Не скрыть (СИ) - "BornToRuin"

— Почему, Кассандра? — он с трудом выдал из себя вопрос, на который, скорее всего, и сам знал ответ.

— Почему? Ещё спрашиваешь! Ты мне не нравишься — вот почему. И после того, как решил позабавиться с Бэлой и с этой как-её-там, — вновь колдунья показала на шатенку, — даже со мной заигрывал. Я бы и сама убила тебя, но портить и так шаткие отношения с матерью не хочется. Но если Даниэла это сделает самостоятельно… — черноволосая бархатно засмеялась собственным мыслям. — А, впрочем, я же могу развлечься. Как удобно, что вы решили уединиться в моём скромном убежище. Некрасиво, конечно, врываться без приглашения, но тебе ли не привыкать?

После обращения к брюнету, вампирша подошла к перепуганной Илине и схватила её за подбородок, приподняв голову, дабы заглянуть в её изумрудные влажные глазки. Бедной горничной пришлось привставать на мысочки, чтобы ослабить боль в шеи из-за того, что юная хозяйка ближе тянула невинное румяное личико к своему.

— Он тебе нравится, да? — Касс качнула головой в сторону, где стоял Стефан. — Такой красивый, статный мужчина…обратил внимание на закомплексованную, скромную серую мышку.

— Кассандра, пусти ей! — парень дёрнулся к раззадоренной ведьме, но его пыл мгновенно унял рой насекомых, устремившихся прямиком в лицо.

— Ц-ц-ц-ц, — девушка не смотрела на него, выставила в бок указательный палец и помахала им, запрещая мешать забаве, — Имей терпение. Про тебя не забудут.

Илинка болезненно захрипела, а из её очей потекли солёные капельки. Такая реакция, столь любима колдуньей, вызвала у неё лёгкий смешок.

— У тебя был мужчина?

Служанка натужно помотала головой.

— Наверное, очень сильно хочется…ведь так? Я же вижу. Не строй из себя недотрогу. — она ухмыльнулась, грубо отпуская подбородок девушки. — Ему тоже. Смотри, как рвётся спасти тебя.

— Что ты нес… — не успел Стефан продолжить, как тучка мух вновь напала.

Кассандра злобно засмеялась, видя, как молодой человек взмахами рук пытается отогнать от себя больно кусающих насекомых.

— Прошу прощения, что своим появлением спугнула всю романтику, — сейчас было похоже на то, что колдунья начала разыгрывать некий спектакль, словно никаких разборок до этого не было, — Но я могу это исправить.

Брюнетка дерзко схватила горничную за тёмно-русый пучок, закреплённый гребнем, и бросила её к ногам Стефана, усадив на колени. Затем отошла от парочки и прислонилась поясницей к верстаку, взявшись ладонями за края.

— Условия таковы: я сообщаю сестре и матери о твоих интрижках, в последствии чего, скорее всего, тебя кастрируют, потрошат и вешают твой привязанный труп на забор, или я никому ничего не рассказываю, и ты продолжаешь собачонкой бегать за Даниэлой, спокойно доживая свои дни, но для этого тебе придётся сделать то, что я прикажу.

— Это шантаж. — недовольно произнёс он, помогая заплаканной Илине встать.

— Это — твой единственный шанс скрыть свои маленькие грязные секретки. Нет! Не трогай её. Будем считать, что с этого начнётся мой приказ. И вообще, не тебе возмущаться.

Стефан помедлил. Увидев кивок камеристки, он отпустил её ладонь и принял прежнее положение, возвышаясь над маленькой шатенкой.

— Чего ты хочешь, Кассандра?

Брюнетка хитро улыбнулась, облизнув свои синие губы.

— Хочу, чтоб эта недотрога тебя приласкала. Только глянь на неё! Не удивлюсь, если она и сама этого хочет. — охотница злобно посмеялась, посмотрев на зарёванную служанку, отрицательно мотающую головой.

— Какой тебе от этого прок? — процедил молодой человек, хмуря брови.

Но Касс лишь пожала плечами, продолжая потешаться над перепуганной, расстроенной девицей, что громко шмыгала носом, не вставая с грязного пола. И тогда, заметив, какое удовольствие ведьма получает от страданий безобидной камеристки, Стефан понял, чего она жаждет на самом деле — полного унижения, надругательства над невинной девушкой, опорочив её честь и лишив достоинства. И она прекрасно понимает, что брюнет не позволит этого сделать, ибо будет корить себя, душевно терзать и переживать, от чего колдунья получит двойную усладу в виде двух изнывающих душ.

— Ну же, Стефан, не трать моё время. У тебя есть выбор, нужно лишь его сделать. У неё же, — Касс кивком указала на жалкую, плачущую девушку, что лила горькие слёзы и с надеждой смотрела на брюнета, — Его нет.

Парень же сочувственно всматривался в эти жалобные изумрудные глазки, затянутые влажной пеленой, и уголки его губ медленно поползли вниз. Он был уверен, что Дана не убьёт его за интрижки со старшей сестрой; накажет — да, но не убьёт, она успела шибко привязаться к нему; нужда в тепле, плоти, крови и близости молодого человека могла оказаться сильнее сестринского соперничества. Но что, если он ошибается? В конце концов, полностью понять непредсказуемую Дану не по силам никому. Да и даже избежав смерти, ни одно физическое наказание не сравнится с тем, что он может потерять Бэлу. Если правда всплывёт наружу, если Альсина узнает о слабости её маленькой гордости, её старшей дочери — она больше никогда не подойдёт к нему, стыдливо будет избегать, начнёт демонстративно призирать, пристыженная собственной матерью.

— Тик-так, тик-так. — поторопила его Кассандра.

Стефан бегло бросил взгляд на колдунью, затем вернул его на Илинку; в её горестное лицо, что молило не вредить ей, молило не прикасаться к себе, не делать ничего омерзительного. Он сожалеюще отпустил глаза и направил руку к ширинке своих чёрных брюк.

***

Прежде, чем розовые горячие губы коснулись мужской плоти, Кассандра вдоволь поизмывалась над ними: она заставляла Стефа бесстыдно трогать молоденькую камеристку в интимных местах, упиваясь каждым испуганным вздохов и всхлипом. Ведьма пожелала, чтоб парень задрал её платьице и коснулся телесной невинности и он, пусть не хотя, но подчинился. Позднее брюнетке захотелось, чтобы уже Илина ублажала молодого человека; сперва руками, затем и ротиком. И горничная, пролив чересчур много слёз, послушно взяла его член в рот. Она ласкала Стефа неумело, не доходя и до середины, а зубы неприятно задевали плоть. Брюнет запрокинул голову и стиснул челюсть; от процесса он совершенно не мог получать никакого удовольствия, в отличии от Кассандры, что стояла, опиравшись поясницей на край верстака, скрещивала ноги и пальчиками дотрагивалась до тёмной ткани своего наряда, чуть ниже живота. Вампирша страстно кусала свои губы, вздёрнув подбородок, и испускала трепетные вздохи. Не совсем понятно, что конкретно возбуждало её: сам процесс или то, с какой горестью совершались оральные ласки.

— Бери глубже. — утробно посмявшись, приказала черноволосая ведьма, подойдя к ним ближе. — Вот так.

Брюнетка грубым движением вытащила из укладки служанки гребень, растрепала её тёмно-русые волосы и сжала в кулаке небольшой пучок прядей, начав оказывать давление на голову, помогая заглатывать мужское достоинство полностью. Илинка болезненно закряхтела, и солёная вода рекой вытекла из глаз. Как же унизительно. Сначала они издеваются, потом бьют, режут, колют, а теперь склоняют к греху, от позора которого её не отмыться никогда. Несчастной девушке остаётся лишь молить всех богов о том, чтоб это пытка прекратилась как можно скорее.

Касс, словно услышав внутреннюю мольбу, оттянула юную камеристку за патлы, позволяя ей вынуть изо рта твёрдый половой орган и кончиком большого пальца протёрла розоватые уста от прилипшей слюны. Вампирша бархатисто засмеялась, созерцая, как девичья грудь вздымается от тяжёлых вздохов и внимательно вслушиваясь в жалобное хныканье; она едва коснулась своими синими губками жарких румяных щёк и воткнула острие охотничьего ножа прямо поперёк горла, принизывая тоненькую шею насквозь. Ярко-красная кровь прыснула фонтаном, пачкая бледное лицо ведьмы. Она оскалила белоснежные ровные зубы в улыбе и облизнула карминные капельки, до которых могла достать язычком. Стефана словно парализовало. Он стоял, не в силах пошевелиться, его испуганный, недоумевающий взгляд метался с повалившегося замертво тела горничной, к упоённой, стоящей на коленях, вампирше, что лакомилась брызгами крови, оставленных на перчатках, лице и ноже, которой она успела вытащить раньше, чем толкнула обмякшую шатенку на пол. Дыхание молодого человека участилось, а кулаки гневно сжались, вздувая венозный рисунок, парень был одновременно ошарашен и чертовски зол. Кассандра, заметив реакцию Стефа, привстала с колен и впритык приблизилась к его лицу, самодовольно ухмыляясь. Брюнет не знал, что должен сказать или сделать в такой ситуации, потому, под воздействием сильных эмоций, схватил черноволосую колдунью за горло и молниеносно прижал к самому ближнему от них — столу, похожего на верстак. Вампирша сильно ударилась поясницей об острый край и, с трудом хватая ртом воздух, издала протяжный стон, на болезненный непохожий. Молодой человек пристально прожигал её голубыми сердитыми очами и в её янтарных рассматривалась жалобная просьба не ослаблять хватку, а наоборот сильнее сжать пальцы, до столь сладкого хруста костей. Он опешил, когда брюнетка начала неосознанно выгибаться к нему навстречу, потираясь мягкой тканью платья об стоячий член. И Стефан, решив сыграть с судьбой по-крупному, за шею притянул колдунью к себе, впился в её холодные губы, нахально скользнув языком в рот и свободной рукой схватил её за патлы, оттягивая их точно так же, как сама колдунья делала это с Илиной. Она же возмущённо промычала ему в рот, вцепилась руками в плечи и попыталась оттолкнуть от себя этого бессовестного наглеца, решившего овладеть ею, но попытка оказалась тщетна. Или же сама Кассандра захотела, чтоб выглядело именно так, изображая фальшивое отвращение.