Дети блокады - Лев Разумовский

1 марта 1943 года. Я теперь детдомовский летописец. Ревекка Лазаревна поручила мне писать историю детского дома. Совмещаю работу в детдоме с преподаванием в школе. Прохожу словосочетания типа женщина-летчик. Ребята придумали — парень-рубаха, душа-человек. Неожиданно прозвучало: девка-простыня… Общий хохот. Спросила у учителей, есть ли такое. Говорят, есть.

Из Горького детдом получил по ленд-лизу большую партию американской одежды. Яркие кофточки, платья разных фасонов, клетчатые шотландские юбочки наделали много переполоху. Обнова в детдоме — большое событие. Неизбалованные дети, особенно девочки, были просто счастливы: щебетали, переодевались, красовались перед зеркальцами. Мария Николаевна с утра до вечера занималась подгонкой по росту и фигуре полученных даров. Все эти вещи, как оказалось, уже были в употреблении. Но все они чистые, глаженые, добротные. Совсем как новые.

8 марта. Ужасные сообщения с фронта. Лозовая, Павлоград, Краматорская оставлены нашими войсками. Сегодня теплый, солнечный день, душе бы радоваться…

19 апреля. Мне поручили сделать доклад по Макаренко. Начала перечитывать книги. С первых же строк он втягивает, вовлекает в диалог, в полемику, заставляя рассуждать, мыслить, делать выводы. Сколько мной наделано ошибок! Что я могу дать ребятам, кроме добрых чувств? Да и они поистратились за последнее время. Между прочим, у Макаренко нет теорий, все ощупью, как и у нас. Помогли ему личные качества, именно те, которых у меня нет. Выводы для себя: Дисциплина, не гладить по шерстке. Мама, любящая поговорки, мудрее меня, она часто говорит: «Все, что слишком — плохо». Я слушала вполуха, а теперь вижу, что это для меня. Оказывается, и добро должно быть уравновешено и проконтролировано рассудком. Иначе ребята быстро переходят грань допустимого. Надо уметь сдерживать свои душевные порывы.

25 апреля. Завтра пасха, и сегодня из двадцати пяти ребят в школу не явилось восемнадцать. Потому что грех — ведь завтра праздник. В городе, работая в школе, я никогда не замечала религиозных праздников. А тут прямо священнодействие. Все вымыли полы в избах, помылись в банях, почистились. Хозяйки необычно много варят. В семьях матери сегодня запрещают петь. Между прочим, вчера в Давыдово, когда женщины устроили богомолье, председатель сельсовета и председатель колхоза разогнали молящихся. Считаю это позорным перегибом на местах.

27 апреля 43-го года. Из-за постоянных проблем с дровами я попросилась у Анны Григорьевны, жены Кронида, пустить меня в отдельную комнатушку. Но она отказала, сказав, что у них там овца. Я снова тащила дрова на себе.

В воскресенье Мирра сделала на дружине исключительный доклад о Горьком. Как она красиво говорит! Я получила огромное удовольствие. Повар Лида разжалована Ольгой в ночные сторожа за самоуправство на кухне. Лидину дочку перевели в новую группу, где та от большого ума хвасталась хорошей едой у мамы. Все довольны этим решением. Теперь повар — Шура Тютикова.

1 мая. Всю неделю делала подарки: вышивала чехлы, подушечки, кисеты для подарков фронтовикам.

Утренник у дошколят. Лучший танец у семилетней Эммочки Закревской. Самая младшая группа показала прекрасную, придуманную Марией Степановной композицию «Весна» в двух частях: «Танцы букашек» и «Пробуждение трав». Танцы дошколят поставила Люся Рогова.

Первомайское выступление школьников подготовила и провела Мирра.

Вечером праздничный ужин для взрослых со сладким пирогом.

3 мая. Праздник закончился. Начались трудовые будни. С раннего утра вместе с Миррой и Левой копали под картошку дальнюю полосу. Вечером с ребятами поливали огород. Полили двадцать гряд и два парника, потом дополнительно, по распоряжению Ольги, еще десять гряд. Не хватает ведер, ребята поливали из тазика, облились сами. Руки у них замерзли. Ольга сказала: «Пока все не польете, не пойдете ужинать». Дети начали плакать. Тогда Ольга разрешила ужин. После ужина дети согрелись, отошли, болтали и смеялись, а у меня вспухли окоченевшие руки.

Горячие денечки. Очнуться некогда: все дни на огороде, потом восстанавливаем записи в отрядном журнале. Вчера засыпали ямы под окнами. На обед окрошка из хлебного кваса. Обеды стали несытными: на первое суп-водичка, на второе кусок пирожка. Продукты кончаются. Мешок муки детдом где-то занял. Сразу после обеда пахали на себе, впрягшись в оглоблю по шестеро, а Ольга за плугом. Когда вспахали участок, сменили плуг на борону и снова впряглись. Было очень тяжело. Вечером к ужину заслужили дополнительно по стакану молока.

8 июня. С утра на детдомовском огороде, а с восьми вечера — на коллективном, да еще и на заем ходили подписывать. Наскребли малость — всего 3600 рублей. Столяров, председатель, развалил колхоз, вот у них и денег нет. Уж лучше впрягшись в плуг пахать, чем вести по избам эти разговоры!

Июнь выдался горячий. Отряды купались, полдничали, потом устроили игры и веселые аттракционы.

В честь праздника нас, служащих, угостили свежей редиской (по две штуки) и пирогом с черникой. Натянули сетку и в первый раз играли в волейбол. Ольга и Ревекка уехали в Мантурово, Роза Михайловна осталась за директора, а я теперь работаю в отряде за двоих по двенадцать часов подряд.

9 июня. Ходили с ребятами полоть горох. Собирали щавель. После ужина сажали брюкву.

14 июня. В пять поливали детдомовский огород, а в семь коллективный. За щавелем переправлялись через Унжу на плохеньких лодочках. Переволновалась за ребят. От беспрерывной работы начали опухать ноги — туфли не надеть. А ведь мне только девятнадцать лет.

Бегут, летят дни. Вот уже вторая половина мая. Глухой осенью пахнет этот май — резкое похолодание, дожди, старые, привезенные из города боты вязнут в весенне-осенней грязи.

В колхозе не хватает лошадей, а сеять надо, весна уже на исходе. Лошадей заменили люди. Ужасная картина, когда шесть женщин, грудью навалившись на оглоблю, медленно и надрывно тянут за собой плуг, отваливая сырой бурый пласт земли. Эта картина почище репинских «Бурлаков»! Я, наверное, была неправа, сетуя на равнодушие крестьян и сельских учителей к сводкам с фронта. Потаскай-ка такой плуг день, потом поработай на своем огороде, иначе есть детям будет нечего, — не захочешь ни сводок, ни каких-либо других известий. Тем более, что ни газет, ни книг здесь нет. Деревня кормится слухами, и все силы, физические и духовные уходят на выживание. Мы для них городские «заковыренные» (эвакуированные) и бездельники. А то, что мы блокадники — понимают, сочувствуют, особенно детям.

Местные коровы, у кого они есть, дают по пять-шесть литров молока в день. Как-то я сказала нашей хозяйке, что читала в газете, будто на Украине коровы давали по 20 литров. Ответ: «В газете наплести чего хочешь можно…».

Прошел год, войне не видно конца, а мы, также как и год назад, говорим о ней и о хлебе насущном. Здесь мы далеко не сыты, конечно, но если сравнивать с блокадой, живем, как боги.

Утром в детдоме мы получаем манную кашу, шестьсот граммов хлеба, в два часа — обед. Все, что у нас было из вещей, мы уже сменяли на продукты, на мою зарплату прикупаем картошку и иногда овощи, на большее не хватает.

31 мая. Сегодня получила письма от своих бывших учеников. И в каждом сообщение о чьей-нибудь смерти. Уже нет Левы Ареничева, Пети Ковальского, Юрика Фомичева, Сережи Лапина, Ромы Оркина. Я начала перебирать их фотокарточки и растравила себя окончательно. Какие они все были разные: шумливые и сдержанные, добросовестные и разгильдяи, озорные, веселые мальчишки со своими заботами, привязанностями, планами и хитростями…

3 июня. Ну вот, и мы познакомились с лошадиной работой — пахали и боронили на себе! Картофельное поле вспахали на лошадях, а огородное, под овощи, пришлось на себе. Вообще огородные работы отнимают много времени и сил. Но коллективно работать легче и приятнее.

Я усиленно готовлюсь к выставке, увлеклась, рада, что занято время. Но порой все кажется ненужным, мелким. Сейчас живешь лишь войной и думаешь о войне.

На фронте без перемен. Это беспокоит. В Ленинграде на днях была сильная бомбежка. Как болит сердце от этих сведений! На подступах сбито 23 немецких самолета. Скорее бы получить письмо от этого числа.

4 июня. Сегодня подписывались на военный заем. О подписке в Горький послала телеграмму: «Стопроцентной подпиской на новый заем вместе с Армией Красной врага разобьем, 9375 ленинградцы для армии просят принять!».