Давай, Антон, продолжай делится воспоминаниями из будущего. – Подбодрил меня Фермер.

– Из того, что вспомнил: Гиммлер прилетит вместе со своим начштаба Вольфом. Помните, его в «Мгновениях» Лановой играл. В Минске их будет встречать сам группенфюрер СС Артур Небе, глава одной из первых айнзацкомманд, и всякая мелкая сошка в чинах от майора и выше. Потом они поедут в резиденцию гаулейтера Кубе, историю его ликвидации в сорок третьем, вы должны были изучать, верно? Мужики утвердительно кивнули.

– То есть – тот ещё фрукт. Далее, у «объекта» будет большая «культурная» программа – с посещением музеев, гетто, массовыми расстрелами и прочей инферналией…

– Чем? – переспросил Фермер.

– Что-то имеющее отношение к аду. – Пояснил Бродяга, одна из дочерей которого была активным готом.

– А, понял… – протянул Саня. – Но, попрошу в армии больше такими словами не выражаться!

– Мне представляется, что лучше всего подловить всю группу по дороге от аэродрома до резиденции. В городе нам будет работать очень сложно. Да и маршруты короткие, а в гетто мы вообще войти не сможем, как и в лагерь для военнопленных.

– А далеко им ехать от аэродрома? – спросил Бродяга.

– Три, может четыре километра, я у Трошина спросил. Он, оказывается, до войны в Минске почти месяц жил.

– Ну и я там частенько бывал, – сказал Фермер.

– Саш, ау! Его после нашего наступления в сорок четвёртом практически заново строить пришлось. Если мне мой склероз не изменяет, процентов двадцать довоенной постройки сохранилось.

– Да, тут ты прав. Но где старый аэродром находится, я помню. Недалеко от вокзала, так?

– Вроде да…

– Так дело не пойдёт. Пойду Зельца и Трошина озадачу – будем план-схему рисовать. А вот ещё, как вы думаете, не пора ли майору бывшему позывной дать? – выступил с пачкой деловых предложений наш начштаба.

– Вполне. – Согласился я.

– Ну вот, ты и подумай, какой ему позывной дать! – по-командирски перевёл на меня стрелки Фермер. – Ладно, отставить лирику! Подлавливать, как я понимаю, надо будет фугасами?

– Ага, Тоха как раз идейку здравую мне предложил: сеть фугасов разного типа с подрывом по радио.

– По радио? Идея интересная. А как с реализацией?

– Так у нас «Алинка» внештатная есть. Даже две. Ну а схему завода мы с Ваней сделаем, будь уверен.

– Значит дело за зарядами, в основном?

– Да. «Шрапнельки» сегодня-завтра опробуем, тогда и будет ясно, подойдут они или нет. – Ответил Бродяга. – Но взрывчатка нормальная нам всё равно нужна.

– Будем искать! Тоха, ты сейчас что-нибудь важное будешь делать? – Я отрицательно помотал головой. – Ну, так возьми пяток бойцов, и по лесу этому прогуляйтесь, авось найдёте что полезное. Заодно погоняй их там, на предмет хождения по лесу.

– Разрешите выполнять, товарыш командыр? – с нарочитым «среднеазиатским» акцентом спросил я.

– Иди уж… А будешь кривляться – назначу замполитом-затейником! – шутливо пригрозил Саша.

– И будет у нас, как у всех нормальных частей двоеначалие! – оставил я за собой последнее слово.

Самое смешное, что взрывчатку мы нашли. Правда, для этого нам пришлось пройти весь лес насквозь. Примерно в километре от нашей стоянки, в поле, на другом берегу речушки, чьё название никто из нас не знал, в поле мы увидели несколько танков. Поначалу Трошин порывался рвануть к танкам бегом, по прямой, но я успел осадить его, схватив за штанину.

– Боец, туда посмотри! – и я показал рукой в направлении на «один час».

По шоссе, находившемуся от нас примерно в двух километрах, нескончаемой чередой двигались войска: маршевые колонны, грузовики, мотоциклы, легковушки, виднелась даже парочка танков.

Оставив трёх бойцов в кустах на берегу, мы с Трошиным поползли к ближайшему. С трёхсот метров эта тридцатьчетвёрка выглядела практически неповреждённой, в отличие от соседнего с ней БТ-7, сорванная башня которого валялась метрах в пяти от машины.

Триста метров по-пластунски, это вам не по Тверской субботним вечером гулять, доложу я вам! Соответственно, до танка мы добирались почти полчаса. Однако наши страдания были вознаграждены сторицей! Не знаю почему, но в танке был практически полный боекомплект – при свете налобного фонарика я насчитал целых шестьдесят семь снарядов.

– Вячеслав, посмотри по маркировке, много тут осколочно-фугасных? – попросил я Трошина.

– Сорок шесть, – ответил тот через пару минут.

– Ты не помнишь, сколько в них взрывчатки?

– А тебе… то есть вам зачем?

– Да ладно тебе, будем отныне на ты… Вне строя, конечно… Выплавлять будем.

– Как «выплавлять»? – не понял он.

– Обыкновенно. Так сколько взрывчатки-то?

– От полкило до восьмиста грамм. Это от конкретного снаряда зависит.

– Так, возьмём среднее – шестьсот грамм, – принялся я вслух считать, – умножить на сорок шесть…

– Двадцать семь тысяч шестьсот… – практически мгновенно ответил Трошин.

– Ну, ты, блин, и кал… арифмометр – изумился я. – О! Всё! Слава, отныне твой позывной – Бухгалтер!

– Что?

– Для тех, кто в танке, – скаламбурил я, – повторяю: «Отныне твой позывной у нас в группе – «Бухгалтер»!» Почему не слышу криков радости и восторга?

– Слушай Антон, у тебя что, нервов вообще нет? Веселишься всё время!

– А что, если бы я слезу пускал по каждому поводу, со мной было бы приятнее общаться? Ты вот лучше думай, как нам всё это добро до дому переть?

– А что тут думать? Сейчас ребят позовём, и пока мы остальные танки осматривать будем, они через нижний люк их на землю выложат. Часа за два управятся. А потом, как стемнеет всё на базу, – он употребил наше словцо, – и отнесём. Вот только это около шести центнеров выходит, так что придётся в несколько заходов.

– Молодец! Хвалю за проявленную смекалку. Так, давай ты за бойцами, а я тут посижу, понаблюдаю.

Проводив взглядом бодро ускакавшего Антона, «старики» продолжили разговор.

– Шур, а скажи честно, не страшно тебе? – спросил Фермер.

– Сань, а что боятся-то? Сам знаешь, наше дело солдатское, а суку эту, Гиммлера… Заодно станем почётными гражданами государства Израиль…

– Вы-то всё время скачете, дела делаете, а я вот сижу на одном месте, и мысли всякие в голову лезут… А тут Гиммлер этот ещё… Это же было, уже всё, и батя мой – где-то взводом своим сейчас командует. Чудно… Я вот привыкнуть никак не могу.

– Ты что, предлагаешь мне тебе команду подать? Что-то типа «Майор Куропаткин отставить рефлексию!» Не выйдет, Саша. Ты что же, думаешь, меня всё это не волнует? Волнует, а куда деваться? Попала нога в колесо…

Фермер тряхнул головой, и, как будто отдал себе ту самую команду «Отставить рефлексии!», другим, деловым тоном, сказал:

– Шур, ты ваших «конторских» всяко лучше меня знаешь, как думаешь, не пора на связь с «Большой землёй» выходить?

– Я думаю – пора. Я с вечера, кстати весьма, озаботился… На, взгляни. – И он протянул Фермеру толстую тетрадь в чёрном дерматиновом переплёте.

Тот открыл её и прочитал надпись, аккуратно, крупными буквами сделанную на первой странице: «Журнал боевых действий группы специального назначения «Рысь"».

На следующих двух страницах каллиграфическим подчерком были изложены героические деяния двух (всего лишь двух!) минувших дней. С подробным указанием трофеев, потерь противника и собственных (а куда деваться?) потерь. Командир вернул тетрадь Бродяге.

– Это ты правильно. Верно. Пригодится.

– А то!

– Ты как думаешь на связь выходить?

– Пойду, послушаю на коротких волнах, может, поймаю чего. Просто так, с бухты-барахты сеансы связи не получаются. Блин, как не вовремя дятел этот сбежал!

– Ты про Сотникова?

– Про него, молокососа…

– Ну, сбёг, и сбёг… Чего уж теперь?

– Да я записку правильную хотел ему с собой дать. В нужном стиле, так сказать… А и хрен бы с ним, тут ты прав. Ладно, пойду я на «ёлку».