Россия и мир в XXI веке - Дмитрий Тренин

Германия, конечно, тесно интегрирована в Европейский союз. В рамках ЕС Россия должна терпеливо восстанавливать традиционно дружественные и экономически выгодные отношения с другими ведущими членами ЕС – Францией, Италией, а также Испанией. Так же, как и с Германией, Москва должна искать пути и средства достижения взаимопонимания с политическими элитами этих стран и активно стимулировать интерес к России у экономических кругов. Видимый прогресс в урегулировании украинского кризиса будет также иметь здесь решающее значение. Как и в Германии, россияне могут при этом опираться на сохраняющиеся традиционные связи с влиятельными группами в этих странах.

В условиях ухудшившихся отношений естественно возрастает роль стран-посредниц между Западной и Восточной Европой: не входящих в НАТО членов ЕС Австрии и Финляндии, а также не входящей ни в НАТО, ни в ЕС Швейцарии. Эти экономически и технологически развитые страны, компании которых давно присутствуют на российском рынке, могут сыграть заметную роль в модернизации России. Нейтральный статус Австрии, Финляндии и Швейцарии позволяет Москве в будущем рассчитывать на взаимодействие с ними в деле создания новой системы безопасности в Европе – в частности, в вопросах международного статуса и границ Украины, Молдавии и Грузии.

Дружественные в целом отношения России с членами ЕС Грецией и Кипром также являются резервом российской внешней политики, но возможности использования этих отношений для поддержки российской модернизации являются ограниченными. То же самое можно сказать об отношениях РФ с Сербией и другими странами Восточной Европы.

В условиях изменившихся отношений с европейскими партнерами России предстоит гораздо более активно, чем прежде, искать пути развития связей с наиболее передовыми в технологическом отношении странами Азии. Наиболее развитая страна региона – Япония – слишком тесно привязана к внешнеполитическому курсу США и лишь в небольшой степени, к сожалению, может считаться модернизационным ресурсом России. Тем не менее сбрасывать Японию со счетов не следует. Токио заинтересован в нормальных отношениях с Москвой, в том числе в решении территориального вопроса, но еще больше – в отсутствии консолидации РФ и КНР на антияпонской основе. Национальные японские интересы требуют хороших отношений с Россией, и это необходимо учитывать в азиатско-тихоокеанской политике Москвы.

Ряд других стран – союзниц США, такие как Южная Корея, Сингапур и Тайвань, предоставляют некоторые возможности для России в области экономической модернизации. У Южной Кореи, как и у Японии, есть особый геополитический интерес, связанный с КНДР, и Москва может и должна это использовать. После 1949 года Москва всегда признавала Тайвань частью КНР и выстраивает торгово-экономические отношения с Тайбэем с учетом этого. Тайваньский бизнес активно встраивается в экономику «Большого Китая», и с этих позиций может быть ценным партнером для РФ. В еще большей степени это касается Гонконга – особого административного района КНР и мирового финансового центра, который может быть гораздо глубже вовлечен в российско-китайские экономические отношения.

Сегодня Китай является по факту главным модернизационным ресурсом России в АТР. За последние десятилетия Китай добился впечатляющих экономических успехов. Сейчас России приходится учиться у страны, которой она шестьдесят лет назад оказывала масштабную помощь в деле создания современной промышленности. Китай приобрел огромный опыт в осуществлении различных инфраструктурных проектов. Китайцы сумели также развить ряд важных для России технологий, в том числе в нефтедобыче. Китай способен стать важным партнером в области НИОКР. Наконец, китайские банки (включая гонконгские) являются потенциально крупным источником финансирования для российского бизнеса.

Ресурсы, которые может предоставить России Китай, ограничены технологическим уровнем этой страны, ее внешнеэкономическими приоритетами (главным образом, развитием связей с США), особенностями финансового и фондового рынков, статусом национальной валюты. Кроме того, внешнеэкономическая деятельность китайских компаний в различных регионах мира от Африки до Латинской Америки свидетельствует об упорном стремлении китайцев продвигать свои условия сотрудничества – например, использование китайской, а не местной рабочей силы в реализуемых ими проектах.

Принципиальное значение имеет достигнутая в мае 2015 года договоренность о сопряжении китайского проекта Экономического пояса Шелкового пути (ЭПШП) и Евразийского экономического союза. Тем самым открывается возможность тесного взаимодействия с Китаем в реализации крупных экономических проектов, причем в тех областях, где Китай добился впечатляющих успехов – в частности, в создании современной транспортной инфраструктуры. Москва также приняла решение присоединиться к другой китайской инициативе – созданию Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ), фактически первого проекта такого масштаба, в котором Пекин решился сыграть ведущую роль. Сотрудничество с ЭПШП и АБИИ может заметно продвинуть модернизацию российской инфраструктуры.

Договоренность о сопряжении российских и китайских экономических проектов в Евразии вместо их предполагавшейся многими на Западе конкуренции создает условия для гораздо более тесного, чем раньше, экономического сотрудничества двух стран. Это взаимодействие способно подняться на еще более высокий уровень при условии развития российско-китайского научно-технического сотрудничества. Соединение российских технологий и интеллектуального потенциала с финансовыми ресурсами Китая может дать большие результаты в таких областях, как гражданская авиация и космос.

Значение другой великой азиатской державы, Индии, для российской экономической модернизации определяется значительным научно-техническим потенциалом этой страны. Соединение российских и индийских интеллектуальных ресурсов уже принесло практические результаты в военно-технической сфере. Индийские специалисты участвуют в создании военного самолета пятого поколения; результатом совместных усилий стала ракета «Брамос». Тем не менее потенциальные возможности сотрудничества двух стран гораздо шире. Помимо военной авиации и ракетостроения они включают космос, информационные технологии, биотехнологии, фармацевтику. Очень важным полем сотрудничества является образование. Через Индию, страну с преобладающим английским языком в области науки и техники, Россия может войти в научную англосферу.

Возможности Бразилии и других стран Латинской Америки стать ресурсом российской модернизации относительно скромны, но ими ни в коем случае нельзя пренебрегать. С Бразилией Россия может сотрудничать в таких областях, как авиастроение и производство вооружений, с Аргентиной – в сельскохозяйственном производстве. Наряду с АБИИ важные возможности открывает Банк развития БРИКС, в капитале которого участвуют Бразилия и Россия – наравне с Индией, притом что первое место принадлежит Китаю.

Соединенные Штаты Америки обладают в принципе огромным ресурсом для модернизации России. Правительство США, однако, будет, вероятно, еще очень долго проводить политику санкций в отношении РФ, а также подвергать суровому наказанию те американские и иностранные компании и банки, которые будут пытаться поддерживать экономические связи с Россией в обход санкций. Такая политика Вашингтона будет существенно ограничивать способность Москвы привлечь внешний ресурс для российской модернизации.

В то же время отдельные американские компании будут проявлять интерес к экономическим связям с Россией вне «запретных зон», установленных санкциями. В этой связи существуют некоторые перспективы участия отдельных американских компаний в совместном с Россией освоении Арктики, развитии потенциала Сибири и российского Дальнего Востока. Эти возможности ни в коем случае нельзя переоценивать: к изменению общего подхода Вашингтона к экономическим связям с Россией они не приведут, но и полностью игнорировать их также неправильно.

Главное, что следует иметь в виду: как бы полно ни удалось задействовать внешний ресурс модернизации экономики России, такой модернизации не произойдет, если не будут изменены базовые условия существования российской экономики.

Интеграция в глобальный мир

В самом начале книги мы говорили о том, что корни кризиса российской внешней политики – в неудаче 25-летних попыток интеграции в Запад и очень скромных перспективах интеграции на постсоветском пространстве. Неудача «плана А» и «плана В» не означает, конечно, принципиальной невозможности или ненужности международной интеграции России. Требуется «план С», но «С» в этом случае обозначает не Китай (China), а connectivity – контактность, способность оптимально вписаться в глобальный мир, извлекая из этого максимум пользы для себя и будучи одновременно ценным участником глобального сообщества.