Десятая невеста - Анна Корвин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Краше цветов, – пробормотала я вслух, утыкаясь подбородком в колени. Как выразился один из умников, Щепа, начав получать золото за приблуды: «Что делать такому вахлаку, как я, со всем этим добром?».
- Ты заняла мое место, – раздалось позади, и я подпрыгнула от неожиданности.
Поднимаю глаза – Ворон.
Ну, здравствуйте.
- Ничего я не занимала, – как можно любезнее ответила я. – Пожалуйста, располагайтесь, ваше величество.
И подвинулась – чисто для виду, так как места было сколько угодно. Сиди не хочу. Он – нет: стоит, в белом шелке, руки скрестил на груди и смотрит на меня как на таракана.
- Я сюда прихожу, чтобы побыть в одиночестве. Один, – повторил с нажимом, будто я глупая. – Уходи.
Я подумала о том, как, поднимаясь сюда, едва не задохнулась из-за слишком туго затянутого корсета. О том, что мало того что у меня голова раскалывается после бессонной ночи, я и не ела толком – сил никаких. Хочет прогнать меня – пусть выкидывает, а я с места не сдвинусь. Так бы я ему и сказала, будь я самой собой, но Барбара накрепко в меня вдолбила: мужикам не перечь, будь смиренницей. И дамозелька в моем лице пролепетала:
- До чего счастливый случай выпал мне остаться с вами наедине, ваше величество, - и очи долу, будто смутилась от собственной смелости.
Он сел рядом и смотрит на меня. Вчера меня что удивило-то, когда вечером стали расходиться. Похоже, за нашим столом лишь я одна не воспылала к Текки восхищением. «Ах, он такой властный, - щебетали девки между собой, - такой загадочный! Настоящий император!». Ну не дуры? Теперь, поглядывая на него украдкой, я все гадала, чего они в нем нашли, и нехотя пришла к выводу, что есть чего, а я не разглядела. Кожа гладкая, как шелк. Волосы прямые, черные, как смоль, падают на плечи и пол-лица закрывают. Брови – как углем нарисованные. В одном ухе серебряная серьга чуть не до плеча, покрасивей моих (я невольно потрогала собственные), во втором – сверкающий камушек. Ресницы длинные, прямые как стрелы, и тоже чернющие. Я засмотрелась, пытаясь понять: крашеные или нет?
- Чего уставилась?
Я вздрогнула и отвела глаза.
- Простите, ваше величество.
Посидели плечом к плечу, глядя на сады.
- Почему вы любите бывать один, ваше величество? – спросила я.
Ворон повел плечом.
- Пустой болтовни не люблю.
- Вот как? И что же вы любите?
Покосился на меня.
- Красотой любоваться.
От его взгляда меня бросило в краску.
- На тебя, например, приятно смотреть, – продолжал Ворон. – И любопытно.
- Это почему?
Он потрогал мою кудряшку, бросил. Ухватил за подбородок, повернул к себе и давай разглядывать мое лицо, будто это какая-то вещь. Ночная ваза, например. Эпохи династии Кинь. Покрутил мне голову туда-сюда, окинул взглядом платье.
– Интересно, что там, под всей этой краской и одежками?
Улыбнулся, а я осторожненько, будто невзначай, высвободилась и прочирикала:
- Женщине полагается услаждать взор мужчины, разве не так? Я прилагаю к этому все усилия, ваше величество.
- И тебе это прекрасно удается, – в тон мне отвечал он. – Однако что же ты сама здесь делаешь в одиночестве?
Трудно все время врать, и у меня само вырвалось:
- Плохо спала.
- И почему же?
- О вас думала, ваше величество, - брякнула я. – Всю ночь глаз не сомкнула.
Он обнял руками колени, голову на них положил и давай на меня смотреть.
- Правда?
Я чувствовала, что он играет со мной, как кошка с мышью, но как выпутаться, не знала.
- Ну разумеется.
- Разве тебе не полагается очаровывать всех императоров? Так, на всякий случай. Как делают другие девушки, – и Текки кивнул в сторону садов.
- Так я и очаровываю… императора… прямо сейчас, – обливаясь холодным потом, пробормотала я.
- То есть ты думаешь, я император, – уточнил он.
Я кивнула. А что ещё делать-то?
- И ты думала обо мне всю ночь, так?
Я опять кивнула. Увязла по самое не могу. И как выбираться – вообще без понятия.
Он выпрямился, положил мне руку на плечо и говорит вкрадчиво:
- Значит, я тебе понравился.
Ох… Сказать «нет»? После того, что я тут наплела? После того, как вчера ему в глаза заглядывала и, простите, грудью полуголой перед ним крутила? Я опять кивнула. А сама озираюсь вокруг – и бежать ведь некуда.
Текки тем временем ближе пододвигается. Я – от него. Бормочу:
- Вы что это, ваше величество?
Он – ко мне. Взял за талию, другой рукой ухватил за подбородок и повернул к себе. Смотрит в лицо:
- Ты же не собиралась просто подразнить меня, правда?
Так сказал, что у меня сердце в пятки ушло. Все его добродушие вмиг пропало. Не улыбается, ласковым не прикидывается. И до того мне отчего-то вдруг стало страшно. Я поняла: он не из тех, с кем можно шутки шутить. Леший его возьми, а вдруг он и впрямь император? А Замочек кто же тогда? Я сглотнула.
- И не думала, ваше величество.
- То есть, – говорит, – если я тебя сейчас поцелую, ты не станешь возражать?
А ведь он взаправду, подумала я, таращась на него как зачарованный кролик. Он покрепче меня ухватил, прижал поплотнее, но не спешил: оглядел сверху донизу, в вырез беззастенчиво потаращился (я прямо краснеть начала), еще раз с ног до головы взглядом окинул, по лицу пальцами провел, прядку за ухо закинул, наклонился… И впрямь поцелует же сейчас, гад.
- Нет! – воскликнула я, вскакивая на ноги.
Крыша-то покатая! Зашатавшись, я не удержалась и поехала вниз. Он только и успел меня за юбку ухватить. Та затрещала, он гогочет, зараза, и орет кому-то:
- Держи ее!
Я с воплем полетела вниз и спелой грушей упала прямо в руки Замочку.
