Кедровая долина - Грейс Агиляр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он плохо знал Сеговию. Темнота и сильная буря помешали ему найти дорогу. Проплутав напрасно, он вновь оказался на месте преступления и увидел, как люди короля нашли дона Моралеса, и здесь же находился сеньор Стенли, которого арестовали и объявили убийцей. Возвращаться в жилище англичанина не было нужды, и он направился к хозяину с победной реляцией.
Адский замысел вызвал негодование, ярость и желание мести в непорочных сердцах слушателей кающегося преступника. А тот продолжал с откровенностью обреченного. Его хозяин был сдержан, не выразил восхищения успехом дела и вскоре увлек его в некое новое предприятие. Они отправились вдвоем.
Недоброе предчувствие легло на его душу, когда в пустынном горном месте хозяин неожиданно остановился. Старший инквизитор сказал, что инструкции его не были исполнены в точности, ибо никто не слыхал звука возвращающихся шагов. Поэтому вина Стенли небесспорна, станут подозревать других и могут выйти на его след, тем более что он не был воздержан на язык и спрашивал у людей, в чем вина дона Моралеса.
Если на него падет подозрение, то его арестуют, размотают весь клубок, и тогда участь старшего инквизитора будет не лучше участи жертв тайных судов. Поэтому, ради святого дела ему необходимо умереть. Прежде ласкавшая рука бьет смертельно – хозяин нанес ему сильнейший удар, и, думая, что убил, сбросил в овраг.
Незадачливый исполнитель чужой воли не умер. Крестьяне спасли его, деревенский голова лечил раненого, и чем ближе казалось исцеление, тем неуемней становилось желание отомстить коварному хозяину. Но начавшаяся лихорадка уничтожила надежду, и только смерть маячила впереди. Последнее, что оставалось – покаяние: очистить душу от греха и отомстить чужими руками. Поэтому столь велико и спешно было его желание сделать признание королю и Святой Эрмандаде.
“Можешь ли ты подтвердить, что тот, кто задумал дьявольский план лишения жизни Моралеса, кто уготовил казнь Стенли, и кто хотел убить тебя – один и тот же человек?” – спросил король.
Теряющий последние силы сделал согласное движение веками.
“Он называл себя старшим инквизитором?” – задал вопрос монарх и получил утвердительный ответ, данный тем же способом.
“Назови его имя! И если истину промолвишь – твоя доля греха будет прощена на небесах!” – взволнованно воскликнул отец Францис.
Страстное желание небесного прощения добавило духу умирающему. Едва слышно он произнес несколько слов. “Его имя Луис Гарсиа. Берегитесь его. Возможно, он посланник Папы…”
“Где он?” – раздался крик сразу нескольких голосов.
Увы, ответа не было. Смерть сковала покаянные уста.
Глава 29
“О, небеса,
Слышна ли вам молитва недостойных,
Священное продавших первородство?
Ужели есть цена бриллианту чистой веры
И чистого бриллианта совести спокойной?”
(Миссис Хеманс)
Признание убийцы Моралеса вызвало переворот в умах, отпечатавшийся на делах. Тайный суд инквизиции признавал верховенство только главы католической церкви. Гражданское правосудие не имело силы против подопечных Папы. Такое положение дел претило королю Фердинанду и королеве Изабелле. Во-первых, что важнее всего, оно унижало власть монархов, а, во-вторых, творимые этими судами преступления бросали тень на моральную чистоту испанского трона. Но были границы мощи государей, и решительного перелома ждать не приходилось.
Отец Францис был подавлен открывшимися ему преступлениями инквизиции. Однако, памятуя, что основа всякой мудрости есть терпение, он просил монархов не предпринимать поспешных мер, но дождаться возвращения Торквемады – многоопытного настоятеля монастыря. Его заместитель заверил государей, что, как духовник Изабеллы, и как восходящая политическая звезда церкви и государства, Торквемада подаст наилучшие советы. С умеренным энтузиазмом просьба отца Франциса была удовлетворена.
В своей инквизиторской ипостаси Луис Гарсиа опекался Папой и был недосягаем для монаршей расправы. Но, как королевский подданный, он подчинялся правосудию Испании. Перечень его преступлений перед законом государства – замысел покушения на Моралеса, убийство наемного исполнителя, попытка направить суд по ложному пути – был более чем основателен для предания его суду.
Луис Гарсиа предусмотрительно исчез из Сеговии. Монархи объявили огромный приз за его поимку живым. Если он окажет сопротивление, то убившего его ожидала половинная награда. Королевский указ, снабженный описанием внешности преступника, был объявлен в городах и деревнях. Народ возненавидел Луиса Гарсиа, и люди хотели помочь правосудию не только вознаграждения ради, но, увы, простыл след негодяя.
Отец Францис горел желанием очистить святую церковь от скверны. С одобрения монархов он отправился в Рим и добился аудиенции у Папы. С отчаянной смелостью он поведал главе мирового католицизма о преступных деяниях посланца святой инквизиции. Он настоятельно просил, почти требовал, отлучить от церкви Луиса Гарсиа. Однако, Папа Александр VI, самолично вершивший злодеяния, лишь рассмеялся в ответ на просьбу ревнителя чистоты веры. Папа сообщил ходатаю закона, что Луис Гарсиа уже побывал у него, покаялся в грехах, получил прощение и назначение на высокий церковный пост. Отец Францис вскипел, стал настаивать, доказывать, дерзнул добавить правду к правде, но глас вопиющего не входит в уши нежелающего слышать.
Обескураженный, не солоно хлебавши, вернулся отец Францис из Рима в Сеговию. Неуспешность миссии вызвала законное неудовольствие монархов. Страдая от стыда, прилепившегося к чистому облику церкви, он оставил пост заместителя настоятеля монастыря, отказался от привычных почестей, пренебрег просьбами государей не отходить от дел и удалился в келью жесточайшего монашеского аскетизма. Он посвятил себя изучению святых книг, ведя жизнь отшельника среди людей.
Артур Стенли удостоился официального оправдания. В присутствии вельмож и главы Святой Эрмандады король Фердинанд вернул ему рыцарское звание. Герцог Мурциа протянул восстановленному в правах почетные золотые шпоры, прежде снятые с него. Изабелла вручила счастливому воину подарок от себя: настоящий меч Толедо – великолепный клинок с украшенной драгоценными камнями рукоятью. “Пусть это оружие в руках английского рыцаря доставит новую славу Испании!” – произнесла напутствие королева.
Радость возрождения не рассеяла тень печали на сердце Стенли. Еще в заключении он узнал от дона Феликса об исчезновении Мари и безошибочно приписал это злодеяние инквизиции. Незадолго до казни он признался отцу Францису в своей любви к Мари, и, несомненно, священник уведомил королеву. Стенли подумал, что, поскольку Изабелла посвящена в тайну его чувства, она не удивится просьбе о милосердии. Выбрав момент, он подошел к Изабелле, преклонил колено.
“О, моя королева, не дай ей погибнуть, если жива она. Убереги ее от мести Торквемады!”
“Доверь
