Необыкновенное обыкновенное чудо. О любви - Жука Жукова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А далеко до заправки? – осторожно спросила Анна.
– Да километра полтора, на набережной есть. Аня, вы садитесь за руль, а я толкать буду.
– Ну уж нет! – Анна решительно обошла «москвич» и уперлась руками в багажник. – Поехали, будем толкать вместе.
– Аня! Не выдумывайте!
В этот момент раздался гул моторов, в конце улицы показались три мотоцикла. Подъехав со страшным грохотом, остановились. Мотоциклисты были одеты в черные куртки и шлемы с нарисованными черепами. Ничего хорошего такая встреча не сулила.
– Что, ребята, хотите помочь? – Николай закрыл собой Анну.
– Ага! – Один из парней заржал. – Вам от кошельков не тяжело? А то мы поможем.
Анна выступила вперед.
– Мальчики! Возьмите нас на буксир. А то у нас бензин закончился. Только до набережной довезите, а там мы уж как-нибудь сами.
Мотоциклисты захохотали.
– Ну да! – продолжал первый. – Именно за этим мы и приехали. Открывай багажник, папаша! А ты, тетя, лучше отойди.
Николай сжал кулаки.
– Я тебе сейчас покажу «тетю».
– У нас в багажнике картошка. – Анна говорила со злостью. – Будете брать?
– Ладно, Серый, посмотри, что у них там в салоне.
Николай дернулся за ними, но Анна удержала его за рукав.
Тот, кого назвали Серым, открыл дверцу.
– Ничего себе! Мячик, ты глянь! В таком барахле, и такая магнитола. Давай нож, выковыряю ее.
Второй достал из-за голенища сапога складной нож, щелкнул, лезвие выпрыгнуло.
– Держи, а я с пенсионерами тут побеседую.
Серый поймал нож и залез на сиденье. Слышно было, как он ковыряет панель.
Мячик с дурной ухмылкой приблизился к машине.
– Открывайте вашу картошку. Быстро!
Николай отступил назад, продолжая загораживать собой Анну. Открыл багажник.
Мячик нагло подошел и сунулся к сумке. Ловко подцепив бандита сзади за штаны, Николай с силой втолкнул его в багажник и зажал торчащие наружу ноги крышкой.
Прием был таким неожиданным, что Мячик не проявил никакого сопротивления и даже не успел выругаться.
И тут неожиданно взвыла милицейская сирена.
Серый выскочил из «москвича», чуть не упал, бросился к мотоциклу.
– Валим! Менты!
Не дожидаясь подельников, третий, безымянный бандит рванул с места.
Серый врубил мотор на всю мощь и полетел следом. Мячик, вывалившись из багажника, похромал к своему железному коню и принялся его заводить. Наконец ему это удалось, и со страшным ревом он помчался вслед за друганами.
Когда от них остался только сизый дым, Анна начала озираться.
– А где милиция-то? – Она пыталась перекричать сирену.
Николай приобнял ее за плечи.
– Сейчас покажу. – Он подошел к водительской двери и залез рукой под сиденье.
Через несколько секунд сирена смолкла.
– Э-вуаля! Простая сигнализация!
Анна восхищенно покачала головой.
– Ну, ты гений!
Николай заулыбался.
– Посмотрим, что он тут успел напортить. – Он сел на сиденье и склонился к магнитоле. – Ничего страшного. Несколько царапин. Ну, что? Под «Любэ»?
– Давай!
– Подожди, сейчас руль закреплю. И зажигание. – Николай вставил кассету. – Ну, раз-два, взяли?
Глеб Жеглов и Володя Шарапов
За столом засиделись не зря.
Глеб Жеглов и Володя Шарапов
Ловят банду и главаря!
Упершись в багажник «москвича», Анна и Николай покатили вперед…
Наталья Глазунова
Поле чудес
Жара на хуторе Веселый стояла с раннего утра. Неистово орали кубанские петухи. В воздухе пахло сеном. Зинаида Михайловна Орешкина – для своих просто Михална – пила холодный квас на веранде у соседки Верки.
– Ой, Вер, ну и задание вчера было на финале! – Она потянулась за пирожком. – Скажите мне, говорит Якубович, как называется маленький лохматый чертенок, помощник домового?
– А ты, поди, как всегда, знала? – Верка поставила на стол подоспевшую партию горячих ватрушек.
– Чего там знать? – выразительно заявила Михална. – Хохлик это. Я как услышала, тут же и ответила.
– А игроки?
– Оййй… – обреченно закачала головой Михална. – Рот разинули, глазами хлопают так, что даже неприлично. Тянули. По буквам отгадывали. Думала, до нового года решения не дождусь. Лексеича уж хотела за елкой посылать.
– В конце концов-то отгадали?
– Ну, не дружба ж победила? Женщина какая-то, я имя не запомнила. Якубович тут и давай ее суперигрой искушать. А она знаешь че?
– Че?
– Не горю, говорит, желанием – и забрала сервиз. Эх! – Михайловна всплеснула руками. – Я горю. Меня зовите. Вон какое письмо накатала Якубовичу этому на тему «Почему мне надобно на „Поле Чудес“». В стихах.
– Батюшки мои… Прямо в стихах?
– Прямо. Теперь ответ жду. Деньги коплю. Если через год пригласят, как раз смогу поехать.
– А если раньше пригласят?
– Та ну, Вер. Там таких как я пруд пруди. Хоть бы вообще письмо прочитали, а то в мусор бросят, и ку-ку. Но, я так решила, ежели через год не ответят, я новое напишу.
С тех пор, как двадцать шестого октября девяностого года пенсионерка Орешкина увидела первый эфир передачи «Поле Чудес», вечер пятницы стал священным. Михайловна не пропустила ни одной передачи. Грезила попасть в студию, выиграть суперигру и получить в награду не только призы, но и объятия знаменитого ведущего.
– Не тем желанием ты горишь, Михална. – Верка шлепнула ее прихваткой. – Лексеич твой загадки уже устал, поди, гадать. Сидит с тобой кажну пятницу, Якубовича этого терпит изо всех сил, лишь бы тебе угодить, а ты и ухом не ведешь.
– Ты все одно, – отмахнулась Михайловна. – Раньше надо было с Лексеичем гореть. Щас-то чего уже? Мне еще куда ни шло – шестьдесят четыре, а ему – без трех семьдесят!
– Да? А Надька вот так не думает.
– Надька? Это портниха, что ль?
– Она самая. Давеча в халат новый нарядилась и давай хвостом крутить. Но Лексеич молодец, и глазом не повел. Калитку ей справил, и к тебе на твое это «Поле Чудес».
Подруга Верка была всего на шесть лет старше Михалны, но считала себя мудрее в житейских делах раз в сто. А после многочасового просмотра бразильских сериалов, обрушившихся на нее в то же самое время, что и «Поле Чудес» на Михалну, она полностью уверовала в любовь, пронесенную через всю жизнь, и хэппи энд, увенчанный свадьбой, сколь долго ни пришлось бы ее ждать.
– Ты смотри, мужика потеряешь.
– Да мне и одной хорошо.
– Одной никому не хорошо. Я вон за Митькой своим скучаю, а делать нечего. Так всего-то, год прошел, а ты уж сколько лет одна? Когда Борьку-то током убило?
– Двадцать лет как.
– Оййй… и замуж больше не пошла, – всплеснула руками Верка. – Точно Лексеича ждала. Первая любовь не вянет, так?
Владимир Алексеевич Савин, хуторской
