В поисках тигра (ЛП) - Коллин Хоук

Рен пытался прорваться обратно ко мне, но все новые и новые мужчины появлялись между нами, отрезая друг от друга. Я использовала свой шанс, когда мои пленители отвлеклись на Рена, чтобы со всей силы вмазать одному в пах, а другому заехать локтем в живот. Он согнулся, но не ослабил свою хватку на моей руке. Потом он ударил в мой висок, да так, что у меня искры из глаз посыпались.

Я услышала, как Рен яростно заревел. Я все еще продолжала сопротивляться, но моя голова начинала кружиться. Наёмник держал меня перед собой как щит, словно я была приманкой. Он провоцировал тигров, намеренно грубо удерживая меня. Я понимала, что это здорово отвлекает братьев, и, к сожалению, это сработало. Рен и Кишан пытались очистить дорогу ко мне и пробиться сквозь нападающих. Зачастую, они полностью сосредотачивались на мне, что позволяло другим бандитам незаметно заходить им за спину.

Подоспели еще люди. Очевидно, первые вызвали подкрепление, и у вторых уже было намного больше оружия. Один из них вытащил ружьё и выстрелил в Рена. Дрот попал ему в шею, и он покачнулся. Как только я увидела что-то багрово-алое, моё зрение сразу прояснилось. Я почувствовала, как потоки неожиданной силы разливаются по всему моему телу. Я со всей мочи врезалась головой в нос моего тюремщика и с удовлетворением почувствовала, как хрустнули его хрящи. Он завопил от боли и ослабил хвату достаточно, чтобы я смогла отпрыгнуть от него. Я помчалась к Рену. Он превратился в человека. Снова выстрел. Хотя он все еще держался на ногах, но двигался намного медленнее. Я выдернула дротик из его тела, а он попытался заслонить меня собой, отталкивая себе за спину.

— Келси! Назад, сейчас же!

Третий дрот впился ему в бедро. Он снова пошатнулся и рухнул на колени. Наёмники окружали его, и Рен, понимая, что я в опасной близости от них, снова, не жалея себя, бросился в бой, чтобы удержать их как можно дальше от меня. Разъярённый Кишан был на подходе к нам и к терзающим нас людям. Но он был слишком занят, чтобы освободить нас. Он сам едва успевал защищаться. Я попыталась оттолкнуть одного здоровяка от Рена, но то был слишком тяжелый. Плюс ко всему, они все были хорошо обученными бойцами, может, даже военными, поэтому чаще всего они вообще не обращали на мои слабые потуги никакого внимания и сосредотачивались на двух более опасных противниках. Я была всего лишь надоедливой, раздражающей мухой, которую они не имели права прихлопнуть.

«Если бы у меня только было какое-нибудь оружие!».

Я была в отчаянии. Должен же быть способ защитить Рена! Он расправился с последним головорезом, который был поблизости от нас, и, задыхаясь, тяжело опустился на колени. Нас окружали тела, валявшиеся повсюду беспорядочными кучами, кто-то мертвый, кто-то лишь раненный. Но новые люди прибывали нескончаемым потоком. Их было так много! Я видела, как они подбирались все ближе и ближе ко мне и моему изнурённому возлюбленному, как их алчные глаза неотрывно следили за нами.

Страх за жизнь Рена, закалил мою волю и утвердил моё решение. Как мама-медведица защищает своего малыша, так и я встала перед Реном полная решимости как-нибудь остановить этих негодяев или, хотя бы, дать им другую мишень для стрельбы. Не меньше дюжины мужчин окружало нас, и у большинства из них были ружья. Изнутри меня пожирало пламя, я должна защитить мужчину, которого люблю.

Моё тело наполнилось энергией, силой, мощью. Я мрачно уставилась в лицо ближайшему наёмнику. Он поднял ружьё, а я руки, защищаясь. Я вся горела, адский жар разливался по мышцам рук, ног и ударял в голову. Это бушующее пламя сжигало меня, и на моей руке темно-красным светом загорелся символ, однажды нарисованный Пхетом. Ослепительная молния сорвалась с моей руки и ударила в нападающего. Я подняла его в воздух и с оглушительным треском впечатала в дерево так, что оно даже затряслось. Помятой массой он свалился на землю.

Не тратя время на раздумья и вопросы о том, что я только что сделала, я повернулась к другим наемникам. Я переборола их всех; гнев и ярость наполняли меня. Мой разум вопил, что я не позволю никому в этом мире причинять боль тем, кого я люблю. Опьянённая своей силой, я поднимала их и роняла на землю, раз за разом.

Словно мелкие булавки кололи мою руку и плечо, острые наконечники вонзались в моё тело, и на место огня приходило онемение. Пламя в моей руке потухло и испарилось, как будто его и не было вовсе, и я повалилась на землю рядом с Реном. Он пытался отпихнуть противников назад и все еще сражался, хотя его несколько раз ранили. В глазах у меня потемнело, и тяжелые веки, не в силах больше оставаться открытыми, наконец, сомкнулись.

Рен подхватил меня на руки, и я смутно услышала его отчаянный вопль:

— Кишан! Возьми её!

— Нет, - бессвязно промямлила я.

Я почувствовала, как его губы, коснувшись моей щеки, что-то прошептали, а потом сильные, стальные руки сомкнулись вокруг меня.

— Иди! Сейчас же! – заорал Рен.

Меня кто-то быстро нёс в сторону деревьев, но Рен не следовал за нами. Он всё еще сражался с наёмниками, которые вплотную обступили его. Он снова превратился в тигра. Раздался оглушительный рев, полный боли и отчаяния, но где-то в моём отдалённом уголке сознания я смутно осознала, что его заставляет кричать вовсе не физическая боль. Потому что я чувствовала то же самое. Невыносимая, разрывающая на части боль терзала меня из-за того, что я отдалялась от него. Но я не могла больше держать глаза открытыми. Протянув руку, я слабо пыталась ухватиться за него, но вокруг была лишь пустота.

— Рен! Нет! – из последних сил взмолилась я прежде, чем окончательно провалиться в темноту.

Глава 11

Возвращение в Индию

Глубокий рев двигателя вырвал меня из забытья. Голова пульсировала, а во рту был странный привкус. Что-то определённо было не так; разум был как в тумане. Сначала я хотела подняться, но потом маленькой частичкой моего сознания поняла, что новая волна ужаса и горя ждёт меня впереди, и поэтому я позволила себе ненадолго погрузиться обратно в спасительную темноту, покрывающую меня, трусишку. Мне нужно было на что-то опереться, и опора, к которой я прислонялась, дала мне достаточно силы, чтобы посмотреть вокруг.

Я лежала на кровати. Я почувствовала мягкие, приятные простыни, и нерешительно вытянула руку. Пальцы нащупали пушистую макушку. Рен! Он здесь. Он был тем стимулом, чтобы заставить меня прорваться сквозь мрак и темноту, впустить свет.

Я резко распахнула глаза.

— Рен? Где я?

У меня болела каждая клеточка тела.

Мой взгляд набрёл на чьё-то красивое лицо.

— Келси! Как вы себя чувствуете?

— Нилима? Ох, значит, мы в самолёте.

Она приложила к моему лбу мокрую холодную тряпку, а я пробормотала:

— Мы выбрались. Боже, как я рада.

Пальцами я нежно погладила тигриную шерсть. Нилима мельком глянула на тигра, лежащего рядом со мной, и кивнула.

— Давайте я принесу вам немного воды, Келси.

Она вышла, и я снова закрыла глаза, приложив руку к раскалывающемуся лбу.

— Я так боялась, что ты не сделаешь этого. Но сейчас это уже не важно, ведь нам очень повезло. Давай больше никогда не будем расставаться. Я слишком привязана к тебе, чтобы отдаляться, - зашептала я.

Я еще глубже зарылась пальцами в мех. Скоро вернулась Нилима со стаканом воды. Она помогла мне сесть и сделать большой глоток, а затем протерла моё лицо влажным полотенцем.

— Вот, возьми, тут пара таблеток аспирина, - сказала она.

Я с благодарностью проглотила лекарство и снова попыталась открыть глаза. Когда мне все-таки удалось, я посмотрела в озабоченно лицо Нилимы и улыбнулась.

— Спасибо большое! Мне уже лучше. В конце концов, мы это сделали! Это ведь самое главное, правда?

Я взглянула на тигра. Нет! Господи, нет! Я стала задыхаться, словно у меня вмиг отняли весь воздух.

— Кишан?! – Хриплым голосом я умоляюще спросила, - Где он? Скажите мне, что мы не оставили его там! Рен? – Дальше я завопила, - Рен!? Где же ты? Рен! Рен?!

Черный тигр только печально смотрел на меня своими золотистыми глазами. Тогда я схватила Нилиму за руку.

— Нилима, скажи мне! Он здесь?

Она покачала головой, в её глазах стояли слёзы. У меня помутнело в глазах, и я поняла, что тоже плачу. В отчаяния я тисками сжимала её руку.

— Нет! Мы должны вернуться. Скажи им, чтобы развернули самолёт. Нельзя оставлять его там! Мы не можем так поступить!

Нилима никак не отреагировала. Я повернулась к тигру.

— Кишан! Так нельзя! Он бы никогда тебя не бросил! Они будут его пытать, или вообще убьют! Мы обязаны что-то сделать. Мы не должны были позволить этому случиться!

Кишан превратился в человека и присел на край моей кровати. Он кивнул Нилиме, и она оставила нас одних.

Взяв мою руку, он пожал её и тихо произнес: