Любовница опекуна (СИ) - Давыдова Ирина

Вдох‐выдох, вдох‐выдох. Что‐то последнее время мое самочувствие со мной решило поиграть. Но это все нервы. Потому что из‐за таких, как эта девица, нельзя никак расслабиться.

― Ты где их взяла, тварь?

У меня внутри все огнем горело. Я думала, что взорвусь от злости, смотря на эту шваль, посмевшую надеть сережки моей матери!

― Ты о чем? Почему ты меня оскорбляешь? ― взвизгнула девица, а я крепко сжала кулаки, чтобы не расцарапать ее морду раньше времени.

― Ассоль, что случилось? ― ко мне подошел Ивар и коснулся моих локтей, наверное, таким способом удерживая от драки.

Да я готова была растерзать эту овцу.

― У нее в ушах серьги моей матери. Те самые!

― Ты уверена?

Я перевела взгляд на мужчину и зло прошипела в ответ:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍― Уверена. Они эксклюзивные, папа нанимал дизайнера, и тот рисовал по его заказу.

― Откуда они у тебя? ― спокойным тоном уточнил Ивар, переведя взгляд на Виолетту.

― Я их купила.

― Она врет!

Вырвав руку из захвата, я потянулась и сорвала одну сережку с уха этой потаскухи. Она заверещала как ненормальная, а я, не обращая внимания на ее писки, посмотрела на внутреннюю часть украшения.

― Ты сука, где ты их купила, если они в единственном экземпляре, и те были украдены! Снимай, паршивка, вторую!

― Виолетта, снимай, иначе она сделает то же самое и со вторым ухом.

― Да она у тебя чокнутая! ― прошипела мерзавка и, сняв сережку, швырнула ее на пол.

Я взглядом замерла на камешке, который при ударе о ножку стола выпал из золотой каемки. На миг прикрыла глаза и, тут же посмотрев на дрянь, рывком схватила ее за волосы. С силой потянула, в надежде что выдеру ее хотя бы одну прядь. Ивар перехватил меня за запястье, пытаясь отцепить от гадины, а я, не выдержав, второй рукой схватила ее за горло, пытаясь причинить как можно больше боли.

― Ассоль!

― Ты, потаскуха, которая раздвигает ноги перед начальством по одному щелчку. Дрянная девка, не имеющая по жизни никаких ценностей! С какой стати решила, что имеешь право так относиться к моим вещам, к моей памяти? Да я тебя собственными руками…

― Ассоль, прекрати! Малышка, зачем тебе нужно грех на душу брать?

Я резко дернула за волосы, причиняя неимоверную боль гадине и радуясь, что хотя бы так могу отомстить за мамины украшения. Но в идеале было бы убить такую сволочь.

― Да, пусти… пусти ты…

― Ассоль, хватит. Ассоль…

Я резко отпустила ее и, отыскав взглядом испорченное украшение, собрала его, забрала со стола вторую серьгу и как ошпаренная выскочила из кабинета.

Горечь обиды мгновенно разлилась по моей душе, и уже стоя в лифте я поняла, что мое лицо полностью залито слезами.

Прижав память о маме к груди, я спиной съехала по стене кабины лифта. И только сейчас дала полную волю эмоциями. Я разрыдалась так, как, кажется, не делала этого никогда. С надрывом, с криками, выплескивая всю боль, что скопилась у меня за все те годы, как не стало моих родителей. Мне хотелось разнести все вокруг, хотелось, чтобы боль, скопившаяся за годы, навсегда покинула мое тело. Я просто хотела жить спокойно и не думать о том, а как могло бы быть! Уже ничего не вернуть, ничего не могло бы теперь быть иначе. Я не знаю «как», потому что что бы я не сделала, все равно так уже не будет. Никто не в силах помочь, потому что как бы там ни было, боль утраты навсегда поселяется в сердце и уже 6ольше никогда не уйдет оттуда.

Почувствовала крепкие руки на своей коже, а в следующую секунду оказалась прижата к горячему телу.

Всхлипнула и вдохнула знакомый запах. Ивар.

― Тихо, малышка. Тихо. Я рядом.

― Ивар, прости меня.

― За что? Ты чего, глупенькая? Все хорошо. Сейчас сядем в машину, и ты успокоишься.

Его голос убаюкивал, успокаивал и приводил мою душу в некий баланс.

Усадил меня в душную машину и, заведя двигатель, сразу же включил кондиционер. Медленно начал поступать прохладный воздух.

― Черт, у меня здесь даже воды нет. Чего ты хочешь, скажи?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я положила голову на сидение и, смотря на Ивара сквозь слезы, тихо прошептала.

― Знаешь, Ивар, ― на миг прикусила губу, ― кажется, я тебя люблю.

Мне не казалось, так есть на самом деле. Иначе как объяснить то, что, находясь в таком состоянии, я рада, что мужчина рядом со мной?

Ивар хмыкнул, потянул меня на себя и усадил на свои бедра. Пальцами принялся стирать влагу и поправлять мои волосы, а потом, приблизившись, тихо прошептал:

― Кажется, я тоже тебя люблю.

Я порывисто обняла его, желая слиться с этим человеком воедино. Чувствовать его биение сердца означает быть в безопасности. По крайней мере мне так кажется. Хочется прижиматься грудь к груди и знать, что так будет всегда. Дыхание на макушке, нежные поглаживания по спине и теплые объятия. Это то, что мне сейчас очень нужно.

Рядом с Иваром я ощущала себя дома.

Медленно отстранившись от него, я открыла ладонь, в которой все это время сжимала сережки.

― Мы их починим. Обязательно.

― Как она посмела?

― У тварей нет ничего святого. В них нет души.

― Она призналась, откуда у нее мамины украшения?

― Нет, ― он качнул головой, продолжая смотреть мне в глаза, ― но я приказал охране не отпускать ее, пока она не решит мне сознаться.

Я кивнула и снова прижалась к его груди.

― Будь всегда рядом, Ивар.

― Буду. Всегда буду, ― прошептал он, медленно и нежно целуя мой висок. ― Чего бы тебе хотелось? Давай немного развеемся?

― Хочу лимонада и в парк.

― Аттракционы, что ли? ―с подозрением уточнил Ивар, а я хихикнула.

― Нет, конечно. Просто прогуляться.

― Значит, будет тебе лимонад и парк. Садись в кресло.

Он шлепнул меня по заднице, а я выдохнула. Начало попускать.

― А как же твоя работа?

― Подождет. У меня появились более важные дела.

Глава 16

― Ивар, ну ты чего так долго? ― он вошел в комнату и сразу же утащил меня в свои объятия.

― Какая же ты красивая! Черт, мне будет сложно сдержаться. Может, что‐то другое наденешь?

Я слегка отстранилась и с интересом заглянула в его глаза.

― Это еще что такое? Я разве голая иду?

― Нет, девочка, но на тебе нет лифчика, и меня это ужасно возбуждает.

Ивар рукой скользнул по спине, а я, коварно улыбнувшись, отошла от него подальше. Это он еще не знает, что у меня трусиков подходящих не нашлось. Ну, не то чтобы это было правдой, просто хочу потом посмотреть на его реакцию. Все равно Ивар меня не оставит без дозы оргазмов этой ночью.

― Сегодня я забираю тебя домой. После праздника, сразу за город. Поняла меня?

― Ивар, сюда же ближе.

― Нет, Ассоль, я хочу за город. К тому же, кажется, у нас еще не было секса в бассейне.

― О господи! Кто о чем. Ивар, поехали уже? Мы и так опаздываем. Ты мне обещал, что сегодня работать не будешь, а сам снова пропал до вечера.

― Прости, нужно было решить кое‐какие дела.

― Так долго будет продолжаться? Ты будешь уделять мне время только ночью? Может, и за секс станешь платить?

― Что с настроением? ― резко отчеканил он, а я застыла и выдохнула. ― Ассоль, я разве когда‐то считал тебя за шлюху, которой стоит платить деньги?

― Извини. Я не знаю, что со мной происходит в последнее время. Наверное, это все потому, что ты постоянно на работе.

― Девочка…

― А еще мне не нравится, что ты даешь мне деньги на платье. Это уже выглядит как…

― Я хочу сделать тебе подарок. Разве это плохо?

― Нет, ― качнула головой, ― просто я не понимаю, что между нами. Кроме секса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

― Между нами чувства. Разве нет, Ассоль?

― Да. Наверное. То есть я люблю тебя.

― Значит, ты сомневаешься в моих чувствах.

― Ивар, я вижу тебя только по ночам, и то не всегда.

Он изменился в лице и, сделав шаг ко мне, рукой перехватил за локоть.