Том 1. Стихотворения 1813-1820 - Александр Пушкин

К Чаадаеву («Любви, надежды, тихой славы…»)*

Любви, надежды, тихой славыНедолго нежил нас обман,Исчезли юные забавы,Как сон, как утренний туман;Но в нас горит еще желанье,Под гнетом власти роковойНетерпеливою душойОтчизны внемлем призыванье.Мы ждем с томленьем упованьяМинуты вольности святой,Как ждет любовник молодойМинуты верного свиданья.Пока свободою горим,Пока сердца для чести живы,Мой друг, отчизне посвятимДуши прекрасные порывы!Товарищ, верь: взойдет она,Звезда пленительного счастья,Россия вспрянет ото сна,И на обломках самовластьяНапишут наши имена!

Отрывки

«Могущий бог садов — паду перед тобой…»*

Могущий бог садов — паду перед тобой,Приап, ты, коему всё жертвует в природе,Твой лик уродливый поставил я с мольбой  В моем смиренном огороде,Не с тем, чтоб удалял ты своенравных козИ птичек от плодов и нежных и незрелых,Тебя украсил я венком из диких роз  При пляске поселян веселых  . . . . . . . . . . . .

«Дубравы, где в тиши свободы…»

O Zauberei der ersten Liebe!..[11]

Дубравы, где в тиши свободы*Встречал я счастьем каждый день,Ступаю вновь под ваши своды,Под вашу дружескую тень.И для меня воскресла радость,И душу взволновали вновьМоя потерянная младость,Тоски мучительная сладостьИ сердца первая любовь.

Любовник муз уединенный,В сени пленительных дубрав,Я был свидетель умиленныйЕе младенческих забав.Она цвела передо мною,И я чудесной красотыУже отгадывал мечтоюЕще неясные черты,И мысль об ней одушевилаМоей цевницы первый звукИ тайне сердце научила.. . . . . . . . . . . .

К *** («Счастлив, кто близ тебя, любовник упоенный…»)*

Счастлив, кто близ тебя, любовник упоенный,Без томной робости твой ловит светлый взор,Движенья милые, игривый разговор  И след улыбки незабвенной.

«И я слыхал, что божий свет…»*

И я слыхал, что божий светЕдиной дружбою прекрасен,Что без нее отрады нет,Что жизни б путь нам был ужасен.Когда б не тихой дружбы свет.Но слушай — чувство есть другое:Оно и нежит и томит,В трудах, заботах и в покоеВсегда не дремлет и горит;Оно мучительно, жестоко,Оно всю душу в нас мертвит,Коль язвы тяжкой и глубокойЕлей надежды не живит…Вот страсть, которой я сгораю!..Я вяну, гибну в цвете лет,Но исцелиться не желаю…

«Как сладостно!.. но, боги, как опасно…»*

Как сладостно!.. но, боги, как опасноТебе внимать, твой видеть милый взор!..Забуду ли улыбку, взор прекрасныйИ огненный, волшебный разговор!Волшебница, зачем тебя я видел —Узнав тебя, блаженство я познал —И счастие мое возненавидел.

«Послушай, дедушка, мне каждый раз…»*

Послушай, дедушка, мне каждый раз,Когда взгляну на этот замок Ретлер,Приходит в мысль: что, если это проза,Да и дурная?..

Колосовой*

  О ты, надежда нашей сцены!Уж всюду торжества готовятся твои,  На пышных играх Мельпомены,  У тихих алтарей любви.  Когда явилась ты пред нами  . . . . .в первый раз

1819

На Стурдзу («Холоп венчанного солдата…»)*

Холоп венчанного солдата,Благодари свою судьбу:Ты стоишь лавров ГеростратаИ смерти немца Коцебу.

О. Массон*

Ольга, крестница Киприды,Ольга, чудо красоты,Как же ласки и обидыРасточать привыкла ты!Поцелуем сладострастьяТы, тревожа сердце в нас,Соблазнительного счастьяНазначаешь тайный час.Мы с горячкою любовнойПрибегаем в час условный,В дверь стучим — но в сотый разСлышим твой коварный шёпот,И служанки сонный ропот,И насмешливый отказ.

Ради резвого разврата,Приапических затей,Ради неги, ради злата,Ради прелести твоей,Ольга, жрица наслажденья,Внемли наш влюбленный плач —Ночь восторгов, ночь забвеньяНам наверное назначь.

Дорида*

В Дориде нравятся и локоны златые,И бледное лицо, и очи голубые.Вчера, друзей моих оставя пир ночной,В ее объятиях я негу пил душой;Восторги быстрые восторгами сменялись,Желанья гасли вдруг и снова разгорались;Я таял; но среди неверной темнотыДругие милые мне виделись черты,И весь я полон был таинственной печали,И имя чуждое уста мои шептали.

N.N. (В.В. Энгельгардту)*

Я ускользнул от ЭскулапаХудой, обритый — но живой;Его мучительная лапаНе тяготеет надо мной.Здоровье, легкий друг Приапа,И сон, и сладостный покой,Как прежде, посетили сноваМой угол тесный и простой.Утешь и ты полубольного!Он жаждет видеться с тобой,С тобой, счастливый беззаконник,Ленивый Пинда гражданин,Свободы, Вакха верный сын,Венеры набожный поклонникИ наслаждений властелин!От суеты столицы праздной,От хладных прелестей Невы,От вредной сплетницы молвы,От скуки, столь разнообразной,Меня зовут холмы, луга,Тенисты клены огорода,Пустынной речки берегаИ деревенская свобода.Дай руку мне. Приеду яВ начале мрачном сентября:С тобою пить мы будем снова,Открытым сердцем говоряНасчет глупца, вельможи злого,Насчет холопа записного,Насчет небесного царя,А иногда насчет земного.

Орлову*

О ты, который сочеталС душою пылкой, откровенной(Хотя и русский генерал)Любезность, разум просвещенный;О ты, который с каждым днемВставая на военну муку,Усталым усачам верхомПреподаешь царей науку;Но не бесславишь сгорячаСвою воинственную рукуПрезренной палкой палача,—Орлов, ты прав: я забываюСвои гусарские мечтыИ с Соломоном восклицаю:Мундир и сабля — суеты!На генерала Киселева*Не положу своих надежд,Он очень мил, о том ни слова,Он враг коварства и невежд;За шумным, медленным обедомЯ рад сидеть его соседом,До ночи слушать рад его;Но он придворный: обещаньяЕму не стоят ничего.Смирив немирные желанья,Без долимана, без усов,Сокроюсь с тайною свободой,С цевницей, негой и природойПод сенью дедовских лесов;Над озером, в спокойной хате,Или в траве густых лугов,Или холма на злачном скатеВ бухарской шапке и в халатеЯ буду петь моих богов,И буду ждать. — Когда ж восстанетС одра покоя бог мечейИ брани громкий вызов грянет,Тогда покину мир полей;Питомец пламенный Беллоны,У трона верный гражданин!Орлов, я стану под знаменыТвоих воинственных дружин;В шатрах, средь сечи, средь пожаров,С мечом и с лирой боевойРубиться буду пред тобойИ славу петь твоих ударов.

К Щербинину*