Дурочка с маком - Лана Балашина

Через минуту она выглянула на крыльцо и пригласила нас в ординаторскую.

– …Так что, молодые люди, никуда я нашу беременную не отпущу. Вы поймите, это не болезнь, это особенность ее организма. И не волнуйтесь, с отрицательным резусом сейчас рожают, это не старые времена. Просто так получилось, что у отца ребенка положительный резус-фактор, он является доминантным по отношению к отрицательному, и, чаще всего, наследуется именно он. Возникает конфликт между материнским организмом и плодом. Знаете, это достаточно редкий случай, чтобы антитела накапливались при первой беременности, вероятность не превышает 10 %. Возможно, сенсибилизация вызвана переливанием крови, медицинской карты у меня нет, поэтому сказать точно никто не сможет. Сейчас есть много препаратов, думаю, что мы справимся с этой проблемой. Конечно, вы можете забрать ее и перевести в какую-нибудь другую больницу, но я бы не советовал затевать переезд именно сейчас. – Он пожевал бесцветными губами. – Нет, не советовал бы. Знаете, и тонус имеется, и стресс вызвал дополнительную психологическую нагрузку. Возможно, что и купание в ледяной воде усилило все неблагоприятные моменты, но только я бы вам посоветовал оставить девушку пока здесь.

Илья, молчавший в продолжение всей речи, поднял на него глаза:

– Доктор, вы даже не знаете, как важно сохранить именно этого ребенка. Я готов подключить любых специалистов, достать и оплатить все нужные препараты, только бы все получилось, как надо. Я хотел бы, чтобы вы уделили моей жене особое, понимаете, особое внимание. И готов его достойно оплатить.

Александр Иванович спокойно улыбнулся:

– Вы уж меня не обижайте: никаких денег мне лично не нужно. А вот если захотите оказать больнице спонсорскую помощь, я познакомлю вас с главным врачом. Но, поверьте, мы и так сделаем все возможное, чтобы ваш маленький появился на свет.

Я вмешался:

– Доктор, мой друг не хотел вас обидеть.

Он улыбнулся:

– Я и не обиделся. Если бы вы знали, как часто я выслушиваю эту фразу: «Как важно сохранить именно этого ребенка!» И я вам даю слово: для меня памятен каждый не то что сложный, те и захочешь забыть, так память не даст, а даже и самые простые случаи. Я помню всех беременных, которые за тридцать лет перебывали в нашей больнице. Вот вы не узнали меня, а я помню и вас, и вашу первую жену. Алла, кажется? Она наблюдалась у нас по поводу бесплодия. Знаете, мы тогда все очень сочувствовали…

Илья резко поднялся.

– Не будем вас больше задерживать, доктор.

Я спросил:

– Когда можно будет увидеть Гелю?

Доктор благожелательно покивал:

– Давайте чуть отложим с визитами. Завтра подъезжайте, думаю, это можно будет устроить. У нас сейчас много пустых палат, что поделаешь, нестабильность жизни не способствует увеличению рождаемости. Устроим вашу Ангелину со всеми удобствами. А сейчас мы ей укольчик сделали, она будет спать. Для нее сейчас это самое важное.

Мы вышли на крыльцо. У Ильи было такое выражение лица, что медсестры смолкли.

Мы переглянулись, я полуутвердительно спросил:

– На пристань?

Пока мы шли к машине, Илья мрачно сказал:

– Знаешь, пусть бы любая другая больница, только не эта.

Он потер рукой левую сторону груди.

Из этой больницы мы забирали сестру. Все произошло неподалеку, и свидетелям аварии удалось довезти Аллу и Илью до больницы живыми, но спасти ее не смогли. Она умерла, не приходя в сознание. Илья полгода ходил просто черный.

Уже подъезжая к озеру, я увидел милицейскую «Ниву», УАЗ-469 и темно-синий джип Игоря Баталова. Около выхода к причалу стояли сам Игорь, Равиль и еще два парня. Одного я узнал: это был Саша Новиков, местный участковый, мы иногда вместе рыбачили. «Нива» принадлежала ему.

Еще двое ребят курили около самого берега.

Мы поздоровались.

Саша спросил, ежась от весеннего ветра:

– Как там, в больнице?

Я нахмурился:

– Ангелине сделали укол, нам с ней поговорить не удалось.

Мы переглянулись с Равилем, он еле заметно двинул бровью, поковырял землю носком ботинка и безразличным тоном заявил:

– Да она и не скажет ничего. Мы гуляли по тропинке, уже почти вышли к озеру, когда увидели мелькающую сквозь деревья машину. Она даже не притормозила перед мостками, да и шлагбаум почему-то, как на грех, был поднят. В общем, мы даже не успели крикнуть, как машина свалилась с мостков, проломив ограждение. – Он виновато посмотрел на меня: – Пока я подбежал со своей ногой, Геля уже прыгнула в воду. Я полез за ней, но ты же сам знаешь, какая тут глубина. Там вода пузырями кипела, вещи какие-то всплыли, я попробовал несколько раз нырнуть, только бесполезно все. Я понял, что сделать мы ничего не можем, вытащил Гелю, позвонил Сашке, хорошо, что он тут недалеко был. Он отдал мне свою «Ниву», и я отвез Гелю в больницу, потому что она вся скорчилась и дрожала сильно, а до дома и до больницы отсюда почти одинаково. Сашка остался здесь, вызвал ребят. Вот, ждем водолазов и кран.

Я кивнул.

– Я попросил Асю собрать и отвезти Геле все, что ей может понадобиться. Не волнуйся, она все сделает, как надо. У нас гостит ее сестра, она побудет с детьми.

Илья промолчал, а я огляделся по сторонам: полное безмолвие и запустение. По крайней мере, еще с месяц сюда никто не приехал бы. Хозяину машины здорово повезло, что Равиль и Геля оказались тут. Конечно, проломленные мостки вызвали бы вопросы, и машину, в конце концов, обнаружили бы, но гораздо позже. Меня очень интересовал вопрос, какого черта тут делали Геля и Равиль. Идти отсюда пешком до нашей дачи – минут двадцать пять – тридцать, не меньше. Геля так далеко никогда не уходила, предпочитая тропинку, которая вела совсем в другую сторону. Да и далековато для простой прогулки. И чего с ней поперся Равиль? Я посмотрел на участкового и подумал, что отложу свои вопросы до того времени, как мы останемся одни.

Мы постояли в стороне, тихо переговариваясь.

Игорь кивнул мне головой, и мы пошли наверх. Дорога здесь шла под уклон, на взгорке был еще один шлагбаум. Мы подошли ближе.

Замок шлагбаума был сбит, неподалеку валялась монтировка. На непросохшей земле явственно отпечатались следы протектора. Мы переглянулись, и Игорь шагнул на обочину. Он нагнулся, нашарил что-то в траве, положил в карман.

Молоденький милиционер сердито окликнул нас:

– Не ходите нигде, пожалуйста. А то сейчас приедет капитан, будет ругаться.

В этот момент на дороге появился джип, за ним следовал фургон, и Саша облегченно сказал:

– А вот и капитан, водолазов привез.

Через несколько минут подъехал автокран. Пока рабочие выставляли кран, пока водолазы подготавливали свое снаряжение, мы окончательно замерзли. Я залез в машину, включил печку. Игорь присоединился ко мне.

Я вопросительно посмотрел на него, и он вынул руку из кармана и разжал ладонь: на ней лежала довольно дорогая зажигалка. Изящная монограмма из перевитых букв «В» и «О» позволяла предположить у ее владельца хороший вкус.

– Владимир, Олег? – предположил Игорь.

– Ага. Или Виктор Осмоловский. – Я забрал зажигалку с его ладони и сунул в карман.

– Я так понял, с органами ты трофеем делиться не думаешь?

– А зачем? Только лишние базары. Посмотрим, как все пойдет.

К нам присоединился Илья.

– Какого черта мы все тут сидим? И что за дело нам до этого утопленника?

Игорь покачал головой:

– Не скажи. Что, у Ангелины и Равиля в обычае заведено разгуливать по лесу? Что-то тут не то. Давай все-таки подождем.

Компания на берегу перешла на мостки, капитан с берега дал отмашку, и через несколько минут из воды показалась крыша машины, потом ее капот.

Я мельком глянул на Илью и вдруг заметил, как у него отвисла челюсть. Перевел взгляд на поднятую над водой машину и громко выругался.

Это была машина Марины Проскуриной, никакого сомнения.

Мы рванули дверцы и вылетели. Дружно топая, сбежали к воде. Капитан недоуменно глянул на нас, но нам уже было решительно наплевать на все.

Едва стрела крана повернула к берегу, мы, уже не остерегаясь грязной воды и ила, ручьями текшего нам на ноги, рванули дверцы.

Марина сидела на водительском сидении. Мы попытались вытащить тело, и неожиданно обнаружилась странная и страшная вещь: Она была привязана к переднему сидению широкими полосами какого-то непонятного материала. Впрочем, материал этот буквально расползся под нашими руками, развязывать ее не пришлось.

Мы уложили ее на траву, я наклонился и отвел от лица прядь волос. Видимо, от пребывания в холодной воде ее лицо уже побледнело, и черты его заострились.

Игорь обреченно сказал:

– Я звоню Виктору Иосифовичу.

В поселок я попал уже ближе к утру.

Долго и нудно у нас всех снимали показания. Хуже всех пришлось Илье: он не стал скрывать, что недавно женился, и что перед этим почти полгода Марина фактически была его официальной любовницей. Он еще отвечал на вопросы, по минутам расписывая свой день, а нас отпустили.