Запретная книга - Гвидо ди Соспиро

Эта статья совершенно не помогала следствию и подорвала самооценку инспектора Гедины. Где журналист раскопал компрометирующую информацию на главного подозреваемого, который, в общем, подозреваемым не является?! На изматывающем многочасовом допросе мистер Макферсон не упомянул поездки в поисках вина в компании жертвы. Интересно, Макферсон намеренно скрыл информацию или действительно не видел в этом ничего предосудительного? Впрочем, возможно, что это и впрямь были невинные прогулки. Инспектор назначил дату следующего допроса и намерен был докопаться до сути. Тем временем он приказал Галлорини опросить всех производителей «Амароне» в окрестностях Вероны.

Веронский судья после недолгого спора с общественным магистратом убедил его выпустить из-под стражи учеников барона — допросы и проверки результатов не принесли. Обвинитель, по просьбе инспектора, попросил судью оставить под стражей нескольких студентов.

— Кого именно? — спросил судья.

— Тех, кто владеет приемами боевых искусств и борьбы: каратэ, ушу, тхеквондо, дзюдо и прочие.

Запрос показался нелепым. Инспектору пришлось объяснить судье и магистрату об артериальном удушении. Под стражей оставили семерых для дальнейших разбирательств.

Пресса и общественность подняли шум, требуя информации, почему именно этих студентов продолжают держать в тюрьме. Судье и общественному магистрату пришлось отмалчиваться и отвечать «Без комментариев», ведь им положено хранить тайну следствия.

Дактилоскопия не обнаружила на «веспе» посторонних отпечатков пальцев. Мотороллер совершенно не пострадал. Он стоял на второй передаче, то есть кто-то — случайно или намеренно — съехал на нем в реку. Тел рядом найдено не было. Следы на берегу уничтожены недавними ливнями.

Расспросы золотой молодежи ничего не принесли: алиби в ночь убийства имелось почти у всех, кроме Аугусто и еще нескольких ребят, но их причастность к убийству была гипотетической. Книга учета следственных дел, куда вносились имена и подробные сведения о каждом подозреваемом, продолжала расти. Несмотря на все старания инспектора, упорная работа не приносила никаких результатов. Инспектор выкуривал по три пачки сигарет в день.

ГЛАВА 13

Менеджер отеля «Гриф» с огромным удовольствием внес в список постояльцев баронессу Ривьера. Даже при обычных обстоятельствах она была ценным дополнением к перечню знаменитых гостей, а сейчас, когда ее фото печатаются во всех национальных газетах… Гостиницу недавно отреставрировали, она сочетала в себе тирольское своеобразие и ультрасовременные немецкие технологии. Баронесса казалась настоящим подарком свыше — шумиха вокруг нее привлечет внимание к заведению.

Однако радость управляющего сменилась беспокойством: баронесса не возвращалась в отель. Когда колокола в близлежащем соборе пробили полдень, менеджер глубоко вздохнул и позвонил в полицию. Он следил за ходом расследования в прессе, знал, к кому обращаться, и встревоженно рассказал инспектору Гедине о своих страхах и подозрениях.

Переговорив с инспектором, управляющий связался с другом, редактором «Доломитен», крупнейшей в Больцано газеты на немецком языке. Герр Зильбернагль и инспектор Гедина прибыли в отель одновременно. Менеджер объяснил им, что баронесса не возвращается уже второй день, хотя ее одежда и косметика остались в номере. Она никого не предупредила и не передавала никаких распоряжений. Гедина попросил показать ему номер баронессы, но сначала позвонил в тюрьму Больцано, чтобы выяснить, не приезжала ли Орсина навестить мужа. Секретарь проверил журнал и ответил:

— Нет, за последние полтора дня она не приходила ни разу.

Гедина нахмурился и вошел в номер.

Менеджер поспешно объяснил:

— Когда баронесса ушла, горничная прибиралась, поэтому постель заправлена. Но вещей никто не трогал.

В комнате слабо, но отчетливо ощущался запах Орсины. Инспектор остро ощутил аромат, когда открыл гардероб. На комоде стояли духи и косметика, на ночном столике лежали туалетные салфетки и сотовый телефон.

— Прислуга не могла оставить здесь сотовый?

— Не думаю, инспектор. Я сейчас же выясню, но, похоже, это телефон баронессы.

Гедина быстро оценил ситуацию, а герр Зильбернагль принялся делать заметки. Только этого еще не хватало! Мало инспектору одного нераскрытого дела с убитой наследницей древнего рода — теперь исчезла сестра погибшей! Может быть, не стоит спешить с выводами? Находки говорили сами за себя — причем не столько одежда и косметика, сколько сотовый. Баронесса могла забыть его в номере, но могла и вернуться или отправить за ним кого-нибудь. Без телефона Орсине сейчас никак! Похоже, баронесса все-таки пропала.

Зильбернагль пришел к такому же заключению. Оба записали выводы: Гедина — в виде рапорта, журналист — в виде набросков к завтрашней статье.

Для провинциальной газетенки это событие стало значительной добычей, на которую тут же набросились национальные издания: на следующий день «Коррьере делла сера», «Ла репаблика» и остальные распространили известие об исчезновении баронессы.

Впрочем, вскоре выяснилось, что это было не просто исчезновение.

В усадьбе барона зазвонил телефон. Незнакомый голос распорядился:

— Готовь деньги, не то найдешь в багажнике вторую племянницу.

Барон не успел и слова сказать, как неизвестный повесил трубку. Задыхаясь, Эммануил набрал номер инспектора и сообщил ему, что Орсину похитили ради выкупа.

Инспектор притворился, что удивлен, поскольку и так знал о звонке — с самого начала расследования телефоны барона были поставлены на прослушку. Гедина невозмутимо ответил:

— Барон, не отчаивайтесь. Мы взялись за расследование и все перевернем вверх дном.

— Какой от этого прок?! — возмутился Эммануил. — Вы не выяснили, кто убил Анжелу. Некомпетентный болван!

В голосе барона звучал не гнев, а отчаяние. Гедина спокойно заметил:

— Барон, ваш телефон необходимо поставить на прослушку. Похитители могут выйти с вами на связь, сообщить свои требования. Постарайтесь держать их на линии как можно дольше. Да, вот еще, — добавил Гедина, — ваши счета заморозят. Стандартная процедура, вы должны понять. Примерно через час к вам приедет Галлорини. Пусть ваш секретарь предоставит в его распоряжение всю информацию по банковским счетам, вкладам, ценным бумагам и тому подобное. В ваших же интересах проявить участие.

— Идите к черту! — Барон в раздражении бросил трубку.

«В яблочко, — подумал Гедина. — Стандартная реакция на стандартную процедуру». Мистер Макферсон уже находился под контролем на случай, если похитители попытаются связаться с ним насчет выкупа. Инспектор запретил соединять Макферсона со всеми, кроме его адвоката, но и эти разговоры записывались и прослушивались.

К тому времени как профессор Кавана пришел на работу, весь факультет успел прочесть итальянские газеты. Миссис Рид вручила Лео свежий номер, но посчитала, видимо, что его надо предупредить поделикатнее, подсластить пилюлю.

Миссис Рид проработала в Джорджтаунском университете двадцать лет, из них десять — с профессором Каваной. Он вел себя безупречно — пример для нее, для других сотрудников, коллег и студентов. Ей хотелось проявить такт, ведь профессор Кавана — необыкновенно впечатлительный человек. Миссис Рид осторожно сообщила о похищении Орсины.

Удивленный Лео взглянул на газету.

— Это же «утка», — растерянно заметил он.

— Не уверена, профессор. Я склонна думать иначе. Этой семье выпало столько горя!

«Никакой трагедии! — безмолвно вскричал Лео. — Захлопни клюв и не каркай!»

В тот день темой занятий у Лео был эпистолярный роман Фосколо «Последние письма Якопо Оргиса», где поэт изливал душу, запечатлев в письмах свою непреходящую любовь и не менее сильную страсть к политике. Лео всегда относил излишнюю пылкость Фосколо к издержкам романтизма, но в этот раз он стал с живостью цитировать роман по памяти, интерпретируя для студентов исполненные страсти отрывки.

«Неужели это профессор Кавана?» — недоумевали студенты. Многие завершали учебу, кто-то учился в магистратуре, но все не раз присутствовали на лекциях Лео и никогда не видели преподавателя столь воодушевленным.

— «Я не ведал ни как утешить ее, ни как ответить ей, ни что посоветовать, — декламировал он. — О ангел! Да, да! Я сам плакал бы вечно, только бы высохли твои слезы! Моя ничтожная жизнь принадлежит тебе вся, до последней капли. Посвящаю ее тебе, твоему счастью!»

Перемену в профессоре оценили все девушки в аудитории: «Какой же он милый, когда цитирует эти строки!» Юноши мысленно поражались: «Какого дьявола он разоряется?! Что придумал?»