Кедровая долина - Грейс Агиляр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
“Лети стрелой с моей командой остановить казнь!” – взревел Фердинанд в лицо стоявшего рядом солдата. Тот рьяно кинулся исполнять. Домчавшись до ближайшего соратника, на бегу повторил приказ. Второй бросился вперед и передал третьему. Эстафета достигла эшафота. Дон Феликс схватил палача за руку: “Стой!”
“Почему задержка, дон Феликс? – строго спросил глава Святой Эрмандады, – не слишком ли жестокое милосердие?”
“Слушайте вестового!” – воскликнул дон Феликс.
“Приказ короля – остановить казнь! – прокричал запыхавшийся солдат, – Стенли не виновен! Найден настоящий убийца!”
Ликованием была встречена неожиданная весть. Стенли тоже слышал, но не осознал перемену судьбы. Мысленно он был уже на небесах, лицо бело, как мрамор, мутный взгляд и непослушные уста.
“Поднимайся с колен, Стенли, ты спасен, убийца найден! – воскликнул дон Феликс.
“Это правда, сын мой! – прибавил отец Францис, – греховные твои мысли наказаны, небеса услышали наши молитвы, ты не виновен!”
Разум и чувства вернулись к Артуру Стенли. Восторг переполнял сердце его. В благодарном поцелуе он прильнул к руке святого отца и залился слезами счастья.
Изможденный быстрой скачкой молодой гонец в монашеском одеянии лежал на скамье недвижим и нем, поэтому вести разговор с монархом выпало Перезу. Деревенский голова старался толково отвечать на немудреные вопросы короля. Он добавил к сообщению юноши, что почтенный отец Амброуз исповедовал убийцу, и признание подлинно. Преступник имеет сообщить важные вещи. Он на пороге смерти, и надо торопиться получить свидетельство. Отец Амброуз вынужденно послал слабого юношу, ибо сам должен был остаться для охраны раскаявшегося, дабы тот не наложил на себя руки.
Быстрый в действиях и в мыслях, король немедленно отрядил в деревню посланников во главе с верным доном Алонзо, которому он придал двоих людей из Святой Эрмандады. Такой состав доверенной группы гарантировал короля и правосудие от однобокости доклада.
Изабелла пристально наблюдала за всем происходящим. Она вздрогнула, услышав поспешную речь послушника. Голос показался ей знакомым, и это впечатление возбудило ее бдительность. Королева попросила солдат расступиться, чтобы не мешать доступу свежего воздуха к лежавшему на скамье, а сама приблизилась к нему вплотную.
Солдаты с почтением и готовностью дали дорогу своей королеве. Они знали, как предупредительна она, как дороги ей нужды простых воинов. Она заботилась о раненых, успокаивала бойцов перед сражениями, унимала страхи жен, утешала вдов погибших.
Послушнику стало лучше, и он приподнялся на локтях. Капюшон не полностью закрывал лицо. Порой одежда решительно меняет облик, но всегда остается лазейка для проницательного взора. Острый глаз Изабеллы заметил бледные точеные черты. Красноречив был взгляд юноши в сторону спасенного от казни. Чтобы преждевременным вниманием к гонцу не выдать своей догадки, королева отошла от скамьи и присоединилась к окружению Фердинанда.
Душа Переза ликовала – днем единым он превратился из простого деревенщины в доверенное лицо святого отца. Более того, он был принят монархом, он отвечал на его вопросы, и король благодарил его. Он исполнил поручение, которое спасло жизнь невиновному. Перез желал одного – поскорей вернуться в родную деревню и изумить земляков необычайным рассказом об оказанной ему чести. Да и дружку своему, хозяину постоялого двора, он непременно натянет нос!
Фердинанд подозвал к себе послушника и заговорил с ним. “Добрый юноша, – дружелюбно сказал король, – ты оказал большую услугу монархам и стране, сохранив жизнь доблестного рыцаря. Нам известно, что церковь не склонна брать дары за свои благодеяния, однако, мы с Изабеллой были бы счастливы, если бы твой патрон отец Амброуз, которому ты передашь мои слова, согласился бы принять нашу по-королевски щедрую благодарность!”
Послушник Эрнст слабым голосом отвечал королю, что он видит свою задачу выполненной. Отец Амброуз послал его передать весть об обнаружении истинного убийцы дона Моралеса. Человек этот расскажет правосудию о подстрекателе и о своей роли в преступлении. Слова короля о награде будут в точности переданы отцу Амброузу. А сейчас послушник просит королевского разрешения вернуться в деревню вместе с Перезом.
Освобожденный, а, вернее, родившийся во второй раз, счастливый Артур Стенли подошел к послушнику. “Как мне благодарить тебя, юноша? Я никто и ничто для тебя, а ты спас мою честь и вернул мне жизнь! Ради торжества справедливости ты мчался сюда из последних сил! Я твой вечный должник и готов служить тебе – только позови! Дай мне руку твою, я пожму ее в залог моей верности!”
Послушник положил свою руку на ладонь рыцаря и на мгновение поднял глаза. Странный трепет охватил Стенли, когда он ощутил своей широкой кистью касание маленькой руки и перехватил быстрый взгляд. Словно некий таинственный сигнал был передан от сердца к сердцу.
Подошла Изабелла. “Я думаю, – сказала королева, – нам не следует рисковать здоровьем благородного юноши, отправляя его в обратный путь сегодня же. Пусть он побудет у нас несколько дней и восстановит силы. А мы тем временем зададим ему некоторые вопросы, важные для нас и для него. Оправившись от потрясения тяжелого пути и удовлетворив наше любопытство, послушник Эрнст вернется к своему патрону. И мы сумеем отблагодарить обоих. Следуй за мной, юноша!”
Король, отец Францис и глава Святой Эрмандады были удивлены, но не вмешались. Послушнику ничего не оставалось, кроме как последовать за королевой.
Глава 27
“Всё сердце женское вместило:
Надежду, храбрость, верность, силу.
Не оставляй свои мечты,
Крепись – и цель достигнешь ты!”
(Из рукописей Г. А.)
Изабелла и послушник молча проследовали в покои королевы. Она уселась в кресло, дала знак юноше встать напротив. К суровости ее взгляда примешивались сострадание и уважение. Маскарад стал излишен. Мари отбросила капюшон, опустилась на колени перед государыней, погрузила лицо в ее платье и жалобно пробормотала:
“Добрая королева, помилосердствуйте!”
“Опять станешь обманывать нас, Мари? – сердито спросила Изабелла, – что мы должны думать о твоем таинственном поведении? Почему ты сбежала от нашей защиты, неуважительно отвергнув предложенную нами милость? Что это за одеяние на тебе? Или маска скрывает другую маску? Говори только правду, не потчуй нас хитростями и недомолвками!”
Физическая слабость и нервное потрясение последних дней лишили несчастную языка. Не словами, но безудержными рыданиями ответила она королеве. Вдобавок Мари трепетала от страха – она, как дитя, нуждалась в жалости в эту минуту, и гнев Изабеллы, на сострадание которой была ее единственная надежда, парализовал ее речь и ум. Бурные слезы страдалицы разжалобили государыню, и глаза ее подернулись влагой.
